Литмир - Электронная Библиотека

Середин молча кивнул, глядя, как набирает красноту клинок в горне.

– Ты чего думаешь делать? В сварной участок пойдешь или уволишься?

Олег снова кивнул.

– Так останешься или уйдешь? – не понял его парень. – У меня тут мыслишка есть… Или, точнее, предложение… Тут в конторе одной садовой художественная ковка, сказывают, хорошо идет… В общем, заборы они делают, ворота, решетки оконные на заказ, подставки, столбы и прочую декоративную фигню…

Середин опять кивнул, клещами выдернул из горна слабо светящуюся медную пластину, кинул на наковальню, быстрым движением достал клинок, положил сверху и накрыл еще одной медяшкой.

– Не сварится! – моментально поняв его задумку, выдохнул парень.

Середин взял малый молот и несколько раз огрел получившийся «бутерброд».

– Черт! Дай помогу!

Парень заметался по кузне, нашел брезентовые рукавицы, схватил клещи. Олег, взявшись теперь за молот двумя руками, быстро работал, расплющивая медную пластину в тонкую фольгу.

– Не сварится!

– Переверни! – скомандовал Середин и принялся уверенно плющить фольгу с другой стороны. Доведя ее до толщины волоса, снова приказал: – Переверни! – И, тяжело дыша, пояснил: – Лак термостойкий, весь не выгорел, окалина осталась. К ней не прилипнет. А где флюс был, там встанет… Держи!

Он поменял молот на обычный молоток, снова стал прибивать фольгу к стали. Она, уже изрядно остывшая, «поползла», разрываясь и опадая. На глянцево поблескивающем клинке остался впечатанный в сталь золотой рисунок в виде девичьей головы с длинными волосами и личной подписью ведуна под ней.

– Переверни!

Парень послушался, завороженно смотря, как его товарищ покрывает прочнейшую вольфрамово-марганцевую инструментальную сталь изящным желто-красным рисунком.

Сбив лишнюю медь, кузнец отступил, бросил на клинок критический взгляд, кивнул, отложил молоток, отобрал у напарника клещи и снова перебросил свое изделие в горн.

– Не вытечет? – поинтересовался парень.

– До красного цвета должна держаться, а потом я в масло перекину для равномерной закалки, – ответил Олег. – Потом чуток отпущу, чтобы в нутро ушла, и еще раз прокалю, но уже от цвета побежалости.

– Не боишься, что заметят, как ты хозяйский горн для своих клинков используешь? – Парень снял рукавицы, бросил на верстак. Встретил удивленный взгляд товарища и спохватился: – И то верно! Чего бояться, если все равно увольняют?

Олег снова молча кивнул, поворошил угли, включил поддув. Пока клинок грелся – приготовил ванночку. Дождавшись нужного цвета, ухватил будущий меч за хвостовик, перебросил в масло и держал, пока не стихло шипение. Снова вернул в горн, выждал еще немного, опять опустил в ванночку, достал, перекинул на наковальню, слегка простучал холодным. Потом ушел в угол, к наждаку, поменял точильный круг на полировочный, включил, стал доводить свое изделие до зеркального состояния.

– Пленку защитную сотрешь! – предупредил парень.

– Я его еще через гальваническую ванну пропущу, – пояснил Середин. – Посеребрю слегка. Внешне заметно не будет, а от ржавчины защитит.

– Как ты свои мечи любишь!

– А разве можно их не любить? – Олег оторвался от круга и протянул почти законченный клинок товарищу.

Тот аккуратно принял меч в руки, провел пальцами по стальному зеркалу, глядя в которое можно было бриться, коснулся таинственно улыбающейся миниатюры, покачал головой:

– Да, умея ковать такие игрушки, крутить петли для дворовых ворот ты, конечно, не захочешь. – Парень вздохнул, возвращая меч. – Но ты все-таки подумай. Платить обещают неплохо. Горн, уголь и наковальня гарантируются. Если захочешь, клинки свои и там делать сможешь. Может быть, наоборот, фирме еще и понравится? Будешь ковать, сколько захочешь!

– Настоящий меч получается только тогда, когда в него вкладываешь душу, – сказал Середин. – А вкладывать душу в конвейер не способен никто. Вот решетки – другое дело. Это ремесло можно клепать в любом настроении. Я подумаю.

