Русич подозвал к себе командира роты и спросил:

– У вас есть орудия?

– Да, – кивнул головой лейтенант. – Но они застряли на месте предыдущего боя. Для того чтобы убрать трупы и создать проход в завалах, потребуется время.

– У нас его нет, – произнес Олесь.

И тут события начали развиваться самым неожиданным образом. Над кварталами взвились к небу густые черные столбы дыма, послышались звуки труб, барабанов, трещоток. Издали донесся вой тысяч разъяренных глоток.

– Что происходит? – удивленно спросил Стюарт, настороженно осматриваясь по сторонам. Не нравится мне эта какофония.

– Может, психологическая атака? – неуверенно предположил аланец.

– Нет, – возразил Храбров, – похоже на какой-то сигнал. Минут десять наступающие стояли на месте. Несмотря на все требования офицеров, русич отказался штурмовать укрепления. Его терзали мрачные предчувствия, которые вскоре подтвердились.

Расталкивая десантников, к Олесю прорвался Родригес. Его латы были помяты и обильно испачканы кровью. Это значило, что группе де Креньяна тоже пришлось несладко. Увидев Олеся, арагонец громко закричал:

– Командир, нас окружают! Жак просил передать, что сотни чертей перешли границу и атаковали группировку с фланга. Потери ужасны, мы с трудом сдерживаем врагов...

– Проклятие! – выругался юноша. – Всем немедленно отступать! Родригес, возвращайся к своим. Пусть они отходят к захваченному перекрестку. Это единственный шанс закрепиться.

Суть происходящего дошла и до пехотинцев. Тем более что чистые с криками рванулись в атаку. Шквал пуль остудил пыл оливийцев, но ненадолго. Тасконцы начали пробираться вдоль стен и по земле.

Отход аланцев вскоре превратился в паническое бегство. Вскоре армия достигла места недавнего сражения. Только здесь Олесь сумел перевести дух. Хоть на немного, но они оторвались от преследователей.

– Занять оборону! – громко выкрикнул русич.

Отбрасывая тела убитых, наемники и десантники начали располагаться на баррикадах. Часть пехотинцев Храбров отправил на крыши ближайших домов. Они должны прикрыть позиции роты сверху. Только так можно удержать завоеванную территорию. В это время сзади раздались отчаянные вопли солдат.

– Черти обошли с тыла, – взволнованно вымолвил командир батальона. – Они уже на магистрали...

– Возьми сотню своих бойцов и попытайся отбросить их на запад, – предложил Олесь.

Понимая, что наемники лучше разбираются в обстановке, капитан возражать не стал. Спустя пять минут аланцы ринулись в атаку. То ли тасконцы не ожидали подобной решительности от аланцев, то ли в отчаянии десантники сумели подавить в себе страх перед рукопашной схваткой, но третья рота прорвала окружение.

С минимальными потерями отряд вырвался из Морсвила. О приказе отбросить противника на запад командир батальона даже не вспомнил.

Земляне и пятьдесят аланцев были брошены на произвол судьбы. Проклиная тупость Возана, русич готовился к решающей битве. Наибольшую угрозу сейчас представляло северо-западное шоссе. Там нет никаких укреплений, и в любой момент враг может ударить с тыла.

Храбров приказал создать укрепление из трупов. Солдаты немедленно принялись за работу. Морсвилцы пока не решались атаковать, и в сражении наступило временное затишье.

Неожиданно на боковой улице началась частая стрельба. Солдаты тотчас заняли свои места на баррикаде. Теперь они следили за домами через прорезь прицела. Пальцы застыли на спусковых крючках. Один возглас и стальной дождь устремится навстречу противнику. Но вот лейтенант приложил к глазам бинокль и закричал:

– Прекратить огонь! Это наши...

Он оказался прав. Отстреливаясь от наседавших врагов, к перекрестку отступала западная вспомогательная группа. В изорванной одежде, испачканные своей и чужой кровью, аланцы еле передвигали ноги. От роты осталось чуть более тридцати человек. Они были деморализованы и растеряны. Последними, как и положено, шли наемники. В живых их осталось всего четверо. Де Креньян шагал в самом конце колонны. Внешний вид маркиза мог произвести впечатление на кого угодно. Без шлема, с перевязанной головой, в изрядно помятых латах, с мечом в одной руке и автоматом в другой. Время от времени Жак для острастки стрелял по преследующим отряд чертям.

