Однажды она спросила у оператора, на кой черт он опять снимает, как она заклеивает пальцы пластырем.
— Понимаешь… — признался он, понизив голос, — таков наш пульс дня.
«Тааак… — подумала она. — Сегодня пульс дня, потом маммография месяца и наконец смерть года…»
Уже на первой репетиции она поняла, что из этого ничего не выйдет. С сомнительным чувством ритма, с неприязнью к собственному телу и презрением к шоу-бизнесу, Ядя была последним человеком, которому следовало в поте лица готовиться к выступлению под прицелом камер. Но тем не менее она это делала. Так же, как и остальные участники, которых она называла про себя «жертвы уличной облавы».
В новом сезоне стартовали пять пар, и большой финал предполагалось провести уже через несколько недель. На этот раз партнерами профессиональных танцоров были исключительно «натурщики», то есть самые обыкновенные люди, не имеющие к танцам никакого отношения. Однако у каждого из них дела шли лучше, чем у Яди.
К примеру, Роберт, партнер Верены. Вроде обыкновенный кандидат наук, физик-ядерщик, однако у него не было никаких проблем с освоением танцевальных па. Ядя никак не могла запомнить, что на «раз» — нога вперед с энергичной подачей бедра, а на «два» — поворот с одновременным резким движением головы вправо, а вот Роберт носился по паркету, как нейтрино. По-видимому, отлично владеть своим телом ему позволили глубокие познания в области строения материи. А Ядя… Ядя то и дело спотыкалась, что вызывало в магнитном поле полнейшую дезориентацию и в итоге короткое замыкание. Всякий раз Роберт смотрел на Ядю с таким ужасом, будто сейчас произойдет расщепление атомного ядра и в зале вырастет атомный гриб.
Если Ядя к кому и испытывала симпатии, так это к пани Гражинке, подсобной рабочей на кухне при социальной службе по работе с трудными подростками. Сколько в ней было жизненной энергии! Всегда опрятная, чистенькая, челочка ровно подстрижена, пятидесятилетнее тело подтянуто и послушно. Вдобавок ко всему она танцевала с Молодым, а он был таким обаятельным и остроумным! Ядя с огромным удовольствием наблюдала за ним. Этот парень был как воспоминание о самых прекрасных моментах, которых давно и след простыл, как вкус молочных карамелек из детства, которые они с подружками воровали на праздничной ярмарке… Как только он входил в репетиционный зал — сразу обращал на себя внимание, словно источал вокруг какие-то притягательные флюиды. Молодой (вот ведь подходящая фамилия!) двигался с непринужденной элегантностью, словно всеобщее восхищение было для него самой обычной вещью. Плюс ко всему в его глазах был тот опасный блеск, от которого у женщин тут же срабатывает система предварительного оповещения.
Да… Молодого все обожали. Все, за исключением Циприана, ясное дело. Но этот брюзгливый придурок, обиженный на весь свет, никого не любил, кроме себя. Ядя как-то раз сказала ему, что он ведет себя, будто у него в заднице геморрой. Он тогда хлопнул дверью и вернулся на репетицию через час. Ну и ладно. По крайней мере, она смогла спокойно доесть сдобную булочку и вздремнуть на мате. Но когда этот псих вернулся и обнаружил, что его партнерша спит среди пакетов «Бабушкины пирожки», его охватило бешенство! Он стал орать, что из-за ее непрекращающегося обжорства они не могут сделать даже самого простого boleo[20], не говоря уже о volcedo. К сожалению, относительно пагубных последствий сверхпрограммных (да ладно уж, порядка пятнадцати) килограммов Яде очень скоро пришлось с ним согласиться.
Когда ее начали одолевать периодические боли в суставах, курирующий программу врач подтвердил: чрезмерно перегруженные конечности не в состоянии выдержать интенсивные многочасовые репетиции. Был вынесен жесткий приговор: Ядя должна похудеть. Если для кого-то съесть что-нибудь неполезное и калорийное — единственное в жизни удовольствие, не стоит надеяться, что он отнесется к подобному требованию с пониманием. Ядя мгновенно почувствовала, как у нее засосало под ложечкой, врач еще не договорил, а она ощутила такой голод, что до конца репетиции не могла перестать думать о селедочке с лучком. У нее началось такое сильное слюноотделение, что она быстро и без капризов выполнила все намеченные па и, помчавшись домой, заскочила по дороге в свой районный магазинчик. Стоя под навесом трамвайной остановки в компании местных пьянчуг, она открыла баночку с селедкой по-кашубски, съела все, что там было, слизала с пальцев растительное масло, а затем, счастливая и умиротворенная, решила, что подумать о здоровом питании действительно пора.
