Литмир - Электронная Библиотека

От душа Середин, конечно же, не отказался.

Смыв пыль, он вернулся в отведенную хозяевами комнату, привычно примотал крест на место – к запястью, сунул в карман штанов выкидной нож. Таскать в гостях на поясе обычный походный ему показалось неприлично, а вообще без оружия ведун ощущал себя голым. Приведя себя в порядок, с удовольствием распластался на мягкой двуспальной кровати. Она стояла в центре, была с балдахином, светодиодной подсветкой снизу и над куполом. Еще здесь имелись зеркала на стенах, две плазменные панели разного размера и несколько ручек, которые он определил как замену балетного станка для экзерсисов перед зеркалом. Ира все же явно увлекалась фитнесом, это и к бабке не ходи!

Судя по всему, Середину отвели хозяйскую спальню – вряд ли супружеская пара с таким тщанием обставляла гостевые комнаты. Если таковые тут вообще имелись. Невероятный праздник щедрости – самим обитать в халупе, а незнакомого гостя, пусть и прибывшего от имени Ливона Ратмировича, размещать, словно принца…

Вспомнив поговорку о сыре и мышеловке, Олег поднялся, обошел комнату еще раз, потом выбрался в длинный коридор, внимательно осмотрел и его, заглянув во все двери. Однако прочие помещения оказались пустыми: обставлять будущие детские комнаты супругам было рано. Не найдя ничего странного, ведун спустился вниз, помялся у кухни, но мешать хозяйке с приготовлением ужина не стал и свернул к входной двери. На дворе, обогнув серебристую «Хонду» хозяев, отправился к старому дому. Остановился у крыльца, прислушиваясь к своим ощущениям. Не тревожным, нет. Странным… Странным, как толстый столб, на два метра торчавший из конька крыши. Раньше на нем что-то явно держалось, но трухлявый слом доказывал, что это «нечто» пару лет назад обломилось и больше не восстанавливалось.

Краем глаза Середин заметил, что по дорожке к нему подкрадывается одетый в серую спецовку Игорь, но сделал вид, что увлекся созерцанием сруба, и тихо опустил руку в карман.

– Да, вы правы, это часовня! – громко сказал в самое ухо парень.

Оказывается, он просто хотел напугать гостя неожиданным возгласом! Шутник… Олег отпустил нож, оглянулся:

– Вы живете в церкви?

– Почти. Долгая история. Пойдемте ужинать. Я с приводом разобрался, на сегодня с меня хватит. Можем даже выпить по рюмашке. Вы как?

– Человек слаб, – улыбнулся Середин. – Против такого соблазна трудно устоять. Однако про дом из церкви все же интересно. Это была борьба с религиозным дурманом?

– Это была борьба за дурман, – рассмеялся хозяин. – Вы не поверите, что у нас тут за чехарда с церквями и часовнями в двадцатом веке творилась. Идемте, за ужином расскажу.

Стол был накрыт богато и ожидаемо: буженина, сало, котлеты, колбаски, жаркое… Разбавляли мясное изобилие только огуречный салатик и картошка с укропом. Рябиновая настойка была у начинающих фермеров тоже, конечно же, своей. Первые две стопки позволили компании слегка расслабиться, но общей темы для разговора пока не находилось, и Середин напомнил:

– Так что там за история с часовнями?

– А-а, точно, сейчас расскажу… – Игорь наполнил рюмки еще раз. – Дело это тянется из самой седой древности. Дело в том, что у нас на Каргополье принято ставить в удобных местах небольшие часовенки. Коли захочется человеку помолиться – так чтобы не ехать за тридевять земель, а под крышу зайти, свечу поставить да на образа перекреститься. Сами понимаете, не тот у нас климат, чтобы под открытым небом службы стоять. То дождь, то ветер, то снег и стужа зимняя. Да и дни зимой коротки. Вот и рубили часовенки, где кому приглянулось. И все бы было хорошо, да только заметили наконец в епархии, что церкви в землях наших пустые стоят и дохода никакого не приносят. Оно и понятно: кто в храмы ездить станет, коли на каждом перекрестке, мыске или у починка малого часовенка имеется? Зашел, помолился – душа и спокойна… Ну, за душу человеческую, которой нас Бог одарил!

