Паштет одарил меня презрительным взглядом и, устроившись у Женьки в ногах, стал прилизывать стоящую дыбом шерсть. Ми-ми тоже вернулся в комнату и уселся перед диваном, преданно глядя на девчонку. Предатели!

Я с независимым видом ретировался в свою комнату. Не хватало еще, чтобы меня осуждал мой собственный кот!

1702 год, село Преображенское

Аудиенция завершилась.

Придворные с любопытством разглядывали чужака, казалось, нарочно забившегося в самый дальний угол залы. Если таким манером он старался привлечь к себе как можно меньше внимания, то замысел его потерпел неудачу — сегодня ему выпало быть "предивным кунштюком". Хотя сам чужак выглядел вполне заурядно. Ростом был мал, телом скуден, черными волосами и смуглой кожей походил на греков, но греком не был. Не был он и "индейцем Узакинского царства", как именовал его атаман казачьей полусотни Атласов Владимир Васильевич. Суровый казак, собиравший ясак с камчадалов, так и остался в убеждении, что освободил из плена индейца, каким-то образом перебравшегося из Аляски на Камчатку. Не зная, верить или нет рассказам пленника, Атласов все же составил с его слов "скаски" об удивительном Нифонском царстве, путь к которому лежал через Камчатские острова. Донесения эти он привез с собой в столицу, прихватив и пленника в качестве живого подтверждения.

Японцам уже случалось попадать в Россию, как правило, в результате кораблекрушений, но Дэнбэй Татэкава стал первым японцем, представшим перед царем.

Дэнбэй с тоской разглядывал мысы непривычных европейских ботинок. О гэта, разумеется, в этом холодном царстве не приходилось и мечтать, но даже вонючие торбы из звериных шкур, которые приходилось носить в плену, и то были удобнее. По крайней мере, они не натирали ног. Дэнбэй раздраженно думал о тесной обуви и неуклюжем европейском костюме, в который его нарядили перед аудиенцией. Отвлекал себя на эти телесные неудобства, чтобы не допустить в душу недостойное мужчины отчаяние.

Когда его освободили казаки, японец едва не расплакался, загоревшись мечтой вернуться к цивилизации. Однако "Врадимир Васирьевич" хоть и расспрашивал подробно о пути в Японию, в результате увез его совсем в другом направлении. Теперь все надежды на возвращение в родную Осаку японец возлагал на встречу с повелителем этих земель. Повелитель его надежд не оправдал. Дэнбэй не очень хорошо понимал русский, но даже его скудных познаний хватило, чтобы понять — ему приказывают остаться здесь. Возможно, навсегда.

Такая перспектива привела Дэнбэя в ужас, но спорить с императором для японца было немыслимо. Тем более, с таким императором. Петр, даже сидя в кресле, горой возвышался над смущенным Татэкавой. Смотрел вытаращенными, кажущимися гневными, глазами, топорщил усы, как сердитый кот, и вообще напоминал Дэнбэю гравюры с великими самураями древности. Того и гляди выхватит меч и разрубит от макушки до пят!

— Поручаю этого индея тебе, Яшка, — не подозревая о страданиях Дэнбэя, говорил между тем царь Брюсу. — Ты, знаю, до всяких диковин охотник. Вот тебе диковина из диковин. Ни у кого такой нет!

— Благодарю, государь. — Яков бросил взгляд на стушевавшегося японца. — Да что же мне с ним делать-то? Сами знаете, мне сейчас артиллерию поднимать нужно. Этот Виниус мне хуже шведа поперек горла стоит…

— С дьяком я решу, что делать, — нахмурился Петр. — А Дэнбэя пристрой в Артиллерийской слободе и пусть учится русской грамоте. А как постигнет, дай ему с полдюжины ребят посообразительнее, да пусть он их своей грамоте обучает. Скоро, даст бог, шведа придавим, и можно будет о восточных наших землях подумать.

— Ой! Здравствуйте!

Похоже, я был прав — Катя все фразы начинает с этого сакраментального "ой!". Впрочем, сейчас ее удивление было оправдано: идешь себе мирно на обед, никого не трогаешь, думаешь о высоком… ну или о вкусном. И вдруг рядом со скрипом тормозов останавливается черно-серебристый байк. Тут кто угодно растеряется. И даже испугается.

