А он не улетел! Воспитанник комсомола и партии, восемнадцатилетним пареньком начавший работу на радио в Смоленске — городе древней русской воинской славы, он по велению души, а не по приказу хотел быть вместе с защитниками осажденного города. Вместе с нами он голодал, мерз в нетопленных землянках и в студеных номерах гостиницы «Астория», подвергался бомбежкам и артиллерийским налетам, ежеминутно рисковал жизнью.
Московское радио почти ежедневно передавало его репортажи из блокированного Ленинграда. Мы тоже иной раз в своих обледенелых комнатушках при свете коптилок либо на боевых постах слушали уверенный в победе, четкий голос Ардаматского.
Этот голос мы слышим по радио вот уже свыше тридцати пяти лет, когда идут передачи с Красной площади; этот голос мы сразу узнаем, когда передаются репортажи со всемирных фестивалей молодежи и всемирных конгрессов мира. Работа на радио Василия Ардаматского — это творчество высокого класса. Когда слушаешь его, знаешь, что это голое убежденного бойца, беседующего с тобой, раздумывающего вслух, фиксирующего сразу многие сложные явления и события, заражающего верой в правоту нашего дела миллионы радиослушателей.
Такая работа требует настоящего таланта. Именно она и привела Василия Ардаматского к порогу литературы, научила настойчивости, изобретательности, широкому поиску.
Примечательно, что редактором первой серьезной литературной работы Ардаматского — книги новелл о Ленинграде «Умение видеть ночью» — был прекрасный писатель, редактор «Огонька», Евгений Петров. Он выпустил эту книжку в «Библиотечке «Огонька», сделался крестным отцом молодого писателя, внушил ему уверенность, что он сможет и будет писать, а сам улетел в осажденный Севастополь и трагически погиб на обратном пути в Москву. Я хорошо знал Евгения Петрова, его большую доброжелательность к людям, но знал и другие черты характера соавтора «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка»: его отличный литературный вкус и жестокую непримиримость ко всякому виду пошлости, верхоглядству и приблизительности. Убежден, что, если бы Евгений Петров дожил до наших дней, он с радостью убедился бы, что не ошибся в Ардаматском, в его литературных способностях, огромном трудолюбии, ибо, помимо таланта, для того чтобы написать такой большой роман, как «Возмездие», писателю нужно огромное трудолюбие. На подготовительную работу Ардаматскому потребовалось почти два года. И это позволило ему раскрыть малоизвестную страницу борьбы нашей страны с опытными и умными врагами, показать филигранную работу чекистов, проявивших чудеса изобретательности, мужества и глубокой проницательности при поимке Бориса Савинкова и его сообщников.
Нет надобности более подробно пересказывать содержание романа «Возмездие». Он тепло принят читателями, а затем и кинозрителями, посмотревшими поставленный по мотивам романа интересный фильм «Крах», в котором Ардаматский проявил себя отличным кинодраматургом.
Такие произведения Василия Ардаматского, как «Сатурн почти не виден», «Грант вызывает Москву», недавно увидевшая свет повесть «Ленинградская зима», строго документальны; написанию их предшествовала продолжительная работа в архивах наших и зарубежных. В их повествовательной ткани личные наблюдения автора, его умение строить острый сюжет сочетаются с подлинными фактами истории. И не удивительно поэтому то, что эти произведения лишены той унылой, поверхностной приблизительности, печать которой лежит на обильном потоке так называемой «приключенческой» литературы второго сорта.
Беседуя с Василием Ардаматским о том, как он писал такие книги, как «Опасный маршрут», «Ответная операция», «Я 11—17», «Он сделал все, что мог», и, наконец, входящие в этот сборник повести «Безумство храбрых» и «Бог, мистер Глен и Юрий Коробцов», я услышал следующие очень верные слова писателя, характеризующие направление его работы:
— Особое значение для меня представляли первые две повести— я решил выступить против иных сочинителей, которые лишь дискредитировали работу советских разведчиков, дискредитировали жанр и портили читательский вкус у школьников. Я умышленно начал с очень трудного — с документальности и стремился к тому, чтобы ребята получили книжки, в которых была бы правда о работе разведчика — ее сложности, психологической тонкости, ее громадной трудности. Позиция моя такова: понимание самой сущности работы разведчика появляется тогда, когда «ничего» не происходит, а «просто» разведчик действует успешно и для дела и для себя, ибо когда начинается столь любимая в иных книгах погоня и стрельба, это значит, что разведчик уже не действует — либо он провалился, либо выходит из сложившейся ситуации, что называется, с боем…
Таково творческое кредо автора, успешно им осуществляемое в литературе для детского читателя и в книгах для взрослых.
