Работа над этим капитальным трудом не помешала Степану Осиповичу серьезно интересоваться еще целым рядом вопросов. Везде он умел сказать новое слово, наметить новые пути. Он принимает деятельное участие в разработке системы знаков для обозначения фарватеров; занимается вопросом о способе быстрейшего разведения паров; обстоятельно разрабатывает проект устройства судоходства на Аральском море и на Аму-Дарье; осуществляет одну из первых в русском флоте крупных десантных операций, перевезя целую дивизию в составе трех родов оружия на большое расстояние (усовершенствовав при этом множество десантных приемов, связанных с подъемом лошадей, буксировкой лодок и пр.).

Попутно Макаров представил проект реконструкции Кронштадтского порта, занимался вопросом о преобразовании корпуса инженер-механиков, изобрел новый способ электрической сигнализации.

В 1885 году, в связи с обострившейся международной обстановкой, Макаров внес в морское министерство проект «мобилизации корабля», в котором подчеркивал, что «если не вырабатывать мобилизации в мирное время, то во время войны будет сумбур». Это предложение, обнаруживающее дальновидность Макарова, не встретило, однако, сочувствия.

«Проводи день так, как если б это была вся твоя жизнь», — гласит старинная поговорка. Макаров следовал этому правилу, причем главной целью его жизни была работа во флоте: практическая и научная, с живыми людьми или над документами. В этом заключался для него смысл существования.

Не доверяясь своей памяти, он любил делать короткие записи обо всем случившемся. В этих записях, наклеивавшихся в хронологическом порядке, отмечалось все из ряда вон выходящее. Тут можно найти копии писем, вырезки из газет, меню торжественного обеда, фотографические карточки, изложение беседы или прочитанной книги.

И в то же время это не был сухой педант или кабинетный работник, с головоц ушедший в науку. Макаров любил общество и оживленную беседу. Особенно во время обедов нравилось ему вести живой разговор, и у него всегда имелись в запасе острое словцо и шутка, веселившие окружающих и не обижавшие того, над кем он подшучивал.

В марте 1885 года Макаров был назначен командиром броненосного фрегата «Князь Пожарский», а в сентябре того же года — командиром направлявшегося в кругосветное плавание корвета «Витязь». Макаров энергично готовил свой корабль к ответственному плаванию (что не помешало ему прочесть ряд докладов на различные темы, например «О скорости течения Невы под Литейным мостом на различных глубинах, по наблюдениям, произведенным в течение настоящей зимы»).

В августе 1886 года «Витязь» вышел из Кронштадта. Пройдя свыше 22 тыс. миль (из них почти 15 тыс. миль под парусами), корвет приплыл в Японию и оттуда — в июне 1887 года — во Владивосток. Вслед за тем Макаров посетил на своем корабле тридцать мало обследованных портов, представив обо всех них обстоятельные сведения. Совершив еще несколько трудных рейсов, «Витязь» двинулся в обратный путь и в мае 1889 года вернулся в Кронштадт.

Нечего и говорить, как много дало это трехлетнее плавание любознательному и пытливому Макарову. Он представил по начальству объемистый отчет, в котором сделан целый ряд важных замечаний: о работе машин, о постановке мин, об устройстве боевых угольных ям и т. д. Кроме того, это плавание дало Макарову материал для большой научной работы.

Первого января 1890 года капитан 1-го ранга Макаров был произведен в контр-адмиралы.

К тому времени в Макарове завершился процесс формирования творческих сил. Он был в расцвете своих способностей, больше чем когда-либо был полон самых различных планов, бурливей обычного била в нем неисчерпаемая энергия. И взгляды его, всегда отличавшиеся устойчивостью и самостоятельностью, приобрели теперь особенную твердость.

С этой точки зрения характерно, между прочим, суждение Макарова, высказанное им при обсуждении проекта об установлении морских призов для военных моряков.

«Определение морскими призовыми правилами денежного вознаграждения военных чинов за совершаемые ими военные подвиги не подходит к духу русского воинства, — писал он, — призовое право занесено с запада, но корень его не соответствует почве.

