– Как долго вы можете задержаться здесь? – спросила Бет.

Они с Колином купили все, что нужно для праздничного ланча, поднялись в горы и устроились в тени деревьев, откуда открывался вид на озеро до самого водопада. Угощение они разложили перед собой, а бутылки с лимонадом поставили в воду бьющего неподалеку родника, чтобы лучше охладить.

Колин сидел, поджав ноги и бросив сюртук на землю.

– Отправлюсь обратно этим же пароxодом. В Рипдале вы говорили, что хотите заняться работой и посетители будут мешать, так что я не намерен злоупотреблять вашим гостеприимством в первый же визит.

Бет постаралась скрыть разочарование. Ей так хотелось, чтобы он остался на уикэнд; приятно было сознавать, что рядом находится человек, на которого можно опереться. Инцидент с фру Сандвиг усилил недоверие к Дому у Черного Залива, и что-то подсказывало Бет, что надежное жилище совсем ненадежно.

– Очень тактично с вашей стороны, – она улыбнулась. – Пока я сделала всего несколько набросков, впереди долгие часы работы, но это не означает, что я не могу время от времени позволить себе отдых.

Бет рассказала Колину о судьбе писем, о том, как она оказалась в Доме у Черного Залива и о встрече с обеими кузинами.

Он положил ладонь на ее пальцы:

– Я скучал по вас и думал о вас все время.

Бет не могла ответить тем же признанием. Фактически она думала о нем, только получая очередное письмо. Однако ей доставляло удовольствие его общество, она чувствовала, что связь между ними не потеряна.

– Я очень рада видеть вас снова, – сказала Бет. – Мне кажется, что мы расстались не три недели, а добрых три месяца назад.

Колин привлек ее к себе, они вместе опустились на мягкую траву, он покрывал ее лицо страстными поцелуями, прижимал ее голову к груди, словно боялся, что Бет выскользнет и исчезнет.

– Поедемте со мной! – прошептал он, устремляя на нее полный желания взгляд. – Я собираюсь сменить место, мы могли бы путешествовать вдвоем, обследовать другую часть Норвегии. Я задержался в Рипдале, чтобы быть ближе к вам, но теперь, когда увидел Тордендаль, меня не покидает ощущение, что я оставил вас в ловушке…

– Я не могу уехать, – ответила Бет нараспев, поглаживая пальцем его щеку. – Пока не могу. И почему Тордендаль должен оказаться ловушкой?

– У меня он вызывает болезнь замкнутого пространства. Если вдруг произойдет обвал и перевал будет закрыт, то можно считать себя погребенными заживо.

– А что в этом плохого? – поддразнила она его мягко. – Вряд ли на земле найдется более красивое место.

– Не отрицаю, здесь красиво. Но этого недостаточно. – Он подозрительно оглядел гору. – Если оторвется кусок породы, а это может случиться в любую минуту, он сметет на своем пути все живое…

– Это никому пока не грозит, а перевал может стать неприступным, только если сойдет лавина. Мне говорили, что зимой такое иногда бывает. Люди научились селиться вдали от гор, где обвал не угрожает их жизни. Поэтому место у подножия Торденгорна пусто и не застроено. Только эта гора опасна.

Бет села, Колин лег на спину у ее ног, недовольный отсутствием согласия между ними. Бет убрала прядь, упавшую ему на лоб.

– Приезжайте снова, когда попытаете счастья в другой реке, где-нибудь подальше от Рипдала. Вы еще застанете меня, возможно, задержитесь, чтобы пожить в этих краях подольше, и поймете, почему Тордендаль так много для меня значит. Если вам удастся понять это, то вы узнаете меня лучше, чем кто-либо другой.

Колин поймал ее руку у локтя.

– Это то, чего я добиваюсь. Узнать вас. Бет, лучше других. – В истинном значении его слов трудно было усомниться.

Бет слегка отстранилась, почувствовав, что тоже не хочет довольствоваться прежними отношениями. Он положил руку ей на грудь; Бет не шелохнулась и несколько мгновений сидела неподвижно, стараясь разобраться в своих ощущениях и пока еще не готовая связывать себя какими бы то ни было узами.

