– Твоих родных тоже засунули в «паука» ради славы отечества, старый? – только и спросил Годир.

– Да что ты знаешь обо мне и о моих родных?! – Старик, имени которого мальчик так и не узнал никогда, отвесил ему оплеуху.

Но на следующий же день Годир работал со стариком в паре. И тот шептал ему:

– Смотри, маленький тезка царей, вон там, у входа в зал Молний, постамент. Там хозяева хранят вещи, дающие силу этой машине. Когда хрустальные сферы с жертвами вплывают вовнутрь, они подлетают к «пауку», как ты его называешь, он высасывает их и пустые выплевывает вниз, в ту разноцветную купель. И никто из Гостей никогда к ней не подходит – им это опасно… А сам «паук» с жидкими стенами – черный огонь скатали Гости в шар своей силой.

– Откуда знаешь? – обомлел мальчик.

– Я сам помогал им строить, – прошептал старик. – И, главное, я очень много чего терпел ради славы страны и ради знания.

Жесткая ухмылка перерезала его незлое, уставшее лицо. И оно заиграло скрытой силой.

– А теперь слушай, маленький грубиян, не уважающий седины, «паук» стал слишком большим. Когда мы его строили, он был не больше солнечного диска в полдень. Сейчас – ты сам видишь… Но Небесные Гости не замечают того, что видят простые местные люди… Знаешь ли ты, как быстро добраться к порту? – неожиданно сменил старик тему. Так мальчику показалось сначала. – И достаточно ли быстрые у тебя ноги? Ешь, сыны Атлантов должны быть крепкими. Даже такие вредные, как ты.

Семь или десять дней старик отдавал Годиру половину своей порции еды. И рассказывал, рассказывал… По его словам выходило, что Небесные Гости пришли из мира, где светят другие солнца, где правят другие боги, и богов этих Гости ненавидят. Потому что их изгнали и многих убили. И только нескольким из Гостей удалось спастись, оказавшись на нашем свете. Но в мечтах они лелеют надежду вернуться и отомстить, потому что здесь, в нашем мире, обнаружили великую силу, сильнее всего волшебства их врагов. Обнаружить-то обнаружили, но как ей пользоваться – не могут понять, и теперь ищут того, кто из тварей нашего мира владеет силой.

– Когда они пришли, то были кротки и больше давали, чем требовали, – вздохнул старик, – но теперь, когда я вижу, как именно Небесные Гости ищут, сколько существ по их воле не обретает покоя, я думаю, что не напрасно их изгнали. И давно уже пора сменить им имя на Недобрых Господ… Ибо сила, данная ими нашему народу и нашим правителям, не просветлила наш разум, а лишь обласкала гордость… Но ты еще слишком мал, чтоб понять… Ответь, когда тебя ударят плеткой, на кого ты будешь сердиться: на плетку или на ее хозяина?

– На хозяина, конечно. – Годир не понимал, к чему клонит старик. – А еще я бы вырвал плетку, если бы смог, и…

– Точно, мальчик. И потому знай: мы для них всего лишь плетка. Сломаемся – не жалко.

Вот опять старик сменил тему резко, не к месту.

– У нас до прихода Небесных Гостей был обычай: если годы твоей долгой жизни тебе наскучили, то одеваешься в лучшие одежды и в самом веселом настроении прыгаешь в море со скалы. Обязательно с песней. Потому что радости и горя должно быть поровну. «Солнце и море, вы были в начале, солнце и море, пребуду я с вами. Всегда», – пел старик гнусаво и нескладно. – Я раньше мечтал так сделать. А сейчас хочу, чтоб так сделали они…

Под бессмысленное бормотание старика Годир засыпал. А наутро все повторялось: работа, шары, молнии, рассказ старика… Мальчик слушал, но думал о своем. Он замечал, что «паук» действительно растет с каждым новым поглощением. Он замечал, что хозяева смотрят на него только из одной точки – от постамента – и что-то там делают. «Колдуют», – ответил старик и снова забормотал о кораблях и прыжках в воду со скалы. И план Годира созрел сам собой.

– Дед, – сказал он однажды, – ты же не зря меня подкармливаешь и говоришь о красивой гибели по нашим обычаям. Ты хочешь, чтоб я что-то сделал, так либо скажи прямо, либо помоги в моей битве.

