Уходя, он попытался облобызать руки Тали, но та брезгливо отдёрнулась. Не любит она мужчин. Меня ещё как-то терпит, но и для этого ей понадобилось много времени.

— Прошу простить моего друга, у него две дочери и обоих ждала бы страшная участь, если бы не ваше появление, — это было сказано настолько ледяным тоном, что я инстинктивно обернулся на окна, посмотреть, не намёрз ли на них иней. — Моё имя — …

— Декатон Дэйн арс Фонвиг, — закончила за него Ласточка. Надо ли говорить, что любви в её голосе не нашлось бы и грамма?

— А вы хорошо осведомлены для случайных путешественников, — его блеклые губы изогнулись в подобие усмешки, но в глазах читалось напряжённое ожидание. — Могу я ещё раз услышать ваши имена?

— Эрик Мэйфилд по прозвищу «Ворон», — спокойно проговорил я, не отрывая взгляда от рыжей ведьмы, на тот случай, если она решит выкинуть какую-нибудь глупость. Ибо если выкинет, то, по обстоятельствам, придётся, либо помогать, либо останавливать или, чем тёмные братья не шутят, самому бежать без оглядки.

— Леди Талинира Арвинг по прозвищу «Ласточка», — помедлив, негромко произнесла девушка, немного расслабившись и перестав напоминать взведённую пружину самострела.

— Вы сказали «Арвинг»? Тогда ясно, откуда вам столько известно. Значит, я имею честь говорить со знаменитым бастардом Калиты? — рассмеялся арс Фонвиг, отходя к столу, заваленному полупустыми тарелками, клочками бумаги и пергамента, исчерканными непонятными пиктограммами и всяким мусором, точное предназначение которого я затруднялся определить. — Как ваша любезная матушка поживает!?

— Хорошо, спасибо, — лаконично ответила Тали, сжав зубы.

— Итак, теперь, когда все формальности утрясены, позвольте вам кое-что показать.

С этими словами он отвернулся к столу и с явным отвращением стал копаться в бумагах. Это заняло некоторое время, за которое я успел одними глазами спросить у Ласточки, что за ересь тут твориться, но та наградила меня не совсем понятной отмашкой и некой растерянностью во взгляде.

— Вот! Надо будет указать месье Лэфэ, что содержать важные вещи в таком беспорядке — это ни в коем случае не допустимо, — недовольно пробурчал он, являя нашему взору полую трубку, длинной примерно в локоть, сделанную из иссиня-чёрного вулканического стекла. Она была закупорена с одного конца, а с другого на верёвочке висело нечто вроде пробки. Внутри находились два свёрнутых листа бумаги.

Я аккуратно принял странный предмет из рук жреца и, не дожидаясь разрешения, вытряхнул оттуда содержимое. На одном было накарябано (по-другому и не скажешь! Самый корявый почерк, который я когда либо видел в жизни!) короткое послание, обещавшее сравнять деревню с землёй, если они к трём часам ночи не приведут всех девушек и женщин, возрастом от четырнадцати до сорока лет в обозначенное на карте место. На втором, как и следовало ожидать, имелась вышеупомянутая карта, сильно напомнившая мне детские каракули угольком, украденным из потухшей печи. Какие-то полоски, волнистые линии, прямоугольнички и большая, жирная стрелка, указывавшая, примерно, на северо-запад, то есть в самую глубь лощины.

— И почему вы считаете, что это работа нежити или демонов? — недоумевающе сказал я, крутя в руках ничего не говорящий мне кусок бумаги с указанием пути. — С таким же успехом это может быть простым похищением. Рядом Южное королевство, там, как на островах и Альте разрешена работорговля.

— Хм, вам, как не местному, не понятно, куда следует привести несчастных, — поучительно ответил жрец. — Там находятся руины замка, принадлежащего некогда богатому роду. Последняя хозяйка слишком зарвалась и связалась с нечистью, возжелав вечной жизни. Про неё и до этого ходило множество слухов, что она ведьма, если не некромантка, а когда парочка деревень была вырезана подчистую непонятно кем, тогдашние декатоны решили наступить на горло своей гордости и позвали коллег из церкви Всеединых. Но когда подоспели еретики и отряд наёмников замок был пуст, а тело хозяйки — эгорессы* (виконтессы) Фуалве — нашли в подземелье. Она покончила с собой, приняв ампулу с ядом. На всякий случай здание уничтожили, но даже оставшиеся руины — нехорошее место. А в последние несколько недель там стали происходить странные вещи. Кто-то видит призраков бывших слуг, кого-то посещают ужасные кошмары и они просыпаются уже не теми, кем были. Ну а самое главное — они светятся!

— Кто? — не поняла Тали.

— Сами руины, мадемуазель Арвинг, сами руины. Это бесполезно описывать. Увидите этой ночью!

— Действительно загадочно, но если вы говорите, такое продолжается уже несколько недель, то почему не послали за магами раньше? Надеяться на «авось» — удел безграмотных крестьян, а вы, месье Дэйн, явно не относитесь к этой категории, — с некоторой долей скептицизма в голосе укорил я, возвращая послания с угрозами жрецу.

— Само собой, ваши коллеги были вызваны в то же мгновение, как начали происходить странности, но по воле злого рока все мои сообщения были либо проигнорированы, либо не добрались до места назначения — Риона. Несмотря на близость этого города, на дорогах всё равно хватает бандитов и доходяг, — поджал губы декатон, поправляя своё сине-зелёное, просторное одеяние, похожее одновременно и на рясу священника и на тогу, одежду, популярную на Островном королевстве. — В конце концов, именно из-за этого я, служитель Лейрис столь высокого ранга, обязан находится в этом удалённом уголке государства.

Теперь всё вставало на свои места.

— Можно мы кое-что обсудим с моей коллегой в сторонке?

— Как вам будет угодно, — он всем своим видом показывал, что ему совершенно не интересно, о чём мы будем говорить, и удалился в дальний угол комнаты, где стояла клетка с почтовыми голубями.

— Эрик, неужели ты на полном серьёзе обдумываешь о том, чтобы согласится помочь этому проходимцу!? Наверняка это очередные игры и интриги церкви с поклонниками Лейрис. Они постоянно цапаются, не хуже чем с Конклавом! — немедленно вспылила Тали, не дав мне сказать ни слова. — К тому же у нас есть более важные дела… ну ты сам знаешь.

Я невесело усмехнулся и наклонился к её самому уху, чтобы нас точно никто не слышал.

— А ты сейчас можешь определить направление, куда нам идти к твоей немезиде?

Этот вопрос поставил рыжую в тупик. Она некоторое время сосредоточенно прислушивалась к себе, закрыв глаза и плотно сжав свои пухлые губки. А затем, к моему вящему неудовольствию, отрицательно покачала головой.

— Раньше я отчётливо чувствовала, где моя «хозяйка» но сейчас… она как будто везде! — в её словах звучал страх и растерянность. — Что делать!?

Вместо ответа, я окликнул декатона.

— Мы согласны помочь вам!

— И да защитит вас Лейрис, — почёсывая бородку, кивнул арс Фонвиг, выпуская голубя в окно.

Тали же задохнулась от возмущения, вмиг забыв об испуге. Теперь её круглое личико потихоньку наливалось краской от гнева. Но устраивать скандал тут, на моё счастье, она не стала. Вместо этого девушка прошипела сквозь зубы.