– Давайте узнаем друг друга лучше, прежде чем сделаем следующий шаг, – предложила она наконец, и он благоразумно не спорил.

Время прошло незаметно. Колин хотел посмотреть, где она живет, Бет показала ему Дом у Черного Залива. От его наблюдательного взгляда не ускользнула ни одна даже самая незначительная деталь. Он спросил, почему дверцы шкафа завязаны веревкой.

– Там внутри находится кровать, и по неизвестной причине дверцы сами собой открываются.

– Жаль портить внешний вид такого замечательного образца антикварной мебели, – сказал он, потянув за концы веревки. – В следующий приезд я укреплю дверцы так, что они не будут отворяться. Думаю, что нужно будет просто потуже затянуть болты. – Вдруг голос его изменился: – Значит, у вас есть запасная кровать и вы можете поселить гостя…

– Только не здесь! – Запальчивость ее ответа не осталась без внимания Колина и многое ему объяснила.

– Почему же? Что-то не так с этим шкафом?

Бет попыталась успокоить его и избавить от подозрений:

– Просто здесь неудобно. Нет матраца, только голые доски.

– А, вот оно что…

Она видела, что Колин обижен ее словами, содержавшими явный намек на то, что ему нельзя будет остановиться в ее доме, когда он еще раз приедет в Тордендаль. Но Бет не сочла нужным пускаться в объяснения, почему она никому не позволит спать на встроенной кровати.

Снаружи послышались шаги. В дверях появилась Анна. Внезапно Бет поняла, что Анна ей неприятна, как неприятен этот старый дом и все, что с ним связано. Ей не понравилось, что Анна пришла без приглашения, хотя кузина тут же извинилась:

– Простите, ради Бога, Бет! Я не знала, что у вас гость.

Это была заведомая ложь. Она изучала Колина из-под опущенных ресниц, слегка прищурив глаза и стараясь изобразить удивление, но взгляд был острым и недоброжелательным. Она, должно быть, видела из окна Нилсгаарда, как они вместе прошли к дому. Бет представила молодых людей друг другу, прозвучали обычные в подобной ситуации вежливые фразы; Колин сказал, что это его первый приезд в Тордендаль, Анна задала несколько наводящих вопросов, которые, как маленькие стрелы, попадали прямо в цель и позволяли как бы между прочим узнать все, что ей было нужно.

Оставшееся до отплытия парохода время, которое Бет и Колин могли бы провести вдвоем, уже не принадлежало им из-за присутствия кузины. Под предлогом того, что нужно сделать кое-какие покупки, Анна проводила их до деревни, потом до пристани, потом задержалась, болтая о всяких пустяках. Колина, казалось, забавляло то, что она говорила, он даже немного флиртовал с ней. Бет поняла, что Колин делает это, чтобы скрыть разочарование и неприятное ощущение от скомканного прощания. Только в последнюю минуту, когда пароход уже был готов отправиться, Колин взял обе руки Бет в свои и посмотрел ей в глаза:

– Я напишу, чтобы сообщить новый адрес. Обдумайте то, о чем мы говорили…

Так как Анна стояла рядом, он не поцеловал Бет на прощание, только сжал ее пальцы, придавая особое значение последним словам. Поднявшись на палубу, он подошел к поручням и долго махал рукой. Бет тоже махала ему, пока пароход не отплыл далеко от причала и не скрылся за островками. Когда она обернулась, Анна уже ушла.

Бет возвращалась через деревню, думая о том, что произошло между ней и Колином, Она не жалела, что дала волю сомнениям и страхам, потому что иначе он с удвоенной энергией принялся бы уговаривать ее отправиться с ним. Но ей было грустно сознавать, что он уехал, оставив пустоту в ее жизни. Или в сердце?

Погруженная в свои мысли, Бет не заметила, как к ней подбежал ребенок, только почувствовала, что кто-то тянет ее за юбку. Она остановилась и узнала одного из близнецов фру Сандвиг.

– Папа говорит, что маме пора уже вернуться. Он не разрешал ей работать в Доме у Черного Залива и днем, и ночью.

– Но мама ушла еще утром! Я недавно была дома, там ее нет.

– Где же она тогда? Она еще не вернулась…