Вскоре трубка снова перешла к Бет. Приложив телефон к уху, она заговорила:

— Моя жизнь превратилась в кошмар. В «Титане» все питались слухами, то бросались в слезы, то впадали в раздражение, то прямо в открытую ругались. Ты знаешь, что Саша тоже пропала? Это какое-то безумие!

— Пропала? — переспросила я, стараясь сдержать дрожь в голосе.

Чем больше я лгала, тем сильнее давил на меня стыд.

— О боже… боже мой, Нина. Последней с Сашей говорила ее мама. Она сказала, что Саша задержалась допоздна в «Титане» в тот вечер, когда не вернулась домой. Как ты думаешь, это Саша была в твоей машине? То есть… если это не ты, тогда кто?

— Я… Я не знаю. Может быть, стоит сказать что-нибудь следователям.

Бет снова заплакала:

— Бедная девочка. Позвони маме, а потом в полицейское управление Провиденса и скажи, что с тобой все в порядке. Вероятно, тебе придется вернуться прямо сразу.

Она снова всхлипнула:

— Прости меня заранее, если я дам тебе подзатыльник за то, что ты до ужаса меня напугала.

Я усмехнулась:

— Ты прощена.

— Я так рада, что с тобой все в порядке. Хоть я и недолюбливала Сашу, все-таки надеюсь, это была не она. Ужасно умереть вот так… Нина?

— Да?

— Кто-то подложил бомбу в твою машину.

— Похоже на то.

— Но… разве тебя… тебя это не беспокоит?

Решившись выдать подруге правду хотя бы частично, я вздохнула и сказала:

— Я к этому привыкла, Бет. Ты думаешь, почему мой отец нанял Джареда?

Бет долго молчала, а потом перешла на шепот:

— Я как-то об этом не задумывалась. Вот глупая. Конечно, я помню мистера Доусона, но я… я не считала, что для тебя все это так страшно.

— Бет, я на пляже и вышла замуж за своего телохранителя. Так что не волнуйся за меня, ладно? Поговорим, когда я вернусь.

Бет протяжно, с облегчением вздохнула в трубку телефона:

— Приезжай скорее, пожалуйста. Мне нужно тебя увидеть.

— Джаред уже собирает вещи.

Я села в грузовичок. Предстоящая долгая поездка домой страшила меня. Джаред уладил все дела с выездом из гостиницы, трусцой подбежал к «тундре» и забрался на место водителя. А потом поцеловал меня и сказал:

— Знаю, ты сильно переживала, но для меня это были прекрасные три дня. Когда мы с тобой куда-нибудь уезжаем, так легко забыть обо всем на свете.

Я взяла руку мужа и крепко сжала ее. Он понимал, что своим возвращением мы разворошим осиное гнездо. Мне это тоже было яснее ясного. Только что мы наслаждались покоем, но это были последние мирные дни, теперь нам придется вступить в схватку за жизнь. Я прикоснулась к животу, Джаред положил свою руку поверх моей. Его серо-голубые глаза потемнели, а брови сдвинулись к переносице. Я поняла, о чем он подумал, и кивнула, а он наклонился и прикоснулся губами к моим губам плавно и медленно, как в первый раз, когда мы встретились, и одновременно так, будто этот раз был последним. Оторвавшись от моих губ, Джаред прислонился лбом к моему лбу. Так мы и сидели в тишине, окутанные облаком взаимных чувств. Ни у меня, ни у Джареда не хватало смелости сказать хоть слово или заплакать, чтобы не нарушить идиллию.

Потом Джаред положил руку на руль и завел мотор.

— Ну что ж, — вздохнул он, — назад в Провиденс.

Поездка домой заняла, как показалось, меньше времени. Джаред заставлял меня снова и снова повторять историю, которую мы расскажем полиции. Я проделала это дюжину раз, когда вдруг у меня схватило живот.

Джаред бросил на него быстрый взгляд, а потом встретился со мной глазами:

— Ты как?

Я поморщилась:

— Может, остановимся на минутку? Думаю, мне надо немного пройтись.

«Тундра» мягко свернула влево, на заправку, где мы останавливались по пути к Вирджиния-Бич. На парковке слонялась без дела знакомая группка хмурых мужиков. Джаред открыл дверцу с моей стороны и держался рядом со мной, пока мы брели к магазину. Проходя мимо незнакомцев, чтобы не встречаться с ними взглядом, я опустила глаза и смотрела себе под ноги. На асфальте виднелись какие-то жирные пятна и растоптанные шарики жвачки. Не знаю, в чем была причина — в присутствии посторонних или в чем-то другом, но я почувствовала неладное и, могу утверждать, Джаред тоже.