Молодые люди чокнулись, Игорь опрокинул рюмашку и продолжил:

– Ну, в общем, запретили местным жителям часовни строить. Вроде как даже распоряжением самого митрополита Московского. Урядники всякие этот указ исполнять поторопились, часовни разбирать начали. Народ, понятное дело, возмутился: с какой стати их мест моленых лишают?! Но до бунта дело не дошло. Просто часовни стали не как церкви с куполами и шатрами строить, а как избы простые. Пятистенок, крыша двускатная, сеновал, чердак, все честь по чести. Только над коньком на шесте высоком небольшая луковка с крестом поднималась, вот и все отличие. Приезжает урядник незаконную часовню сносить, а ему сход указывает: не часовня это, а дом летний для семьи молодой. Вот стол, вот полати, вот прялка стоит, вот сено для скотины. А что божница с иконами имеется – так где ее нет? В каждой избе в углу красном имеется. И молиться дома, хоть одному, хоть с соседями, никому не запрещается. Что тут сделаешь? Потопчется урядник, да и уедет несолоно хлебавши.

Игорь наполнил стопочки снова.

– В прошлом веке, понятно, смута случилась, и власть в России поменялась. Советы тут же начали с Богом бороться. Церкви, что большие и добротные, под склады, овощехранилища, мехучастки переделывать стали, а с часовен какой прок? Их комиссары просто ломать затеяли. Вот тут народ опять и возмутился: с какой стати? Не часовни это, а дома обычные, люди тут живут! Дальше все как с урядниками потянулось: вот стол, вот полати, вот сено. Живем мы здесь! С какой стати сносить? Почему крест на крыше? Раньше часовня была, а теперь под дом жилой переделана. Вот и торчит с прежних времен. Почему не спилен? Так если пилить, на крышу упадет, кровлю попортит. Зачем это нам надо? Вот так все это и тянулось с переменным успехом. Отдельно стоявшие часовни комиссары вроде как снесли, а об те, что ближе к селениям, огородам или укосам стояли, зубы-то пообломали. Отбили их деревенские у власти. Давайте… За родителей!

Олег согласно выпил, ожидая продолжения.

– Так и у нас вышло, в Подъельнике, – крякнув, указал в сторону дороги хозяин дома. – Часовня там стояла при деревне в три двора. Как укрупнение началось, семьи оттуда к мехбазе переселили, а часовню в райкоме снести постановили. Пока чесались да собирались, об этом в сельсовете узнали. Бабка моя, Аграфена, ее взяла да и выкупила. Местные подсобили: там на бревна раскатали, тут обратно сложили. Прямо к дому сруб приставили, а из еще одной сараюшки хлев за нею собрали. Всего в две ходки «зилка» с молочной фермы и управились. Городские приехали, а им кукиш: нет, мол, приговоренной часовни, уехала. Они, понятное дело, к бабке сунулись: дескать, под снос храмовое строение приговорено. А Аграфена плечами пожала: «Ничего не знаю. Хозяйственное строение. Купила, перевезла. Бумажки есть, все по закону. И креста спиливать не стану, на этом столбе кровельный брус крепится. Мало ли покосится, если укорачивать?» Так и послала лесом комиссаров, обломались они со своим атеизмом. Спасла бабка часовню.

– Так вы в ней живете или молитесь? – так и не понял хитросплетения всех этих уверток Середин.

– Где части хозяйственные, там живем. А комната под крестом – она всегда молельной была, – ответил Игорь. – Правда, в последние годы нужды такой уже нет, да и соседей, видите, не стало. Молодые разъехались, старики поумирали. Из всей деревни только мы с Ирочкой на отчей земле остались. Вот… К тому же, как советская власть посыпалась, запреты на христианство пропали, и каргопольские часовни опять тут и там появляться начали… – Игорь оживился, сел удобнее, поставив локти на стол. – И что вы думаете? Едва только люди о Боге вспомнили – тут как тут епископы примчались и опять запрет на строительство часовен наложили. То есть, по их мнению, где священника рукоположенного нет, там, стало быть, и храмов быть не должно, ни больших, ни маленьких. Спасибо хоть иконы не описали, с них станется… Но народ у нас тертый, опыт предков помнит. Все часовни наши теперь сразу как избы рубятся, и крест не на шатре, а на шесте поднимается. Ну и полиция нынешняя под церковь пока не прогнулась, урядники по деревням с топорами не ездят, сносить ничего не пытаются… Ну что, еще по одной?

6
{"b":"171170","o":1}