— Что с тобой?

Он поцеловал меня в лоб.

— Неважно, — ответила я и закрыла глаза.

Мне хотелось получать удовольствие от шума волн, набегавших на берег, и дуновений ветра, который играл с моими волосами. Я бы так и сделала, если бы могла выбросить из головы тревожные мысли. А еще я притворилась бы, что события, которые мне пришлось пережить за последние годы, — нереальны. Но нет, все это было, и по возвращении домой нас ждало продолжение этого непостижимого ночного кошмара. С такими мыслями трудно расслабиться и наслаждаться медовым месяцем, несмотря на беспрестанные усилия Джареда. Я наконец приняла свою жизнь такой, какая она есть, но от этого будущее не стало менее пугающим.

— Смотри, — сказал Джаред и кивнул в сторону какого-то пятна на пляже.

Ярдах в двухстах от нас стоял Самуэль. Моим человеческим глазам было не под силу на таком расстоянии различить, смотрит он на нас или на океан.

Джаред потерся носом о волосы у меня над ухом:

— Его только что временно назначили на новую должность.

— Присматривать за нами? — спросила я. — Наверное, он в ужасе.

Джаред хмыкнул:

— Что-то вроде того. У гибридов нет архов. Я говорил тебе об этом?

— Нет, не говорил.

— У нас нет. Наша работа — защищать людей, прибавь к этому наши знания и способности, ясно, что приставлять охрану к нам самим излишне. Не говоря уже о проклятии…

— Но тебе все-таки нужна защита? — спросила я.

Джаред задумался:

— Мы рождены для того, чтобы защищать. Я думаю, он смотрит на это как на неразумную трату ресурсов.

— Понимаю, — кивнула я.

Джаред сдвинул брови и поднял голову:

— Ты сегодня выглядишь по-другому.

— Я? Что со мной не так?

Джаред засмеялся.

— Не внешний вид, уверяю тебя. Но поведение. Кажется, ты не так близка к отчаянию. Почему?

От удивления я приподняла брови и пожала плечами:

— Не потому, что перестала беспокоиться, уж поверь. Мне еще год учиться в колледже, после этого я приму в управление «Титан»… и я жду ребенка. Лично меня больше всего заботит, что нужно быть настороже девять месяцев, чтобы остаться в живых и родить нашего ребенка, уповая на добрую волю Создателя. Пусть Он вопреки собственным правилам поможет нам.

— Десять.

— Что?

— На самом деле десять месяцев. Сорок недель — это десять месяцев.

— Еще не легче, — хмуро сказала я.

Джаред выдавил улыбку:

— Я гордился тобой, пока слушал.

Я не ответила, и тогда он развил мысль:

— С Михаилом. Ты здорово говорила. Может быть, благодаря твоим словам я избежал серьезных проблем.

— А что могло случиться? Если бы Эли принял решение не в твою пользу?

— Наихудшим наказанием была бы смерть.

— Но… ты не можешь умереть, если не умру я.

— Или если меня признают виновным в нарушении Равновесия. Небеса не проявляют снисхождения в обоих случаях.

— Предполагается, что наш ребенок может нарушить Равновесие, — сказала я, прикасаясь к животу.

Джаред положил руку поверх моей:

— Не Бог создал этого ребенка, а мы, Нина. Свободная воля и Закон находятся на противоположных концах вселенной. Я мог бы объяснять тебе это до конца жизни, и ты все равно не поймешь. Я и сам не до конца это понимаю. Знаю только, что Закон неизменен, а Равновесие меняется. В нашем случае Равновесие находится в зависимости от свободной воли, и это все меняет.

— У меня голова болит, — сказала я.

— Сочувствую. Еще воды?

Я посмотрела на стакан. Он был пуст.

— Я даже не заметила, что прикасалась к нему.

Джаред провел рукой по моему предплечью, нажимая пальцами на кожу в разных местах.

— У тебя температура, думаю, это из-за беременности.

Я кивнула, глядя на океан.

— Это когда-нибудь кончится, Джаред? Когда ребенок родится, нам тоже придется бороться за каждый прожитый день?

— Нет. В какой-то момент небеса должны решить, что с нас достаточно. И тогда мы или будем спасены, или умрем. Как только решение будет принято, мы окажемся под защитой.

Я посмотрела на небо:

— Почему Он не сделает это сейчас?

Джаред не отвечал, но так и должно быть. Я не ждала, что он даст ответ.

