– Я привел тебя сюда, потому что здесь обычно тусуются ребята из Сити. Большинство парней, которых ты здесь встретишь, – люди порядочные.

– Спасибо. – Она осушила шампанское.

Пэтти охватывал восторг при звуках чистой, четкой, размеренной, такой лондонской речи Эрни! Ах, если бы услышать, как этот звучный голос с четким произношением шепчет милые глупости в постели…

Еще несколько минут назад Пэтти не сомневалась, что рано или поздно ляжет с Эрни в постель. Но сейчас, глядя на стройных и ухоженных посетительниц ночного клуба, усомнилась в своих способностях. Шампанское отчасти помогло ей восстановить былую уверенность в себе, и Пэтти недолго думая попросила еще бокал.

– Не понимаю, почему ты притихла, – заметил Эрни. – Я полагал, ты немедленно потащишь меня танцевать!

– Просто пить хочется.

И Пэтти опрокинула в себя полбокала. Чем скорее они прикончат шампанское, тем быстрее отсюда уйдут. А на танцпол она выйдет не прежде, чем сменит гардероб и отточит свое танцевальное мастерство.

– Неужели тебе не хочется пить после прогулки? – поинтересовалась она, указывая на почти нетронутый бокал Эрни.

Похоже, уговаривать бутылку ей придется в одиночестве. Нехорошо. У нее и так уже голова кружится.

– Очевидно, не так сильно, как тебе. – Эрни все-таки сделал глоток.

Только тут Пэтти сообразила, что не слишком-то это стильно – глушить шампанское бокалами, словно воду! – и густо покраснела.

– А теперь-то что не так?! – воскликнул он, воззрившись на нее с неподдельной тревогой. – Я сказал что-то, что тебя расстроило? Может быть, у тебя аллергия на шампанское? Что-то ты сильно покраснела.

– Со мной все в порядке. Правда-правда!

Какое унижение! Сидит в шикарном ночном клубе – всклокоченная, как огородное пугало, со смазанным макияжем, и в довершение всего багровая, словно перезрелый помидор! Вот тебе и “столичная штучка”!

– Извини, я отлучусь в дамскую комнату.

Пэтти вскочила. В тот же миг Эрни в силу полученного воспитания автоматически поднялся, – и они столкнулись, едва на опрокинув стол.

Каким-то чудом – ибо голова у нее шла кругом, а перед глазами все двоилось и расплывалось – Пэтти умудрилась спуститься по крутой лесенке на подвальный этаж, где располагались туалеты.

Взглянув в зеркало, Пэтти застонала в голос. Волосы растрепаны ветром, от губной помады и следа не осталось. Пэтти торопливо поправила прическу, подкрасила губы… бесполезно! Стильного вида не получалось. Да и какой там стиль, если чертовы кудряшки торчат во все стороны! Может быть, постричься? Или побриться наголо. Наверху, в клубе, она заметила одну бритую дамочку – и, как ни странно, выглядела дамочка что надо!

Но сейчас бриться – и даже стричься – нечем. Пэтти пригладила волосы, убрала их от лица. Ага, вот что ей нужно – убрать кудряшки от лица, чтобы получился строгий классический профиль! Где-то в рюкзаке была пара заколок в виде бабочек… Ага! Вот они!

Обильно смочив непослушные кудри, Пэтти пригладила их назад и закрепила заколками. Одна буйная прядь попыталась вырваться – но Пэтти подбавила воды, и прядь легла на место. Не фонтан, конечно, но уже лучше. Гораздо лучше. Этакий модный минимализм.

В это время раздался стук в дверь.

– Пэтти! Ты здесь?

Эрни!

– Сейчас выйду! – откликнулась она.

– Ну уж нет, я сам войду!

Она изумленно обернулась к распахнувшейся двери.

– Черт побери, что с тобой стряслось? – Глаза Эрни расширились от удивления.

– Ничего, я просто…

– Я же вижу, что-то случилось! – Он захлопнул дверь и прислонился к ней спиной. – И ты отсюда не выйдешь, пока все мне не объяснишь. Фэй попросила меня за тобой присматривать; если ты плохо себя почувствуешь и мне об этом не скажешь, я не смогу выполнять свои обязанности. Что случилось? Тебя вырвало? Пришлось мыть волосы? Поэтому они мокрые?

Пэтти готова была ответить “да”, лишь бы покончить с этой пыткой.

Эрни испустил тяжкий вздох.

