Благодаря применению металлов кельтам удалось даже изготовить зерноуборочную машину. Римский историк Плиний, повествуя о событиях I в. н. э., предоставляет единственное письменное свидетельство этого изобретения: «На обширных угодьях в галльских провинциях быки, подгоняемые сзади, тянут по злакам огромные рамы с зубьями по краям, установленные на двух колесах»[33]. Римляне называли такую машину Gallic vallus. Историки не верили в правдивость рассказа, пока не был обнаружен барельеф, на котором ясно различимо это хитроумное изобретение. Жатка представляла собой подобие гребня на колесах, который сбивал колосья и собирал их в контейнер, напоминающий ящик для травы у газонокосилки. В 80-е годы XX в. была построена и испытана современная копия машины[34]. Судя по всему, жатка бесследно исчезает после III в. н. э., и пока машину не изобретают вновь в 1831 г., зерно убирают удалыми взмахами косы.
Более простые инструменты кельтов и поныне находят применение. Кельты усовершенствовали способ крепления железных наконечников на деревянных рукоятках. В результате лопаты, серпы, вилы, топоры и косы, которыми пользовались кельтские крестьяне железного века, мало отличаются от инструментов, которые мы применяем сегодня.
То, что в последние годы мы с большим уважением стали относиться к изобретениям кельтов, связано, в частности, с работами по экспериментальной археологии, проводимыми на «Древней ферме» в Батсере, графство Хемпшир. Здесь на практике испытывают методы работы и изобретения, к которым ранее относились с пренебрежением. В итоге нам часто приходится пересматривать наши оценки технологического опыта кельтов. Оказывается, древние кельты знали, что делали.
В качестве простейшего примера такого пересмотра взглядов на древнюю технологию рассмотрим способ хранения кельтами урожая. Многие годы археологи удивлялись, находя зерно и другие засушенные продукты закопанными в ямы. Казалось противоречащим здравому смыслу предположение, что в земле можно сохранить пищу сухой и свежей. Однако, когда такая методика была испытана, ко всеобщему удивлению, оказалось, что она работает. А происходит вот что: зерна у стенок ямы, соприкасаясь с влажной землей, прорастают, поглощая весь доступный кислород и выделяя углекислый газ. Создается анаэробная среда, в которой зерно сохраняется какое-то время в хорошем состоянии.
КЕЛЬТСКИЕ ГОРОДА
Легко недооценивать технологические достижения кельтов, так как многие из них либо исчезли, либо не были поняты. То же относится к образу жизни кельтов. Их социум оказался погребен под римскими строениями и римской пропагандой. Вот почему у римлян — «дороги», а у кельтов — «пути», римские поселения мы называем «городами», а кельтские — «нагорными крепостями», или даем им римское название «оппидум». Такова сила пиара: слово oppidum Цезарь использовал для обозначения укрепленного поселения. Если бы он так назвал Иерусалим, мы бы, наверно, и его называли нагорной крепостью.
Но не только латынь скрыла от наших глаз городскую цивилизацию кельтов. Их города были попросту стерты с лица земли римскими завоевателями. Некоторые были распаханы под фермы, на месте других выросли римские строения. Римские города строились по иному принципу: они были, прежде всего, административными центрами и местами сбора налогов. Основным элементом римского города являлись две главные улицы, пересекающиеся под прямым углом, а его сердцем был комплекс общественных зданий, олицетворявших власть вездесущей Империи. Сюда входили храмы, базилики, бани и часто амфитеатры. Поскольку кельтские города выглядели не так и строились для других целей, нам понадобилось немало времени, чтобы вообще признать их существование.
Кельтский мир был местом торговли, и кельтские города были торговыми центрами, часто тесно связанными с горнодобывающей деятельностью. Представление, что кельты жили в примитивных хижинах, — ошибочно. Даже вдали от городов они зачастую обитали в весьма солидных домах. Дом галльского крестьянина, например, часто представлял собою большое прямоугольное двухэтажное строение, внутри которого была одна большая комната и еще много разных помещений.
