– Как замечательно! Обожаю завтракать на свежем воздухе. Иногда мне подают кофе на верхнюю площадку на стене замка.

– Я знаю. Когда я встаю рано утром, вижу тебя там из своего окна. Ты ранняя пташка.

Розелла отвела глаза.

– Я не очень хорошо сплю.

Кажется, танцы разбудили у обоих волчий аппетит, и они весело умяли полдюжины горячих круасанов с клубничным джемом, корзинку свежих персиков и выпили по три чашки крепкого черного кофе.

– Покажи мне дорогу в замок через речку, – попросила Розелла, когда Филипп приказал подать карету. – Я часто задумывалась, где же находятся те камни.

– Обещай, что не упадешь в воду, – поддразнил он, смеясь, и Розелла поклялась быть ловкой и быстрой.

Они прошли сквозь парк, и вот уже показались камни, широкие и плоские, залитые водой. Розелла сняла атласные бальные туфельки, Филипп засунул их с свои карманы.

– Осторожно с платьем, – предупредил он. Розелла подобрала подол юбки и взялась за руку Филиппа. Он шел впереди, помогая ей переступать с камня на камень. Солнце нещадно жгло их головы и голые плечи Розеллы, но на другом берегу путников снова ждал тенистый шатер огромных деревьев. Филипп склонился, чтобы надеть туфли на ноги Розеллы.

– Вот так, – сказал он, выпрямившись, и показал на тропинку, едва заметную в высокой траве. – Здесь я хожу. Увидишь, мы выйдем на дорожку, где я нашел твою шаль, когда возвращался из замка…

Филипп остановился, осознав, что сказал лишнее. Розелла, изменившись в лице, отшатнулась от него.

– Когда ты возвращался? – словно эхо повторила она упавшим голосом. – Я думала, ты нашел ее позже, когда вечером шел на прием. Ты… ты знаешь, что Себастьен и я были на поляне?

Он неохотно кивнул, помрачнев, и задумался, подбирая слова для ответа.

– Сначала я не понял, что вы были там. Иногда я схожу с тропинки и иду берегом реки. В тот день я сделал так же, и шум воды заглушал все звуки, пока я не вернулся на дорожку, где подобрал твою шаль. Там я услышал повышенные голоса, взял шаль и ушел.

– Что ты слышал?

– Очень немногое. Всего несколько секунд…

– Я хочу знать!

– Розелла… – расстроенно запротестовал Филипп.

– Ты слышал, как я предложила выйти замуж за Себастьена. Это так. Я же вижу, что ты слышал. О! – Она прижала похолодевшие ладони ко рту. – Я не вынесу этого!

Прежде чем Розелла успела сдвинуться с места, он обнял ее, давая успокоение и уверенность. Она уткнулась лицом ему в плечо, а Филипп ласково гладил ее белокурые волосы. Он заговорил мягко и убедительно:

– Неважно, что я слышал или что ты сказала. Это не имеет значения. Ты предлагала ему замок, именно поэтому сказала те слова. Все в прошлом, закончилось и забыто.

– Нет! – простонала она. – Он любит меня. Он хочет меня. И я любила его всю жизнь.

Филипп отстранил ее и заглянул в глаза.

– Всю жизнь? Сейчас ты живешь в нереальном мире. Прошло уже много лет после твоего единственного визита в замок. Ты вернулась в школу с головой, забитой романтическими мечтами о Себастьене де Луимонте. Не так ли? Я не прав?

Он был прав. Она знала это, хотя не желала признаваться. Ей казалось, что еще рано отказываться от того, что она хранила в памяти и сердце с детских лет. Живя в ограниченной и удушающей атмосфере пансиона мадам Делагранже, лишенная общения с внешним миром и вынужденная дружить только с девочками, Розелла постоянно думала о Себастьене. Естественно, что подростковые мечты уносили ее к единственному мальчику, близко знакомому ей, чья красота так ярко сохранилась в ее памяти. Ведь именно он сумел разогнать страхи впечатлительной сироты. Он стал ее рыцарем, окруженным светящимся ореолом. Филипп заставил взглянуть на все, что, она чувствовала к Себастьену, в другом свете. Но на первый раз довольно, она не пойдет дальше в этом открытии. Пока нет. Она не хочет видеть, не желает знать. Она не позволит вырвать из ее сердца нечто столь дорогое и прекрасное.

– Не говори ничего больше, – попросила Розелла шепотом.

Но Филипп проигнорировал ее мольбу.