— Джаред…

Я замолчала в нерешительности. Не хотелось портить это прекрасное утро.

— Думаю, мне надо продолжить тренировки.

— Хорошо.

— Хорошо?

Джаред обхватил меня руками и положил подбородок мне на голову.

— Ты права. Мы должны быть готовы ко всему. Начнем. Как только вернемся.

— Спасибо, — с улыбкой сказала я.

Джаред отстранился и посмотрел мне в глаза:

— Ты должна относиться к этому спокойно, вот что.

— Я буду. Обещаю.

Довольный, Джаред взял у меня из рук стакан и вскоре вернулся с новой порцией льда, плававшего в воде. Я сделала глоток и вздохнула, чтобы расслабиться.

Мы сидели обнявшись под утренним солнышком и следили, как оно карабкается вверх, время от времени скрываясь за блуждающими по небу облаками. Какое наслаждение! Нечасто выдавались в нашей жизни такие моменты тишины и покоя.

В конце концов мой желудок начал выражать протест. Я посмотрела вниз, потом на Джареда:

— Думаю, нам надо чего-нибудь поесть.

— Странно, что ты до сих пор не заикалась об этом. Ты не ела со вчерашнего дня.

— Странно, что малыш не намекнул раньше, — сказала я, протянула руку Джареду и встала.

— Вижу, мне нужно лучше заботиться о вас.

Мы пошли в домик, который служил столовой. Там сидели несколько постояльцев. Я запустила руку в вазу с фруктами и с нетерпением стала ждать официанта.

Через час наш стол был уставлен пустыми и полупустыми тарелками из-под морского окуня, печеных моллюсков, каллялу и прочих карибских блюд. Тому, кто не голоден, я могла показаться поистине ненасытной.

Я собрала пальцами последние крошки бананового хлеба, который мы заказали на десерт, и слизнула их с рук.

— Вау, — сказал Джаред.

— Что?

— У тебя всегда был здоровый аппетит, но сегодня я поражен.

Он ухмыльнулся.

— Еще бы, — улыбнулась я.

Мы оба знали, что заказанное нами и поглощенное мной невероятное количество пищи превосходило все поставленные до сих пор рекорды. Наш стол выглядел так, будто мы устроили обед с голодными волками.

— Готова ко сну? — спросил Джаред и положил на стол длинный счет.

— Пойдем исследовать остров, — улыбнулась я, — или плавать с маской и ластами.

— Плавать с ластами? Ты не устала?

— Нет. Я чувствую себя превосходно.

На мою усмешку Джаред отреагировал хмуро.

— Что? Мне не положено чувствовать себя превосходно?

— Нет. Мне кажется, ты устала. Ты хотела есть за час до того, как у тебя заурчало в животе. И вот я не могу решить: это я теряю чувствительность или твое тело реагирует не так, как обычно, из-за Горошинки. Если причина в этом, мне бы не хотелось, чтобы ты переутомлялась.

— Ладно, я посплю. Или хотя бы немного отдохну, если не смогу уснуть.

— Правда?

— Правда. А что?

Джаред замялся:

— Просто ты… редко бываешь такой сговорчивой. Я начинаю сомневаться, уж не попал ли в другую реальность.

— Ну, прости, я бываю такой занозой в заднице. Думаю, супружеские пары не должны ссориться во время медового месяца.

— Так вот в чем дело? — удивленно произнес Джаред. — Ты хочешь быть милой?

— Нет. Я тебе доверяю. Ты знаешь мое тело лучше, чем я сама, и я не хочу делать ничего такого, что может повредить ребенку.

Джаред сделал глубокий вдох и медленно выдохнул:

— Приятно слышать от тебя такие слова.

Я нахмурилась, и Джаред покачал головой:

— Нет. Я серьезно. Иногда ты меня удивляешь.

— Ты считаешь, что я наврежу ребенку?

— Нет! — воскликнул Джаред, обнимая меня и хохоча. — Нет, своим доверием.

— А как же иначе, — сказала я, дыша ему в грудь. — Пойдем в каситу и полежим немного.

Джаред кивнул и взял меня за руку. Он зашагал по тропинке. Всю дорогу до нашего затейливо разрисованного домика мы шутили и смеялись. Глаза Джареда светились радостью, как никогда прежде, — в них не было ни облачка. Мы дошли до двери дома, Джаред поднял меня на руки, отнес на кровать и осторожно положил на спину.