После недели репетиций у нее до крови были стерты ноги, растянуто ахиллово сухожилие, и она дважды ушибла щиколотку. Кроме того, Ядя питала откровенную неприязнь к аргентинскому танго — его ритм пульсировал у нее в голове ежевечерней мигренью. Основные шаги, называемые basico, она запомнила лишь потому, что они вызывали ассоциацию с balsamico — любимым ароматным уксусом.
Но хуже всего было то, что она не могла теперь влезть ни в одни туфли. Отвозивший ее домой таксист, каждый раз один и тот же, уже привык, что дамочка выходит из машины босая и, не обращая внимания на осеннюю слякоть, шлепает по асфальту, как аскет. Однажды, массируя ноги, Ядя обнаружила, что от многократного, убийственного повторения танцевальных движений у нее почти стерлись папиллярные линии. Это ее порадовало: теперь она может безнаказанно задушить Циприана ступнями, и ни одна полиция не найдет ее по отпечаткам пальцев.
Готя, гордый мамой, которая в недалеком будущем завладеет воображением масс, следил за ней по утрам не хуже тюремного надзирателя. Он будил Ядю, чтобы она не опаздывала на занятия, а после школы сразу шел к Эде. Они вместе колесили по городу, пополняя запас спичек. Вдохновленные передачей о французской революции (ее показывали на «Discovery»), они решили воссоздать эшафот, на котором казнили Марию-Антуанетту. Правда, после многочасового корпения над макетом в неудобной позе Эдю порой так скручивало от болей в пояснице, что он выпадал на несколько дней. Но Готя не оставался без присмотра. Обычно к нему приезжала Сарра либо его забирали в шумный дом Ули. Для Готи это было наказанием, так вскоре он пришел к выводу: независимые одинокие женщины, равно как и многодетные замужние, просто невыносимы, и жить с ними невозможно, разве что другого выхода нет.
Что и говорить, для Циприана последние три года были трудными. Ему пришлось столкнуться с первой сединой, а также научиться жить без защитного зонта, который обычно раскрывается только над селебрити. Еще ему пришлось продираться сквозь джунгли шоу-бизнеса, где все живое безжалостно вырубается бейсбольными битами, острым мачете или пинцетами для выщипывания бровей — кому, что попадется под руку. Когда он оказался в опале, вытесненный Молодым, то был вынужден бороться за существование, и борьба была отягчена внесением платежей по кредиту. Привыкнув быть привередливым в выборе работы, Циприан вскоре пересмотрел свое отношение к халтуре. У него до сих пор цепенели ягодицы, когда он вспоминал год, проведенный на пароме, курсирующем между Свиноустьем и шведскими портами. Каждый вечер он изображал танец Тарзана на фоне нарисованных джунглей, а пьяные скандинавы бросались в него колбасками-гриль.
Но сейчас у него вновь появилась возможность напомнить публике о себе. Правда, этому сильно поспособствовала тощая попка Верены, но, в конечном счете, после стольких лет совместного каторжного труда, она просто обязана была хоть что-нибудь сделать для него — например, шепнуть словечко в волосатое ухо своего пузатого продюсера. Пустяки, главное, он снова в игре. Достаточно двух эфиров, и он опять завладеет сердцами поляков! Вот если бы ему еще поменяли партнершу… Тетеря каких свет не видывал, к тому же с большими заморочками. Даже прикоснуться, как следует, к себе не дает! Стоило ему протянуть руку, чтобы выполнить несколько положенных темпераментных па, как она отскакивала в ужасе, будто он прокаженный… Положа руку на сердце, ему не очень-то и хотелось ее трогать, потому что он всегда боялся женщин, подавляющих его своим интеллектом. Циприан знал, что Ядя закончила институт, и со своим аттестатом зрелости, полученным в провинциальном лицее, рядом с ней ощущал себя невеждой. В нем по-прежнему сидел комплекс паренька-недоучки, который любит помечтать: «Вот немного подзаработаю и куплю диплом магистра какого-нибудь частного вуза, а что!»
