БИБЛИОТЕКА ПРИКЛЮЧЕНИЙ
И НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ
МОСКВА ~ 1971
Василий Ардаматский
БЕЗУМСТВО ХРАБРЫХ
БОГ, МИСТЕР ГЛЕН
И ЮРИЙ КОРОБЦОВ
Повести
Рисунки А. Лурье
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА»
Р2
А 79
СОДЕРЖАНИЕ
Безумство храбрых....................................5
Бог, мистер Глен и Юрий Коробцов...................162
Владимир Беляев. Смелый человек, умный писатель ....317
ДЛЯ СТАРШЕГО ВОЗРАСТА
Ардаматсний Василий Иванович
БЕЗУМСТВО ХРАБРЫХ
БОГ, МИСТЕР ГЛЕН И ЮРИЙ КОРОБЦОВ
Повести
Ответственный редактор И. В. Пахомова. Художественный редактор И. Г. Найденова. Технический редактор В. К. Егорова. Корректоры В. И. Верещагинаи Н. А. Сафронова. Сдано в набор 31/III 1971 г. Подписано к печати 2/VII 1971 г. Формат 84х108¹/32. Печ. л. 10. Усл. печ. л. 16,8. (Уч.-изд. л. 18,51). Тираж 75 090 экз. ТП 1971 JVfi 585. А09321 Цена 77 коп. на бум. № 2. Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Детская литература» Комитета по печати при Совете Министров РСФСР. Москва, Центр, М. Черкасский пер., 1. Ордена Трудового Красного Знамени фабрика «Детская книга» № 1 Росглавполиграфпрома Комитета по печати при Совете Министров РСФСР. Москва, Сущевский вал, 49. Заказ № 2198.
БЕЗУМСТВО ХРАБРЫХ
Гитлеровцы назвали этот концлагерь «Зеро», что означает «нуль». В этом названии по-немецки точно выражалась вся трагическая судьба лагеря. На первой странице личного дневника коменданта лагеря Карла Динка была каллиграфически выписана такая уточняющая формула: «0∞0». Поясняя формулу, он писал: «Мы начинаем с нуля, потом мы без счета набьем подземелья сбродом, а когда миссия будет нами выполнена, все здесь снова будет равно нулю». И, словно заботясь о том, чтобы люди лучше его поняли, комендант приписал: «Ни один не выйдет отсюда живым — в этом моя главная обязанность и ответственность перед рейхом…»
Теперь на месте этого концентрационного лагеря — братское кладбище, в центре которого возвышается безымянный гранитный обелиск. По самым приблизительным данным здесь гитлеровскими палачами было загублено не меньше пятидесяти тысяч человек.
Погибали люди не одинаково. Одни со сломленной страхом волей превращались в мертвецов задолго до их физической смерти. Другие, презрев страх, вели беззаветную борьбу с палачами, показывая пример непостижимой высоты человеческого духа.
Могилы покоренных, сломленных и растоптанных безымянны. Безвестность героев временна. Их имена и подвиги до сих пор открываются нам. Настоящие герои — вечные современники поколений и эпох. В этом их бессмертие.
Моя повесть — о них.
Из одного письма я узнал о подвиге, который совершили во время войны пленники концентрационного лагеря «Зеро». Однако автор письма не знал ни имен героев, ни их судеб. «К сожалению, я был всего лишь пассивным свидетелем событий,— искренне сознавался он,— но я с восхищением буду помнить и преклоняться перед героями до конца моей жизни. В те дни мне часто приходили в голову слова Максима Горького «безумство храбрых», но теперь я могу только сожалеть, что не поддался тогда этому светлому безумству…»
Несколько позже, читая вышедший в Германии сборник документов «СС в действии», я нашел в нем подтверждение факта, о котором сообщал мне читатель.
Я начал собирать материал. Мне помогали друзья из Германской Демократической Республики, Франции, Чехословакии и Польши, советские ветераны войны. В каждом полученном мною письме открывались всё новые и новые подробности давнего подвига и его участники. Отто Карлович Браун, старый немецкий коммунист, писал из Берлина: «Получив ваше письмо, я, признаться, не знал, с чего начать поиски. Но стоило мне их начать, как возникло множество источников, где можно получить что-то интересное. Подвиг героев лагеря как бы сам рвется к свету из мрака забвения…»
Гитлеровцы сделали все, чтобы, согласно их черному замыслу, свести «баланс» лагеря к нулю. В последние недели войны сам Гиммлер следил за тем, чтобы от лагеря и его узников не осталось никаких следов. Но можно убить человека и сжечь его документы и нельзя умертвить память о нем тех, кто остался в живых и знает, что этим он обязан погибшим героям. В письмах, полученных мною, жила эта цамять. И все же собрать материал, позволяющий написать полностью документальную повесть, так и не удалось…
Кто же они, герои лагеря «Зеро»?
Этот поселок расположен на север от Бреста. От него до границы с Польшей чуть больше десяти километров. Мирно спящий, он в первый час войны подвергся жесточайшему артиллерийскому обстрелу. Чем это было вызвано, непонятно. В поселке не находилось ни одного военного человека, за исключением уполномоченного райвоенкомата, да и тот лежал в больнице после операции аппендицита.
Сергей Николаевич Баранников проводил здесь последнюю неделю отпуска. Он приехал сюда к отцу, приехал издалека, с северного Урала, где работал инженером на большом машиностроительном заводе. Он хотел уговорить отца перебраться жить к нему на Урал.
Покинуть родной поселок старик отказался наотрез. Почти сорок лет он проработал тут учителем немецкого языка и был окружен всеобщим уважением. Даже выйдя на понсию, он продолжал работать в вечерней школе, был депутатом местного Совета и уж никак не чувствовал себя одиноким. Сергей Николаевич и сам понял, что увозить его отсюда не следует.
Билет на самолет от Минска Сергей Николаевич заказал на понедельник. В воскресенье они с отцом собирались пойти на кладбище поставить оградку на могиле матери. С вечера накануне заготовили штакетник, вытесали столбы, заодно починили крыльцо дома…
На рассвете их разбудил грохот.
— Вроде гроза? — сонно спросил отец.
— Что-то не похоже,— отозвался с дивана Сергей Николаевич.
Близкий взрыв встряхнул дом, посыпалась штукатурка, лампочка под потолком закачалась, как маятник.
— Надо, пожалуй, посмотреть.— Отец не спеша встал и, накинув на плечи пальто, направился к двери.
— Погоди, батя.— Сергей Николаевич вскочил с дивана и как был, в одних трусах, пошел за отцом.
Домик их был крайним в поселке, стоял на взгорочке, и отсюда была видна вся главная улица.
Страшная, в первую минуту не постижимая сознанием картина открылась Баранниковым. По всему поселку бушевали пожары. Дом в ста шагах от них был снесен с фундамента и грудой бревен лежал в стороне. С воем и треском на поселок обрушивались снаряды. Кирпичное здание магазина разлетелось на мелкие куски. Мимо Баранниковых со свистом пролетел кирпич. Он глухо ударился о землю и покатился по пыльной улице, оставляя глубокий след. Отец и сын проводили его взглядом, потом посмотрели друг на друга.
— Война? — спросил отец.
— Не иначе…— Сергей Николаевич взял отца под руку: — Пойдем-ка, батя, в погреб… Переждем пока.
— Ты что, не видишь, что делается?
Они стояли на крыльце, высокие, сильные, с окаменевшими лицами, с глазами, полными боли и недоумения.
— Не иначе — Гитлер,— сказал отец.
