Возвращаюсь к заявлению Старынкевича. Причастность евреев к делу была известна с самого начала. Возражения против Сергеева, по происхождению своему из евреев, имели, казалось бы, полное основание. Ввиду решительного заявления министра юстиции Старынкевича, будто предварительное следствие доказало полное отсутствие еврейского элемента, привожу следующий документ:
Копия
Секретно.
Господину Члену Екатеринбургского
Окружного Суда И. А. Сергееву.
От агента Екатеринбургского Управления
уголовного розыска…
С представленным поручением от 26 ноября за №49, по делу об убийстве б. Императора Николая II, сообщаю Вам, что по собранным мною сведениям оказалось следующее:
…в отношении личности Юровского, коменданта дома Ипатьева, где находилась Царская Семья, 40 лет, еврей-мещанин г. Каинска, Томской губернии, по ремеслу часовой мастер, содержал электрофотографию в г. Екатеринбурге и проживал в течение 5-ти последних лет в г. Екатеринбурге по 1-ой Береговой ул., дом № 6. Семья у него состоит из жены Марии Яковлевны 36 лет, евангелического-реформаторского исповедания, и детей дочери Ребекки и сыновей: Александра 18 л. и Евгения 13 л., а также матери Энты Моисеевны Юровской, 61 г., еврейки. Всё семейство Юровского, за исключением матери его, выбыло с ним. Мать Юровского осталась в г. Екатеринбурге и находится в настоящее время в тюрьме (№ 2, 12/25 декабря 1918 г.).
Старуха-мать была оставлена Юровским на попечение врача К. С. Архипова, покровительствовавшего ему по его службе военным фельдшером. В деле имеется письмо Юровского Архипову, просящее его «о защите по отношению к старухе-матери. На случай погрома». Видно, он ожидал возмездия евреям за убийство Царской Семьи. Кстати, старуха осталась живой и здоровой и вновь поселилась у сына, когда красные вернулись с ним в Екатеринбург.
Надо ли напоминать ещё другие имена, имеющиеся в следственном деле?
После назначения, по настоянию Колчака, Соколова заговорщики омского Министерства «юстиции» стали более задорны. В марте 1919 года эсеровская газета «Заря» напечатала сущность того, что заключалось в деле и, между прочим, весьма секретный рапорт Соколова о предшествовавшем следствии.
Адмирал Колчак был возмущён и навёл справку. Выяснилось, что эту «нескромность» учинили трое официальных лиц: Старынкевич, Тальберг и Новиков, редактор «Зари». Новиков был прокурором Сената в Омске; Тальберг был преемником Старынкевича на посту министра юстиции и впоследствии обнародовал протоколы дела в Америке.
Сообщение «Зари», понятно, дало возможность виновным с полным удобством принять «предосторожности» – упразднить неудобных свидетелей и т. п.
Никогда судебный следователь не бывал ещё жертвой такой циничной измены со стороны своих начальников. Я могу засвидетельствовать, что то же министерство отказало Соколову в деньгах, необходимых для его содержания. Словом, ничем не брезгали, лишь бы сорвать судебное следствие. Позднее та же партия, спасшись во Франции, пыталась, хотя и тщетно, уничтожить дело правосудия. (Если прочесть список состава партии социал-революционеров, помещённый в следующей главе, то подноготная уяснится легко).
Не имея возможности опровергнуть незыблемые доказательства следственного дела, на которых основано наше изложение, они стремятся путём клеветы на автора ослабить значение обвинительного акта. Тщетная изворотливость.
КРАСНОЕ САМОДЕРЖАВИЕ
Доказано, что Уральский Совет не знал, что делали люди, участвовавшие в избиении: Юровский, Голощёкин – агенты Свердлова – и их помощники-статисты: Войков, Сафаров и Сыромолотов. Белобородов исполнял приказания Голощёкина.
Я привёл имена членов Уральского Совета. На вид, большинство русское, и, наперекор советскому правилу, оно действительно было таковым. Уральские жители не потерпели бы учреждения явно еврейского. Но, как известно, этот Совет был лишь призрак: власть находилась в руках людей Свердлова.