Джаред открыл для меня дверь, я наконец-то вздохнула свободнее, хотя до тех пор едва дышала. Однако тяжелое чувство не отступало, а, напротив, усилилось. В магазине, кроме нас и кассира, никого не было, но я не могла успокоиться.

Бродя по проходам без особой цели, я, чтобы размять шею и спину, протягивала руки и брала с полок то одно, то другое, а потом ставила на место. Из-за пачки крекеров выполз таракан и тут же смылся. Я отдернула руку и огляделась. Не припомню, чтобы в этом магазинчике в прошлый раз стояла такая тошнотворная тишина. Тем временем в памяти промелькнуло воспоминание о поспешном бегстве в ванную.

Над головой моргала и жужжала люминесцентная лампа. Боковым зрением я заметила, что мужчина за кассой пялится на меня. Худосочный коротышка с темными глазами, волосами и смуглой кожей следил за мной с бесстрастным выражением на лице. Это заставило меня занервничать. Такой взгляд я уже видела.

Я услышала хлопок закрывающихся дверей холодильной камеры. Из-за угла вывернул Джаред с двумя большими бутылками воды. Он поднял свободную руку и поманил меня к себе, дважды согнув все пальцы. Воздух вокруг нас был пропитан напряжением; сердце бешено заколотилось о грудную клетку.

— Тебе немного осталось, — сказал мужчина за конторкой, глядя на мой выступающий живот.

Я инстинктивно прикрыла его свободной рукой.

Джаред осторожно приблизился к кассе, оставив меня позади на безопасном расстоянии. Он сделал еще шаг и остановился:

— С вами все в порядке?

Мужчина за стойкой тяжело дышал, его тело ритмически извивалось, пот крупными каплями скатывался с лица на шею — ворот белой рубашки поло промок насквозь. Под запавшими глазами кассира появились темные круги, отчего лицо стало казаться еще более страшным.

Ответа на вопрос Джареда не последовало. Тогда мой спутник немного отступил назад и бросил на прилавок десятидолларовую купюру:

— Этого должно хватить.

Мужчина посмотрел на сложенную бумажку и прикрыл веки. Потом уперся пальцами в прилавок, его тело еще несколько раз конвульсивно дернулось, после чего он вытянулся в струнку и замер. Кассир перевел взгляд на Джареда. Его глаза изменились — теперь это были огромные обсидиановые шары, будто вылезавшие из глазниц.

— Нам пора уходить, — сказал Джаред, упираясь рукой мне в грудь и подталкивая к выходу.

Я попятилась, вслепую нащупывая за спиной стеклянную дверь. Вдруг коротышка подпрыгнул и приземлился на прилавок, пружиня на полусогнутых:

— Сейчас я выпотрошу ее, как рыбу.

Какой ужасный голос! Смесь детского писка и шипения змеи.

Я распахнула дверь и вылетела наружу головой вперед. На пути стоял одетый в кожаные штаны громила с длинной седой бородой — это был один из байкеров, которые толклись на стоянке. Забыв о своей вновь обретенной силе, я с разбегу врезалась в мужика и свалила его на землю. Бородатый посмотрел на меня с недоумением, а через мгновение лицо его потеряло всякое выражение, чернота зрачков разлилась по радужной оболочке глаз, а потом перешла и на белки.

Опираясь на руки, я на четвереньках отползла от байкера. Джаред схватил меня за руку, поднял и потащил к «тундре». Мы бежали во всю прыть. Дверь со стороны пассажира чуть не припечатала меня по физиономии, в следующий миг Джаред уже сидел рядом, на месте водителя.

— Ремни! — скомандовал он.

Я тыкала пряжкой ремня в защелку, безуспешно стараясь сохранить спокойствие. Чернявый коротышка несся к нам во весь опор. Джаред надавил на педаль газа. Машина рванула с места. Насадка топливного шланга оставалась в отверстии бензобака, естественно, стоило машине дернуться, шланг оторвался от колонки и потащился вслед за нами. Виляя им, как рыба хвостом, «тундра» вырулила на шоссе.