– Черт, какой же я дурень! Сначала потащил тебя, усталую, гулять по морозу, потом накормил экзотическими блюдами, к которым ты не привыкла, а под конец напоил шампанским, даже не спросив, нет ли у тебя аллергии!

Какой он заботливый, умилилась Пэтти, как серьезно относится к своим обязанностям!

– Эрни, со мной все в порядке.

И мы – наедине в общественной уборной…

Она подошла ближе и стала к Эрни вплотную, чтобы он собственными глазами увидел, что с ней все нормально.

– Меня не тошнит. И раньше не тошнило. И вообще почти никогда не тошнит. Я сильная, здоровая девушка с фермы. Может быть, ты привык к нежным барышням, которые чуть что валятся в обморок, – но я не из таких. Так что хватит переживать. Ты все сделал как надо.

– Тогда что у тебя с волосами?

В одном из ее “учебников” описывалась сексуальная интермедия в женском туалете. В Сонной Заводи Пэтти на такое не отваживалась, возможно, за отсутствием приличных туалетов, но Лондон – совсем другое дело. И все же… нет, нельзя, ведь они с Эрни только сегодня познакомились! Это слишком быстро! Или… не слишком?

Взглянув ему в глаза, она поняла, что прежде всего должна объяснить Эрни перемены в прическе.

– Едва мы вошли в клуб, до меня дошло, что я выгляжу совсем не так, как остальные. Мне стало не по себе, и я спустилась сюда, чтобы попытаться что-то исправить в своей внешности. Стать более… ну-у… приглаженной, что ли.

Глаза его затуманились непониманием – но в следующий миг прояснились, а уголки рта подозрительно поползли кверху.

– И не смей смеяться! – предупредила Пэтти.

– Что ты, что ты! – Голос Эрни был каким-то сдавленным.

– Я же вижу, ты смеешься!

– И не думаю, – заверил он. – Кстати, для сведения: мне твои кудряшки нравятся.

– Правда?

– Правда. Так чем хочешь заняться дальше?

А сам ухмыляется, подлец! Пэтти хотелось стереть с его лица эту нахальную ухмылку. А может быть, не слишком рано устраивать секс-шоу в туалете? Может быть, время как раз самое подходящее? Шампанское придало ей отваги.

Приблизившись, Пэтти обвила шею Эрни руками.

– Ты когда-нибудь развлекался с девушкой в женском туалете?

– Нет, никогда. – Глаза его сверкнули желанием, но руки сжали запястья Пэтти, словно Эрни желал оторвать ее от себя. – И не думаю, что это хорошая мысль.

– А по-моему, думаешь. – Она прильнула к нему и потерлась низом живота о самое чувствительное место мужского тела. – По-моему, ты этого хочешь.

– Что, если сюда войдут?

Голос его звучал сдавленно, словно Эрни боролся с собой. Однако он больше не пытался скинуть руки Пэтти с плеч – наоборот, поглаживал ее по запястьям, и эта ласка придавала ей духу.

– Вот когда войдут, тогда и будем думать… Разрешаю меня поцеловать, – промурлыкала Пэтти.

Эрни вскинул голову, словно испуганный конь. Тело его было готово к действию, но мозг изнемогал под бременем страхов и сомнений.

– Нам нужно идти.

– Обязательно уйдем. Через несколько минут.

Приподнявшись на цыпочки, Пэтти подставила ему жаждущие губы, успев мимоходом заметить, как возросло возбуждение Эрни. Когда губы его приблизились.

– Ты очень вкусный, – прошептала она. – Как шампанское.

– Пэтти, это… – Эрни сглотнул.

– Забавно. – Она снова лизнула его губы. – И очень порочно.

– Это безумие, – хрипло выдохнул он.

– Ну давай, – шепнула Пэтти, обвевая его губы своим горячим дыханием. – Поцелуй меня. Я же знаю, ты можешь.

Со стоном побежденного Эрни накрыл ее губы своими и проник языком в рот Пэтти. Они прильнули друг к другу, охваченные яростным желанием. Больше Пэтти не сомневалась ни в себе, ни в своей идее – только благодарила небеса за то, что в голову ей пришла такая чудная, невыразимо чудная мысль!

Сказать, что Пэтти его потрясла, – значит ничего не сказать! К стоянке такси Эрни шел, как лунатик, а по дороге домой не произнес ни звука. Поначалу Пэтти веселилась и поздравляла себя с победой: но шампанское скоро выветрилось, и упорное молчание Эрни наполнило ее неприятными предчувствиями. Не поторопилась ли она? Не поспешила ли последовать своим инстинктам? Что, если она все испортила?