Командующие подсчитывали свои потери. Тромп потерял за три дня девять кораблей, из которых пять были потоплены, а четыре захвачены англичанами на абордаж. Кроме этого англичанам удалось захватить и три десятка купеческих судов. Число погибших составило шесть сотен человек, среди них восемь корабельных капитанов. Вот описание плененных голландских кораблей из английских газет тех дней: «Все корабли, которых захвачено множество (на самом деле всего четыре. – В. Ш.), залиты кровью, их мачты и такелаж забрызганы мозгами, повсюду валяются расколотые черепа, части человеческих тел. Зрелище ужасное, хотя оно и подтверждает славу и отменные боевые качества моряков вражеского флота».

Англичане потеряли при этом шесть кораблей и более чем две тысячи человек. Флот их был избит до последней крайности. Только на флагманском «Триумфе» погибло сто человек из бывших там трехсот пятидесяти. Так что Блэйк поступил совершенно разумно, не став продолжать бой, который на четвертый день непременно закончился бы для него настоящим разгромом. Впрочем, на этот раз англичан спасла гуманность Тромпа и его младшего флагмана Рюйтера. Спустив топсели на своих кораблях, они недвусмысленно дали понять, что если англичане начнут отход, то никто их не будет преследовать. Естественно, что Блэйк не замедлил воспользоваться таким великодушным жестом со стороны своего противника.

Сам Блэйк столь галантен не был. Когда лоцманы сказали ему, что голландцы, по слабому знанию французского берега, на этот раз, кажется, попали в ловушку и скоро все будут прочно сидеть на каменных отмелях, он радовался, как ребенок, предвкушая массовое крушение врага.

Дело в том, что в пылу боя корабли Тромпа оказались к юго-западу от мыса Гринэ, и англичанам думалось, что по причине крепкого норд-веста им ни за что не пройти Дуврский пролив, а ветер в конце концов разобьет их о ближайшие скалы. Но они жестоко просчитались. Под покровом ночи Тромп вывел свой флот из западни и привел домой, хотя при этом пришлось заменить все порванные паруса на штормовые. Передовым, показывая путь остальным, вырвался из Дуврского пролива Рюйтер.

3 марта коммерческий конвой вошел в Дюнкирхен, следом за ним показались и закопченные, но не побежденные корабли военного флота. Голландия встречала своих моряков восторженными криками и рукоплесканиями. Отныне Тромп стал уже не просто главнокомандующим – он стал национальным героем. Не был обойден вниманием и Рюйтер, которому депутаты штатов изъявили свое благоволение за мужество и искусство в трехдневном бою. Но почивать на лаврах было некогда. В портах и гаванях стучали молотки и визжали пилы. Голландцы спешно приводили в порядок свой истрепанный флот, чтобы он как можно скорее был готов к новым боям.

В Англии итоги сражения между Блэйком и Тромпом восторгов не вызвали. Несмотря на трофеи и бодрый доклад адмирала, было слишком очевидно, что флот свою главную задачу так и не выполнил. Голландцы не только отбили нападение Блэйка, но и беспрепятственно привели домой океанский конвой. А это было для них дороже самой большой победы. Несмотря на разгар войны, Соединенные провинции по-прежнему торговали, а значит, и богатели!

После тяжелейших людских потерь теперь и у голландцев, и у англичан катастрофически не хватало матросов. Первым из-за этого пришлось прекратить плавания в Гренландию и повысить денежное довольствие команд; в Англии стали переводить во флот солдат. Что касается постройки новых судов, то в Англии имелся еще достаточно сильный резерв в судовом составе, тогда как постройка и починка судов в Голландии шла очень медленно, на что адмиралы неоднократно жаловались.

Вооружению обеих стран несколько мешали и начавшиеся было мирные переговоры. Они имели цель успокоить общественное мнение, так как народные массы обеих стран не желали продолжения войны, не понимая, почему протестанты избивают друг друга на потеху католикам. В Англии, кроме того, сильно повлиял на приготовления роспуск «долгого парламента» (в апреле) и захват Кромвелем единодержавия. Помимо всего, Англию будоражили и многочисленные мятежи из-за задержки жалованья. Мятежников беспощадно вешали. В ответ на это английские матросы начали массово перебегать в голландский флот.

Уже в начале мая 1655 года Тромп с Рюйтером вновь выходят в море, чтобы отконвоировать на этот раз уже две сотни транспортов, идущих с грузом во Францию и Испанию мимо английских берегов с севера. На обратном пути им предстояло привести не менее многочисленный обратный конвой.