Каждый военнослужащий во время войны призван, чтобы по мере своих сил бить неприятеля всеми зависящими от него средствами. Если деятельность его и его подчиненных будет признана достойною поощрения, то начальство найдет, каким образом вознаградить отличившихся, но никто из военнослужащих в собственных соображениях не должен руководствоваться никакими денежными расчетами».

Далее следует замечательная тирада, как нельзя лучше выражающая сокровенные взгляды С. О. Макарова:

«Русский воин идет на службу не из-за денег, он смотрит на войну, как на исполнение своего священного долга, к которому он призван судьбою, и не ждет денежных наград за свою службу. Отучать его от этих правил значит подкапывать тот принцип, на котором зиждется вся доблесть русского воина.

…Тот, на кого в военное время могут влиять деньги, не достоин чести носить морской мундир. Что же касается судовых команд, то можно ручаться, что они всегда пойдут за своими начальниками, а где нужно, то безропотно встретят смерть. Соразмерять заслуги этих людей дробным расчетом рублей и копеек неправильно и даже оскорбительно».

Административная и организационная работа по морскому ведомству не нарушала научной деятельности Макарова. Больше того, зима 1891/92 года была посвящена им преимущественно обработке колоссального материала, накопившегося в результате его плавания по Тихому океану.

В мае 1892 года он передал в Академию наук свой новый труд «Витязь» и «Тихий океан»[5].

Академик Рыкачев писал об этой книге: «Со времени Крузенштерна и Литке в русской литературе не появлялось столь крупного и важного труда по гидрологии».

В декабре 1892 года рукопись была сдана в печать, а в следующем году Академия наук вторично присудила ее автору макарьевскую (на этот раз полную) премию.

Исследование С. О. Макарова нашло высокую оценку и за пределами России. Известный океанограф Крюммель отозвался об этой научной работе, что она станет основным сочинением по физической географии северной части Тихого океана. На Мраморном фронтоне Международного океанографического музея, среди названий кораблей, на которых плавали знаменитые исследователи, имеется также имя «Витязя»: военный корабль, совершивший обычное учебное плавание, стал в один ряд со специально снаряженными для научных изысканий судами.

В момент, когда Макаров приступил к работе над этой книгой, он получил ответственное служебное назначение: его назначили глаьным инспектором морской артиллерии.

В этой должности С. О. Макаров состоял вплоть до осени 1894 года. Он отлично ознакомился с положением артиллерийского дела в России, а в 1893 году специально ездил за границу для личного осмотра предприятий, изготовляющих орудия и броню.

Заводы Шихау и Крупповские, Вуличский арсенал, заводы Виккерса-Армстронга, Гочкиса, французские предприятия Шнейдера-Крезо, Форж и Шантье, Нормана — целый калейдоскоп впечатлении, непрерывная смена сложнейших технических конструкций — в этой обстановке Макаров чувствовал себя, как рыба в воде. И в представленном им по возвращении отчете имелось не только описание виденного, но и критика многого, и вместе с тем указания, что именно и в какой форме нужно перенять, заимствовать и использовать в России.

В декабре 1894 года Макаров был назначен командующим русской эскадрой в Средиземном море.

Близ Мальты он простудился, стоя долго на палубе во время свежего ветра, начался воспалительный процесс в колене, пришлось лечь в постель, а затем передвигаться некоторое время на костылях.

Тем не менее Макаров не сдавал командования и лично вел дальше свою эскадру. Согласно полученному приказанию, он повел корабли через Суэц в Тихий океан.

В мае 1895 года в одном из тихоокеанских портов состоялось совещание высшего командного состава русского флота. Обсуждался чрезвычайно важный вопрос: какой флот должна иметь Россия на Дальнем Востоке? Строить ли преимущественно крупные броненосные суда или отдать предпочтение менее защищенным броней, но зато быстроходным кораблям, получив в этом случае возможность значительно увеличить количество боевых единиц?