– Отлично, договорились, – обрадовался парень. – Завтра увидимся! Ну, я побежал. Жена заждалась, наверное.

– До завтра, – уже в который раз кивнул Олег и снова повернулся к шлифовальному кругу.

На доводку клинка у него ушло еще два часа, и к клубу на Первомайской улице он приехал только поздно вечером, застав Ворона на скамейке у дверей – тот сидел, поджав ноги и изучая что-то интересное, явно подобранное с земли. Старый колдун, который и без того не мог похвастаться ни ростом, ни телосложением, в таком виде донельзя напоминал крупную птицу, примостившуюся у входа в старое кирпичное здание. Длинные черные волосы, распущенные по плечам и спине, придавали ему еще больше сходства со старым мудрым вороном.

– Привет, чадо, – поздоровался с учеником колдун, не поднимая головы. – Что-то ты сегодня припозднился. На тренировку не успел, спарринги теперь менять из-за тебя не стану.

– Добрый вечер, Ливон Ратмирович, – кивнул Середин. – Прости, учитель, не успел. Старый клинок отдал по случаю, новый же доделать все не получается.

– Вот как? – заинтересованно поднял голову «мудрый птиц» и небрежно бросил свою находку в карман. – Чего это ты вдруг решил с мечом любимым расстаться?

– Рукоятку поменять захотел. Вот и подумалось: зачем старую ломать? Отдам целиком да откую клинок лучше прежнего. Пусть в новой рукояти новое лезвие сидит.

– Ой ли?! – хитро прищурившись, склонил набок голову Ворон. – Так просто и отдал? Чисто за-ради рукояти?

– Ну… – вздохнул Олег. – В общем, мне палеонтолог один кость единорога отдал. Они у Азова аж три скелета выкопали, сейчас из них для музея один целый собирают. Два рога ломаных оказались. Им ни к чему, а для наших дел вполне подходит. Я крестиком проверил, греется.

– Покажи!

– Я его уже немного подрезал… – повинился Середин, скидывая с плеча сумку.

Достал небольшой сверток, развернул тряпицу. В ней оказалась белая костяная рукоять – с отверстием под хвостовик клинка с одной стороны и огромным, крупно ограненным зеленым камнем на другом конце.

– Изумруд? – вскинул брови Ворон, двумя руками принимая сокровище.

– Бутылочное стекло, – чуть заметно улыбнулся Олег. – Расплавил осколки в горне и подрихтовал.

– Это он, – поднеся рукоять к лицу, повел носом старый колдун. – Аромат лугового бархатца и перунника не спутать ни с чем другим. Удивительно. Я думал, за минувшие века знахари собрали все кости до последнего коготка. И вдруг целых три скелета… Что ты сделал с опилками?

– Собрал, – пожал плечами Середин. – Они ведь лечат от полусотни болезней и служат отличным противоядием.

– Ты изменился после возвращения, чадо, – вздохнул Ворон, возвращая рукоять. – Не смеешься, не хвастаешься, с друзьями не веселишься. И дерешься всегда так, словно перед тобой враги настоящие, а не товарищи. И девушек возле тебя ни одной не ощущается. Не тот ты ныне ведун, что ранее. Совсем не тот.

– Работы много. Да и тренировки затягивают.

– А клинок новый покажешь? – хитро прищурился Ворон.

Молодой человек помялся, потом вытянул из сумки метровую картонную трубу с надписью: «Карниз деревянный», вытряхнул из нее серебристо поблескивавший в свете фонарей меч.

– Молодец, – похвалил его колдун. – В мое время цены бы тебе как мастеру не было… – Он провел большим пальцем по женскому лицу, обрамленному длинными прядями. – Буква «М» означает «Мара»?

– Я обещал ее прославлять, Ливон Ратмирович, – попытался оправдаться ведун. – Клятву дал, что стану славить ее имя.

– Она осталась там, чадо. – Ворон покачал головой: – Вы больше не встретитесь. Ты еще совсем молод, у тебя будет долгая жизнь. Нужно думать о будущей судьбе, а не цепляться за прошлое. Да и невозможно смертному ужиться с богиней. Вы существа разных миров. Ничего хорошего из твоей любви не выйдет. Забудь.

– Она меня поцеловала, Ворон, – тихо сказал Олег. – Ты даже не представляешь, что это такое: поцелуй богини. Чтобы ощутить его снова, не жалко самой жизни.

2
{"b":"171170","o":1}