Испугаться толком Кате я не позволил, сразу же сняв шлем и изобразив на лице виноватую улыбку. Не то чтобы моя внешность могла успокоить, на этот счет у меня не было иллюзий, но улыбка у меня располагающая. Я ее специально тренировал перед зеркалом.

— Здравствуйте, Катенька! — Я заглушил двигатель и шагнул к девушке, — Извините, не хотел вас напугать. Ехал по делам и вдруг вижу — знакомое лицо.

Я прикусил язык, но девушка, видать, еще не совсем оправилась от неожиданности и не сообразила, что, подъехав со спины, я, если что и мог узнать, то явно не лицо. Вот так у меня всегда — тщательно планирую, рассчитываю, а потом прокалываюсь на какой-нибудь мелочи. Да, "случайная" встреча с красоткой из келлеровской фирмы была спланирована мною заранее. Девушка показалась мне наивнее и разговорчивее своих коллег. Мне пришлось потратить часа два, дожидаясь, пока Катя отправится перекусить. Я уже начал беспокоиться, не относится ли она к тем трудоголикам, что обедают прямо на рабочем месте.

— Ой, а куда вы вчера пропали? Мы с девочками думали, вы у нас работать будете!

— Пока не знаю, Катенька, — развел я руками, — Вроде бы место у вас хорошее, но… не знаю. Сомнения меня одолевают.

— Ой, ну что вы! Да это же всегда так! Всегда кажется — а вдруг мне здесь не понравится, а вдруг тут что-то не так?

— Думаете? — Я снова улыбнулся, — Нет, видите ли, дело в том… Но, подождите, вы ведь куда-то шли, а я вас задерживаю своей болтовней!

— Ой! Да ничего не задерживаете! — всплеснула руками девушка. — Я в Макдоналдс шла.

— Не делайте этого! Вы так молоды и жизнь так прекрасна! Зачем же рисковать?

Девушка рассмеялась:

— Вообще, я на диете, но иногда очень хочется чего-нибудь такого…

— Ох, девушки, любите вы себя мучить понапрасну, — проворковал я, копируя интонации и тембр голоса Алекса. — Зачем вам, Катенька, диеты? У вас прекрасная фигура.

— Ой! — Катя покраснела и потупилась.

— А знаете, что мне пришло в голову? Я сегодня с самого утра все никак не успеваю позавтракать. Если позволите, я приглашу вас куда-нибудь и заодно мы спокойно поговорим. Только Мак действительно не лучшее место для этого. Если позволите, я вас приглашу… да вот хотя бы сюда! Вы любите суши?

— Обожаю! — пискнула Катя. Судя по враз поглупевшему выражению ее лица, она бы ответила то же самое, даже если бы я предложил закусить хот-догами у уличного киоска. Иногда мне кажется, что секрет Алекса не в инкубской крови, а в его повадках и интонациях. Вспомнив про Алекса, я вспомнил и о том, что мне так и не удалось до него дозвониться. Где, интересно, его носит? Пропадать он и раньше пропадал, иногда по нескольку дней. Но такого никогда не происходило, если мы вели какое-то дело.

Впрочем, сейчас нужно было сосредоточиться на своем выступлении. Я не так уж часто ухаживаю за девушками, нужно следить, как бы не ляпнуть чего лишнего.

Заведение, куда я пригласил Катю, оказалось довольно приятным местом. Несмотря на оформление в традиционном для московских "сушилок" псевдоориентальном стиле, в деталях обстановки проглядывала самоирония. В дверях нас встретила статуя то ли Будды, то ли Хотея, уплетающего рис из огромной чаши. Сломанные палочки для еды лежали у толстых пяток гипсового просветленного, что не мешало ему черпать рис прямо ладонью. Над статуей висело знамя со стилизованным под иероглифы лозунгом: "Будь проще, попроси вилку с ложкой!" На стенах висели имитации японских гравюр, но содержание их было вполне современным и комичным — сценки из офисной жизни, уличные зарисовки, карикатуры на "звезд" и политиков. Официантка в неизбежном кимоно принесла меню. Открыв книжечку, Катя тихонько захихикала. Надпись на первой странице гласила: "Уважаемые гости! Убедительно просим не обращаться к персоналу на японском языке! У нас в школах его не изучают".