Следственное дело заключает в себе крайне точные документальные данные о действиях перечисленных выше лиц. Они устроили настоящую фабрику по выработке подложных документов, долженствовавших доказать существование пресловутого заговора к бегству Государя. Среди них имеются черновики писем, коими будто бы Государь обменялся с белыми офицерами и т. д.
Корреспонденты американских газет, приезжавшие в Екатеринбург для «расследования» дела, передали фантастические истории, рассказанные им красными агентами о самолётах, кои таинственно прилетали, чтобы спасти Царя, о слугах, проникших в Ипатьевский дом, чтобы содействовать бегству…
Сигнал всему этому лживому походу дал орган Московского Совета, который 21 апреля (4 мая) 1918 года писал о белом заговоре для освобождения Царя и прибавлял, что всякое беспокойство излишне, т. к. охраной Царя занят Уральский Совет (см. конец настоящей главы).
Разговоры между «Президиумом» Уральского Совета и московским начальством происходили иногда по прямому проводу. Обыск на екатеринбургском телеграфе дал результат, который превзошёл ожидания. Частью по недосмотру, частью благодаря содействию антибольшевицких чиновников дело обогатилось очень ценными документами. Вот одни из них:
Свердлов говорит с Белобородовым:
Свердлов:«Что нового у вас»?
Белобородов:«Положение на фронте лучше, чем думали вчера; установлено, что противник, снимая войска с других участков, направляет все свои силы на Екатеринбург».
Свердлов:«Сможете вы держаться долгое время?»
Белобородов:«Всё лишнее вывезено. Вчера выехал курьер с документами, которыми Вы интересовались. Сообщите решение ЦИК; и можем ли мы оповестить теперь жителей при помощи того текста, который Вы знаете?»
Свердлов:«На заседании ЦИК 18-го числа было решено признать постановление Уральского Совета правильным. Можете обнародовать ваш текст. Я сейчас прикажу передать (вам) точный текст нашего сообщения…»
Воспроизводить последний нет надобности, так как это текст большевистского радио, напечатанный французскими газетами 22 июля и приведённый уже нами выше.
Читатель оценит характер и содержание этого разговора по прямому проводу. Он произошёл, очевидно, 6 (19) июля. Выше сказано, что жители были «информированы» 7 (20)-го, после разрешения, полученного от Свердлова. Как видите, Свердлов командует…
У меня в руках телеграммы, которыми обменялись еврейские власти Урала и Москвы. Большинство из них шифровано и адресовано Горбунову, секретарю Ленина, заведовавшему шифровальным отделением. Не раскрывая содержания этих сообщений, я могу лишь сказать, что они по всем пунктам подтверждают наш рассказ о Екатеринбургском преступлении [31]. Впрочем, нижеследующий документ достаточно определёнен: он служит указанием, что убийство было решено в Москве ещё 21 июня (4 июля) в том виде, как это известно читателю и посредством тех именно лиц, которые читателю теперь знакомы.
Голощёкин находился в Москве. Он пробудил там беспокойство относительно русской охраны, которая проявляла сочувствие Романовым.
Москва председателю ЦИК Свердлову для Голощёкина. Сыромолотов как раз послан для организации дела согласно указаний Центра опасения напрасны точка Авдеев сменён его помощник Мошкин арестован вместо Авдеева Юровский внутренний караул весь сменён заменяется другим точка 4558 Белобородое 4/VII
Получив указания Свердлова, Юровский сейчас же принялся за дело, поджидая возвращения Голощёкина, за последним должен был следовать «человек с чёрной, как смоль, бородой», для того чтобы удостовериться в исполнении приказаний об убийстве Императорской Семьи. Русские были уже заменены палачами-венгерцами.
В Москве Свердлов продолжал сношения с Мирбахом ещё в течение нескольких дней. Германский посол был убит 24 июня (7 июля).