В Британии старая традиция строительства круглых домов, привнесенная культурой Атлантического побережья, сохранялась до I в. до н. э. Но такие дома могли быть на удивление совершенными. В древней деревне Чайзостер на мысе Лэндс-Энд в Корнуолле обнаружены остатки каменных домов, выстроенных вокруг внутреннего двора, с крытыми соломой крышами. В домах — каменные полы и — о чудо, чудо! — под полами проложены трубы. Как вам варвары, а?
Кельтские строители пользовались большим уважением и имели высокий профессиональный статус. В Ирландии умелого строителя было принято называть Ollamh. Это слово дошло до наших дней и в современном ирландском языке означает «профессор». Строителям хорошо платили, они получали задаток за год вперед. И эти люди заслуживали таких денег. Кельтские строители умели многое. Возможно, лучшей демонстрацией их профессионализма служат crannog, круглые деревянные дома, построенные на искусственном островке посреди озера, реки или болота. Валуны сбрасывали в воду, пока насыпь не поднималась выше поверхности водоема или болота. Затем деревянные конструкции соединяли с камнями так, что они образовывали фундамент. Дома могли иметь размер до 50 футов в диаметре.
Со II в. до н. э. заметно разрастается кельтская торговля, то же происходит с количеством и размерами городов. Некоторые из них становятся очень большими. Одним из крупнейших — Манчинг в Южной Германии. Манчинг был столицей Винделиция, город окружали стены из тесаного камня протяженностью 5 миль. Он, видимо, был сожжен римлянами в 15 г. до н. э.
Самый впечатляющий из всех кельтских городов также располагался в Южной Германии, между Штутгартом и Ульмом. К сожалению, раскопки на этом месте производились в недостаточном объеме, и название города до сих пор не известно. Крепостные стены окружают огромный город с пригородами общей площадью более 6 кв. миль. Для сравнения: стена Авентина, окружавшая Рим в I в. н. э., замыкала вчетверо меньшую площадь.
Сейчас ведутся раскопки кельтского города Бибракты, располагавшегося на вершине холма в Центральной Франции. Его жители с III в. до н. э. по 50-й год до н. э. Чеканили собственные монеты — вначале золотые, затем серебряные, стоимостью равные римскому денарию. То, что город имел важное значение, мы знаем из записок Цезаря. Еще бы, он решил остановиться здесь во время Галльской войны, чтобы написать отчет об этом походе. Рукопись была спешно переправлена в Рим для всеобщего ознакомления. Это было частью пиарагитационной кампании Цезаря по возведению себя на трон в родном городе. Но это все, что мы знаем о Бибракте. Город исчез, обратившись в пашни и леса. Сейчас археологи делают там открытия, которые добавляют новые штрихи к картине кельтской культуры — динамичного, грамотно использующего денежные расчеты и торгующего со всей Европой общества с сильной финансовой базой.
Ученым уже открылись свидетельства того, что здесь был большой город с оживленной главной улицей, на которой располагались мастерские и лавки, торговавшие, в основном, изделиями из железа, добытого в расположенных неподалеку шахтах. Тут изготавливали и продавали инструменты, украшения из драгоценных камней и эмали. Выдували стекло, изготавливая бусы и браслеты. Прямо на месте чеканили монеты для должного обеспечения товарообмена. Каждая лавка имела собственное складское помещение. Город занимал 330 акров и был разделен на специфические зоны. В нем были ремесленный и религиозный центры, а в аристократическом квартале располагались весьма привлекательные здания.
Города, как Бибракта, стояли на торговых путях, которые тянулись до Африки и Китая, но основная торговля велась с римским миром. И Рим, и галлы были только в выигрыше от такого положения вещей. Разумеется, подобный бизнес не мог опираться на фальшивые гири и вопли: «Горе побежденному!», оставив кельтов из Бренна позади.
