Родик, обретя новую жизненную Цель, по обыкновению, превратился, как говаривали в старину, из гонителя в ревнителя. Внешне он оставался прежним. Четко выполнял все текущее и необходимое, но для этого почти не использовал важнейшие качества своего мозга – творчество и анализ. Эта часть деятельности осуществлялась на уровне рефлексов. Зато достижение Цели происходило сверхэффективно и сопровождалось непрерывным генерированием идей, а деятельный характер Родика требовал их скорейшей реализации.

Так, организуя рутинную перевозку на склад светильников, он уже начал думать о помещении для их демонстрации. Проблема состояла в том, что денег в необходимом количестве не было. Он быстро перебрал ряд беззатратных вариантов. Сначала попытался найти партнера, имеющего недвижимость, заинтересовать его в будущих прибылях от продаж и тем самым отсрочить необходимость платежей. Однако, как только он объяснял, в чем состоит бизнес, интерес к его предложению у возможных партнеров тут же пропадал. Дороговизна товара страшила всех. Включившись с одобрения Евгении Григорьевны, но без исчерпывающей информации о Лейтенанте и Майоре в клубную деятельность, Родик попробовал использовать одно из имеющихся для этих целей помещение. Подходящих комнат оказалось несколько, да и технических противопоказаний не было, но клубная жизнь налаживалась недопустимо медленно. Идей, как привлечь нужных людей, у Родика хватало, но все они требовали времени, а его он себе не давал. Пришлось от планов объединения продажи светильников и клубной деятельности отказаться. Родик уже решил идти на поклон в банк, когда судьба преподнесла ему очередной подарок.

Позвонил Алексей и назначил встречу. Родик был готов к этому, зная, что должен отдать причитающиеся, как теперь называли, крышевые деньги.

Увиделись, как обычно, в кафе. Родик передал пакет и уже собирался уходить, но Алексей остановил его:

– Родион Иванович, нам нужен ваш совет.

– Все, что в моих возможностях…

– Тут старшие делили кое-что, и мне досталось два здания на Садовом кольце. Там раньше было предприятие. Его приватизировали, а директор пустился в коммерцию и попал по самое не могу. Типа вашего фуфлыжника Сергея. Ну, ему рога отбили и здания забрали. Что с ними делать – не знаем.

– Посмотреть надо…

– Может, сейчас подскочим? А то старшие икру мечут.

– Поехали.

Здания – одно двух-, а второе – трехэтажное – выходили фасадами на Садовое кольцо и имели довольно затрапезный вид. Подслеповатые ряды окошек, треснувшая штукатурка, облупившаяся и покрытая черной пылью когда-то розовая краска. Построены эти дома, вероятно, были еще в прошлом веке. Внутри все выглядело не лучше. Деревянные перекрытия ходили ходуном, многочисленные клетушки много лет не ремонтировались и были забиты видавшей виды однотипной мебелью, многочисленными сейфами, непонятного назначения электронным оборудованием.

– Да-а-а. Нужен серьезный ремонт, – заметил Родик. – Месторасположение отличное. Можно на первых этажах делать магазины, а на других – офисы. Но вложения…

– Возьметесь? – спросил Алексей.

– Хм… Мне нужно помещение метров сто – сто пятьдесят. Есть тут один бизнес. Однако платить за приведение этого бардака в порядок мне нечем. Так что…

– А если за счет нашей доли?

– Можно подумать. Только тут, вероятно, потребуется больше обозримой доли. Вот если подумать об оплате в счет аренды…

– Заметано. Что надо – отмусолим. Мы же не жлобы!

– Есть еще вопросы формальные. Потребуется полная перепланировка, включая изменение формы окон, прорубание дверных проемов на фасаде. В принципе это выливается в длительные согласования.

– В этом мы ничего не понимаем…

– Поясню. Если все делать по закону, то я этим заниматься не буду. Мне нужно помещение максимум через месяц, а согласования займут, возможно, даже годы. Здесь внутренняя часть кольца – центр. Все на виду.

– Если касается наших предъяв, то их не будет, а в районе свои кенты заправляют. Кого надо – забашляем. Кому треба – объясним.

– Я сегодня все прикину и завтра в первой половине дня дам ответ. Мне надо со строителями связаться. Посчитать. Учтите: за все сразу браться не буду. Разговор может идти о поэтапных работах. Сначала сделаю для себя. Например, вот это крыло первого этажа. А там посмотрим. Годится?