– Когда ты повзрослеешь, Розелла? Выброси свои сентиментальные грезы! Это не любовь. Ты способна любить по-другому. И у Себастьена это не любовь. Иначе как он мог не остаться с тобой? Как вынес женитьбу на другой женщине? Он страстно желает тебя, потому что ты представляешь все, что он не может иметь, а никогда раньше ему ни в чем не отказывали.

Филипп говорил правду. Розелла поняла это сейчас. Ее вынуждали подчиниться простой истине, которая захлестнула и смыла слепую влюбленность.

Филипп увидел боль в глазах Розеллы и понял, что она никогда не будет прежним человеком. Еще он осознал, что только ускорил неизбежное и высказал словами то, что девушка, должно быть, всегда знала. Филипп ни о чем не жалел. Он любил ее и страстно желал расчистить путь для ее любви. Она может разрушить всю свою жизнь, если позволит безнадежным мечтам полностью завладеть душой, пока не станет слишком поздно менять что-то. Филипп с самой первой встречи мечтал завоевать любовь Розеллы и не хотел, чтобы тень какого-то другого мужчины омрачала их отношения. Он причинил ей боль, но зато освободил. Если сейчас Розелла отвернется от него, в конце концов, это не будет иметь значения. Даже замок теперь не станет преградой между ними.

Розелла вырвалась из объятий Филиппа.

– Я знаю дорогу отсюда, – хрипло сказала она, отведя взгляд в сторону. – Не ходи со мной. Пожалуйста.

Филипп смотрел, как девушка уходит. Она казалась нереальным, неземным созданием в вечернем наряде под яркими лучами солнца. Итак, Розелла отвернулась от него. В его душе вспыхнули разочарование, ярость, нетерпение, потому что перед ним опять встала трудная задача вновь завоевать эту девушку. Сколько времени будет потеряно напрасно вместо того, чтобы наслаждаться любовью и счастьем. Внезапно Филипп почувствовал, что не может вынести этого.

Розелла почти исчезла из виду, Он бросился за ней по тропинке.

– Розелла! – позвал он, замедляя бег.

Она остановилась и неохотно оглянулась через плечо. – Да?

– Позволь мне увидеться с тобой сегодня! Прошли томительные мгновения, прежде чем она кивнула и продолжила свой путь.

Филипп удовлетворенно вздохнул. В конце концов все будет хорошо. Рана, которая образовалась, когда он отрезал прошлое и освободил Розеллу, получилась неглубокой. Она заживет. Розелла не держит на него зла.

Девушка скрылась за деревьями. Солнце раскалило все вокруг. Филипп сорвал с шеи белый вечерний галстук, расстегнул ворот рубашки и снял сюртук. Возвращаясь к реке, он улыбался сам себе. Он покажет Розелле, какой может быть любовь. Ведь она та, которую он любил, как никого и никогда раньше.

Розелла придвинула стул к письменному столу и открыла свой дневник, чтобы сделать следующую запись. Ее лицо было бледным от постоянного недосыпания, а рука слегка дрожала.

«Прошлой ночью в башенной комнате снова повторился шум, уже третий раз за эту неделю. Я теряю мужество, но до сих пор не покорилась неизвестной враждебной силе, которая жаждет властвовать надо мной, потому что твердо знаю, что должна встретиться с ней лицом к лицу, что бы ни случилось. Я не могу собрать все свои силы и бросить вызов чему-то ужасному, что сочится сквозь стены и обволакивает меня. Вчера я приказала провести звонок, соединяющий мою спальню с комнатой Мари, прямо к своей кровати. Но когда ночью я позвонила ей, плач затих, пока Мари прибежала в башенную комнату. У этих явлений нет системы, нет временных рамок, нет связи с происходящим в замке или с кем-то из приезжающих гостей. Мне кажется, что все говорит о том, что именно мое появление в доме де Луимонтов и связанное с ним нарушение мира и покоя в замке вызывают протест таинственных сил, которые сопротивляются моему присутствию. Дело даже не в том, что я занимаю башенную комнату. Кажется, я здесь такой же чужак и захватчик, как те вражеские солдаты, которые однажды штурмом взяли замок, неся смерть всем его обитателям. Это единственное объяснение, почему меня преследуют призраки. Я живу в страхе, что однажды ночью повторится тот жуткий нечеловеческий вопль, который я слышала в детстве, и тогда перед моими глазами предстанет нечто ужасное, скрытое от меня раньше. Что будет со мной, когда это случится, я не осмеливаюсь предположить. Записываю все на случай, если мне не удастся пережить этот кошмар.»