К этому времени привел себя в порядок и английский флот. Вместо неудачника Блэйка во главе его был поставлен адмирал Монк, поднявший свой флаг на корабле «Резолюшн». Лазутчики у англичан работали неплохо, и скоро Монк уже знал не только время выхода Тромпа в море, но и цель его плавания, и даже маршрут. Естественно, что вновь назначенный адмирал должен был сразу же показать себя в драке с голландцами. Но Тромп был тоже не лыком шит. В самый последний момент он изменил маршрут своего плавания, оставив стороживших его англичан с носом. Караван ушел в Южную Европу без всяких осложнений. Не менее успешной была проводка и обратного конвоя. Тромп вновь оказался на высоте и, не потеряв ни единого вымпела, привел всех в свои порты.

Время, однако, не ждало. Голландские адмиралы горели желанием окончательно и бесповоротно переломить ход битвы за море в свою сторону. Для этого им надо было торопиться. От рыбаков пришло известие, что в плохо защищенном Доунсе сейчас отстаивается эскадра вице-адмирала Бодлея. Тромп совещался с Рюйтером и Эвертсоном – напасть или нет? Взвесив все за и против, решили нападать, несмотря на то, что собственные, изрядно потрепанные боями и морем силы удалось пополнить всего лишь семнадцатью наскоро переделанными из купцов кораблями. Рюйтер, правда, высказал мнение, что от использования таких сомнительных боевых единиц лучше раз и навсегда отказаться, ибо толку от них в бою будет немного, но Тромп с Эвертсоном его не поддержали:

– Сейчас не время ставить условия штатам! Надо воевать на том, что есть, а разберемся после! Сейчас куда важнее преподать англичанам хороший урок!

Поэтому, едва на их корабли погрузили бочки с водой, а на палубы забросили мешки с сухарями, голландский флот вновь поспешил в море. Однако теперь Тромп не прятался от противника, а наоборот, сам желал и искал встречи с ним. В составе пяти эскадр голландцы мчались к английским берегам. Хлесткий ветер пучил паруса, корабли отчаянно кренило в пенных разводьях волн. Над головами моряков во всю ширь неба хлестали многометровые вымпела. Чтобы поймать Бодлея, Тромп широко раскинул свои сети. Часть флота под началом «драчуна» де Витта заходила к Доунсу с севера, сам Тромп с остальной частью сил спешил туда с юга. Однако, как оказалось, и англичане не дремали. Бодлей, получив известия о намерениях голландцев, немедленно перебежал к Темзе, а Монк, находившийся с главными силами в Ярмуте, сразу же вышел в море навстречу противнику. Таким образом, английский флот оказался между разделенными доброй сотней миль голландцами. Если бы только Монк знал об этом, то, несомненно, мог бы попытать счастья, напав на неприятеля до его объединения. Но английский командующий, зная о самом факте выхода голландцев, не имел ясного представления, где они находятся.

В свою очередь, Тромп с Рюйтером, не найдя, к своему несказанному огорчению, англичан в Доунсоне, узнали, что Бодлей, скорее всего, может находиться около Вли и поспешили на север. А затем адмиралам все же повезло. Неподалеку от острова Вальхерна они остановили рыбачью лайбу, с которой за горсть золотых монет с радостью сообщили, что не далее как утром видели английский флот в десятке миль на вест-норд-вест.

– Теперь-то уж точно не уйдут! – обрадовался Тромп. – Ложимся на вест, чтобы отрезать нашим друзьям путь бегства к Темзе!

Из хроники войны: «В начале лета Тромп снова вышел с флотом в море и провел 200 коммерческих судов в Категат; затем он вернулся в Гоовды, обстрелял в отсутствие английского флота Дувр, и на этот раз вошел в Доунс, где 4 июня нашел лишь маленький отряд Бадли (вернувшийся со Средиземного моря) и несколько коммерческих судов, которые были им захвачены. 5 июня он встретил у Нью-Порта подошедший тем временем английский флот под начальством Монка и Дина. Англичане тревожили все неприятельское побережье и сильно мешали торговле и рыболовству. Блэйк еще в начале апреля был послан к шотландскому побережью с эскадрой в 20 судов – неизвестно с какой целью: вероятнее всего, его желали иметь вдали и не при главных силах флота, так как в то время (2 мая 1653 г.) Кромвель насильственно распустил Государственный совет и Парламент и сделался единственным самодержавным правителем. Блэйк был единственным человеком и вождем, пользовавшимся таким большим уважением и обладавшим столь выдающимися способностями и твердым характером, что мог быть ему опасным. Характерны слова Блэйка, обращенные к командирам, когда стало известно о государственном перевороте: «Не наше дело заботиться о государственных делах, мы должны лишь не позволять иностранцам сесть нам на шею».