– Заметано. Так что, на сегодня расход?

– В общем – да. Хорошо бы, если нашелся хотя бы поэтажный план.

– Что есть – все дадим. Документы у директора. Он на втором этаже в другом крыле.

Пройдя по неубранным коридорам, Родик и Алексей вскоре остановились около относительно новой фанерованной двери со следом от недавно снятой таблички. За дверью оказалась стандартной советской планировки пустующая приемная, а через приоткрытую боковую дверь просматривался кабинет. За столом сидел невзрачно одетый почти лысый худощавый мужчина с бледным, испещренным морщинами лицом. Примечательными на этом лице были только глаза, выражающие безмерную усталость. Мужчина медленно поднялся и застыл в выжидательной позе. Родик понял, что перед ним провинившийся директор.

– Родион Иванович, скажите ему, что вам надо, – вместо приветствия заявил Алексей.

– Добрый вечер, – начал Родик. – Если возможно, то я хотел бы получить поэтажные планы.

– Есть такое. Вам копии подойдут?

– Конечно. Если есть какие-то еще документы, касающиеся зданий, то не мешало бы и на них взглянуть.

– Тут у меня папка. Хотите – я отдам ее всю. Сами разберетесь, – предложил мужчина, зачем-то поправляя замусоленный узел когда-то зеленого галстука.

– Давайте! Я позднее дома посмотрю. Извините, как ваше имя-отчество?

– Владимир Александрович…

– Вам расписку составить?

– Какие расписки, – перебил Алексей. – Это все наше. Дай сюда.

Мужчина еще больше сник и покорно протянул Родику потертую картонную папку.

Родик пролистал ее содержимое и спросил:

– Здания в собственности этого АОЗТ?

– Да, – бесцветно ответил Владимир Александрович.

– Можно взглянуть на уставные документы?

Тот вопросительно посмотрел на Алексея.

– Просят – давай, – скомандовал Алексей. – Вообще, все, что Родион Иванович скажет, выполняй.

Родик, получив еще одну папку и не желая забирать ее с собой, попросил разрешения ознакомиться. Беглый просмотр вызвал удивление, смешанное с опасениями:

– Алексей, тут более трех десятков акционеров. Вас среди них нет. Завтра они возмутятся, и все наши договоренности да и вложенные средства исчезнут. Они собственники, и все права…

– Родион Иванович, это вопрос не ваш. Я за слова отвечаю. Базара нет. Скоро будет один акционер – я. Так, Володя?

– Конечно-конечно, – встрепенулся директор.

– Да-а-а… Что ж, под вашу ответственность, Алексей, – согласился Родик и, обращаясь к Владимиру Александровичу, уточнил: – Вы директор именно в этом обществе?

– Он теперь всюду директор. Если что, по полной ответит. Любую бумагу подпишет. Опытный. Еще при социализме этой конторой руководил. Все тут знает. Гемор исключен, – заверил Алексей.

Родика покоробило поведение Алексея, но он не стал акцентировать на этом внимания и спросил:

– Владимир Александрович, вы могли бы подготовить доверенность и договор на проведение ремонтно-строительных работ?

– Доверенность на что?

– На представление вашего общества в различных организациях города.

– Угу. Сделаю. Завтра. На фирму или на вас лично?

– На фирму. Вот возьмите визитку. Я гендиректор. В договоре цену не ставьте. Напишите, что в соответствии с прилагаемой сметой, – пояснил Родик и, обращаясь к Алексею, сообщил: – Вроде бы на сегодня все. Я вас покидаю. До завтра!

Еще по дороге домой Родик в душе порадовался очередному подарку судьбы. Организовать ремонт не составляло для него большого труда. В Москве работало несколько строительных бригад из Таджикистана, руководителем одной из которых был Касым – брат сотрудника душанбинского кооператива Родика. Он иногда обращался к Родику с различными просьбами, и тот ему помогал. Поэтому была уверенность, что необходимые строительные работы можно выполнить быстро и недорого. Несколько смущало то, что вся эта недвижимость бандитским способом отнималась у законных собственников. Однако стало обыденным веянием наступившего времени, когда криминал правил бал, а те, кто противодействовал или не принимал правила игры, быстро уходили со сцены или превращались в подобие Владимира Александровича. Родик давно не относил себя к таким борцам и уже не раз пользовался плодами незаконных действий. Поэтому его сомнения не являлись муками совести, а скорее искрами самосохранения, и он отмел их, сосредоточившись на организационных вопросах.