Вошедшая в этот сборник повесть «Бог, мистер Глен и Юрий Коробцов» написана в очень своеобразной манере и сперва напоминает обычную, традиционную книгу о спокойном детстве, повествование, движимое течением времени, а не хитро задуманным сюжетом. Но уже буквально на второй странице фраза: «В результате в моей личной характеристике, составленной офицерами американской разведки, было записано…»— воспринимается как сюжетный посыл в будущее героя, совершенно отличное от обычного детства его сверстников. Эта фраза сразу заинтересовывает читателя, держит его в напряжении. В центре повести оказывается потерявший родителей юноша из Ростова-на-Дону, ставший объектом изучения, подготовки, а затем и использования в преступных целях сотрудниками американской разведки.
Типична ли та сложная ситуация, в которой оказывается способный юноша Коробцов? Несомненно! Именно за такими молодыми людьми, попавшими не по своей воле в Западную Европу, охотились и продолжают охотиться такие ловцы юных душ, как опытный разведчик Глен. Но сперва идеологической обработкой подобных людей заведуют различные патеры из католических приютов, и эта сторона жизни Коробцова и схожих с ним, неизвестная широкому советскому читателю, также взята из жизни. Это факт, что разведки капиталистических стран широко используют не только многовековой опыт такого католического ордена, как иезуиты, с его изощренным двурушничеством, но и работают ежедневно в постоянном контакте с тайной агентурой Ватикана. Ведь у одетых в черные сутаны католических монахов и американских разведчиков в элегантных костюмах из английского твида одна цель — антикоммунизм, и они не брезгают ничем для достижения этой цели— от библии до первоклассных отелей и ресторанов.
В. Ардаматский хорошо знает все тонкости работы врагов против нас и раскрывает их происки, не прибегая к привычному шаблону. Его Глен натура умная, своеобразная, характер, полный противоречий. Глен умело и долго ткет паутину, в которую попадет Юра Коробцов, и только смелые и благородные действия чекистов и рабочего коллектива помогают Коробцову вернуться к честной жизни. Показывая уловки врага, страницы этой повести предостерегают, а повесть «Безумство храбрых» учит выдержке, силе воли, умению действовать до конца даже на самом краю смерти.
В повести «Безумство храбрых», написанной очень емко, достоверно, автор показывает природу советского человека, его поведение в чрезвычайных обстоятельствах. Герои повести хотя и не разведчики, но совершают подвиги такого же характера.
Заслуга книг Василия Ардаматского в том, что они глубоко патриотичны, учат бдительности. Радостно знать, что в дни своего шестидесятилетия писатель, как и прежде, находится на переднем крае идеологической борьбы, книги его показывают, как сложна борьба с врагом, действующим методами тайного шпионажа, идеологических диверсий, подобных тем, в которых принимает участие Юрий Коробцов на международном фестивале молодежи в Воеточ-пом Берлине.
Человек беспокойного, неугомонного характера, Василий Ардаматский много путешествовал не только по нашей стране, но и по многим странам мира. Любопытно вспомнить, что до того, пока он вышел на «большую мировую орбиту», он долгое время был связан с авиацией. Летал на дирижабле, обслуживал героические перелеты наших летчиков, был лично знаком со многими летчиками-испытателями. Его видели па кораблях, курсирующих в северных и южных морях и океанах. Благодаря работе на радио ему посчастливилось увидеть мир и свою родину во всех измерениях. И все виденное не только оплодотворило его книги, уже написанные и изданные, но создало огромный запас впечатлений, которые, несомненно, в будущем вызовут к жизни многие новые произведения.