– Я даже не буду спрашивать, что за безумный план у малыша, – разулыбался старик. – Завтра из порта уходят финикийцы, лучшие мореходы, они знают лучшие скалы, где хочется спеть: «Солнце и море…». Там еще кормчий одноглазый…

На следующий день старик и мальчик зашли в зал Молний чуть раньше обычного. Хозяева даже не удостоили их взглядами. Все внимание их было приковано к шару с новой жертвой – закутанным в мрачные одежды существом без лица с гладким, как яйцо, черепом. Ни глаз, ни рта. Стоя у постамента, колдуны, числом семеро, водили руками так, словно поднимали шар сами, и сфера поднималась все ближе и ближе к ненасытному чреву «паука». Существо внутри ее странно билось: двигалась только гладкая голова, а одежды летели за ней, как привязанные. «Паук» засветился красным, стрелы-полосы со стен отделились и, подчиняясь движениям хозяев за светящимся постаментом, опутали хрустальный шар как настоящие паучьи лапы, а потом превратились в молнии. Существо в шаре сходило с ума от боли, пока его еще можно было разглядеть. И Небесные Гости, занятые своими наблюдениями, разделились: одни поддерживали шар на весу над бурлящим озерцом под «пауком», другие поднимали маленькие смерчи из этого озера. Те протягивали свои щупальца к запертому существу, и то беззвучно билось о прозрачные стены, в муках.

– Нет, – покачал головой один из колдунов, – похоже, и эта тварь не то, что мы ищем. Обычный демон.

– Ну так в хранилище его, – отозвалась чернокожая колдунья. – Или, может, сбросим его в портал, посмотрим, что будет?

– Лопнет и все здесь забрызгает, а нам потом прибираться, – грубо засмеялся кто-то из остальных. – Сама пойдешь к этой дыре Межреальности. Не провались, смотри, к приятелям из Упорядоченного.

Все засмеялись, видимо, что-то было в шутке смешное.

Тем временем Годир встал за спинами Гостей, а старик спустился к бурлящему озерцу. На него пахнуло жаром, его брови и бородка задымились.

– А этот что тут делает? Пошел вон оттуда, безумец! – заорали на него Гости. – Ты испортишь накопитель!

Но сделать что-то маги не могли, их руки были заняты – держали сферу и радужные вихри. А старик взял тяжелый багор и улыбнулся своей косой улыбкой.

– Пошел прочь! – кричали ему. Но любое движение не по плану отзывалось потерей контроля над молнией или вихрем. Волшебники, казалось, запаниковали.

Годир, стоящий сзади, за спинами магов, рванулся вперед к постаменту и что есть силы опустил туда тяжелый камень-голыш. Светящееся белым светом полотно постамента с изображением восьми разнонаправленных стрел дало сеть маленьких трещин. Годир ударил еще раз и выбил кусок прямо из центра изображения. Затем схватил осколок, зажал в кулаке и бросился к выходу. Маги же словно опомнились и, разом опустив руки, взметнули их снова, чтобы волшбой испепелить дерзкого.

– Солнце и море, вы были в начале, – во весь свой скрипучий голос запел старик. Он захохотал – от души, радостно, как ребенок.

Старый человек рубанул багром по телу «паука». Из его чрева посыпались прямо в жадные щупальца смерчей маленькие фигурки, сорванные с серебряных нитей. Небесные Гости забыли про мальчика, их лица перекосило ужасом. Черный огонь испарил багор в руках старика вместе с руками, но тот продолжал петь:

– Солнце и море, с вами я буду всегда! – и упал в бурлящее радужное озеро.

Получив столько пищи одновременно, оно взорвалось тысячей взметнувшихся капель, свившихся в струи, а потом в воздушные столбы, возвращая истинные размеры всему, что в нем оказалось. Огромные вихри взвились оттуда к потолку сферы и наполнились ожившими существами. И потянулись они к самим магам. Небесные Гости закричали в ужасе и принялись творить охранную магию, но лишь больше распаляли ею разбушевавшуюся материю.

– Не нашими заклятиями! – закричала черная Гостья. – Здесь они не действуют…

– Вспомни все, что выучили у местных, – повторил за ней худой и очень высокий маг. Ему первому удалось чуть приостановить натиск метущихся смерчей. Чернокожая сделала несколько непривычных ей самой пассов руками, но остальные замешкались. Радужным вихрям хватило мгновений, чтобы кинуться на волшебников и, сметя их разбитый защитный постамент, засосать в себя кричащих Небесных Гостей.