– Вот это бойня! – с горькой иронией воскликнул француз, увидев Храброва. – Я уже думал, не выберусь живым. Хорошо, Родригес прикрыл спину от удара, а то валялся бы в песке.

– У нас еще все впереди, – вставил Стюарт. – Мы окружены.

– Чего и следовало ожидать, – произнес де Креньян, усаживаясь на большой камень баррикады. Чистые подготовились к обороне сектора по всем правилам. Они запустили нас внутрь города и ударами с флангов, отрезали от пустыни. Осталось только добить захватчиков...

– Мы еще поборемся, – возразил русич. – Штурмовать эти укрепления под огнем весьма непросто. Дома тоже взяты под контроль.

– Согласен, – кивнул головой маркиз. – Однако тасконцы в этом сражении захватили немало трофеев. В том числе и огнестрельное оружие. Так что шансы теперь равны.

– У нас кончаются патроны, – проговорил лейтенант-аланец. – Я последний офицер в роте. Честно признаюсь, не знаю, что и делать...

– Как тебя зовут? – добродушно спросил Жак.

– Рон Троул, командир третьего взвода второй штурмовой роты, – представился по всей форме десантник.

– А теперь слушай внимательно, Рон, – произнес француз. – Ты сейчас пересчитаешь всех своих людей, не забудь и про тех, что пришли со мной. Они теперь в твоем подчинении. Раненых спрячь в доме, остальных равномерно распредели на баррикады, крыши и окна. Теперь главное: отдай приказ о расходе боеприпасов. Последний магазин можно использовать только с моего разрешения или разрешения Храброва. Кто выпустит хоть одну лишнюю пулю – прикончу лично. Старайтесь стрелять наверняка.

– Слушаюсь, – козырнул лейтенант и бросился выполнять распоряжения землянина. В этот момент Троул даже не задумывался о том, что остатками роты теперь командовал наемник.

В уверенности и смелости варварам не откажешь. За три года экспансии десантники привыкли им доверять. Другого шанса спастись в подобной ситуации у аланцев и не было. Без землян в рукопашной схватке с морсвилцами они не имеют шансов на успех.

– Что-то Тино не видно. Его ведь тоже, наверное, отрезали, – задумчиво вымолвил Олесь.

– Ты за него не беспокойся, – усмехнулся де Креньян. – Японца никто не обведет вокруг пальца. Более хитрой бестии я в своей жизни еще не встречал. Могу поспорить с кем угодно, что Аято успел развернуться и выскользнуть из города. Это мы, как последние идиоты, угодили в западню.

– Надеяться, ты не ошибся, – проговорил Пол. – В противном случае, его группа уже уничтожена. Трехглазые...

Закончить мысль шотландец не успел. С крыши дома раздался тревожный крик наблюдателя. Одновременно с четырех сторон на баррикады начали наступление чистые и черти.

Храбров горько усмехнулся. Спустя два с половиной часа после начала операции противоборствующие стороны поменялись местами. Теперь в положении обороняющихся оказались земляне и аланцы. Измотанные, обескровленные, уставшие, без малейшей надежды на поддержку главных сил корпуса. Полковник Возан даже не рассматривал такой вариант развития событий. А за ошибки командиров своими жизнями расплачиваются солдаты.

Бой начался с редкой перестрелки. В ней явно преуспели аланские снайперы. Тасконцы оставили на земле не меньше двадцати человек. Но это никак не повлияло на воинственный порыв оливийцев. С яростными криками они бросились на штурм баррикад.

Олесь выдержал паузу, и когда до противника осталось чуть более ста метров, отдал команду открыть огонь. Грянул дружный залп из карабинов и автоматов. Первые ряды наступавших были сметены пулями. Значительные потери вынудили чистых и чертей отойти на исходные позиции.

В песке и пыли улиц остались лежать еще сорок человек. Раненые истекали кровью и взывали о помощи. Однако на несчастных морсвилцев никто не обращал внимания. Тасконцы боялись аланских снайперов, а пехотинцы экономили патроны и добивать умирающих людей не собирались.