Наконец в половине двенадцатого ночи начали объявлять победителей в номинации «Песня года». Эдди с Мартой крепко сжали руки, когда ведущий перечислял названия пяти представленных на конкурс песен. Камера на секунду остановилась на лице Ландри. Он уже не выглядел столь беззаботно, как прежде.

Эдди проглотила комок в горле.

— Ну давайте, скорей же! Открывайте конверты, не тяните!

— …и победитель… Дэвид Ландри с песней «Долгая ночь»!

В комнате на мгновение повисла тишине. Эдди молча опустилась на колени.

— Святые небеса, ты этого добилась! — сдавленно пробормотала Марта, все еще не веря в происходящее, и положила руку на плечо сестры.

Эдди не отрывала взгляда от экрана. Камера показывала Дэвида Ландри, с улыбкой спускающегося по проходу за почетным призом. Оркестр проиграл вступительные аккорды песни, пока он шел к сцене.

Публика бешено аплодировала Ландри, он был единственным, кого зал дружно приветствовал стоя. Эдди вздрогнула. Не надо ей смотреть, как аплодируют человеку, отнявшему эту песню у нее с матерью.

Когда аплодисменты смолкли, Ландри недоуменно покачал головой, затем осмотрел маленькую золотую статуэтку, которую держал в руках. Повернувшись лицом к камере, он подмигнул, глядя прямо в объектив, и промолвил только одно слово: «Спасибо».

Медленно поднявшись с колен, Эдди подошла к телевизору и щелкнула выключателем.

— Ну вот и все, — упавшим голосом промолвила она.

Эдди хотела пойти в кухню, но Марта неожиданно схватила ее за руку:

— Ну-ка, подожди минутку.

Марта подалась назад, а затем, имитируя хорошо поставленный голос диктора, начала говорить:

— …и победителем в конкурсе на лучшую песню года является… — она вскрыла невидимый конверт, — мисс Эдди Рэйнтри.

Эдди стояла, скрестив руки на груди, и вымученно улыбалась. Марта схватила первое, что попалось ей под руку, и вручила Эдди в качестве приза. «Знала бы Марта, что мне сейчас пришлось пережить», — подумала Эдди.

— Речь, речь! — потребовала Марта.

Решив поддержать игру, Эдди театрально откашлялась и начала:

— Во-первых, я счастлива поблагодарить вас за вручение мне этого очаровательного пакета с поп-корном. Я также хотела бы поблагодарить мою дорогую сестру…

— Твою изумительную и несравненную сестру, — поправила Марта.

— …мою изумительную, несравненную, сумасшедшую сестру за ее веру в мой талант и постоянную дружескую поддержку. Этот приз на самом деле принадлежит ей. — Она протянула пакет Марте, и обе они расхохотались сквозь слезы.

Той же ночью в Лос-Анджелесе гости и участники торжества праздновали окончание конкурса. Сидя в дорогом ресторане, Бриттни Хьюз разглядывала своего спутника, приканчивавшего пятую порцию двойного бренди.

— Дэвид, тебе не кажется, что уже хватит? Нет, серьезно! Ты не сказал и пары слов с тех пор, как мы сюда пришли. Тебя что-то беспокоит? Сегодня же твой праздник! Ты должен чувствовать себя победителем и праздновать свой успех.

Дэвид вертел пустой бокал, задумчиво рассматривая его, как будто держал в руках произведение искусства.

— Извини, Брит, мои мысли витают далеко.

Бриттни выпрямилась на стуле. 

— О, опять в Индиане! Это все та простушка! Поправь меня, если я ошибаюсь, но ведь однажды ей почти удалось испортить тебе репутацию. До чего же глупы мужчины!

Дэвид отвел взгляд от бокала и уставился в пространство.

— Да, возможно, я свалял дурака, но она оказалась совсем не такой, как я ее представлял.

— Я уже слышала это двадцать раз. Послушай, Дэвид, между нами уже давно ничего нет, поэтому я говорю с тобой сейчас просто как друг. Твоя маленькая Эдди та еще штучка. Она карьеристка. Будь осторожен.

Дэвид нетерпеливым движением ослабил узел галстука и произнес:

— Да, я понимаю! А где официанты? Вечно их нет на месте, когда они нужны.

Эдди заперла дверь за последним посетителем кафе «Уютный уголок» и повесила табличку «Закрыто». Стояла теплая апрельская погода. Эдди любовалась свежими зелеными листочками, появившимися на деревьях буквально за одну ночь. Нежный весенний ветерок колыхал цветные бутоны, а гиацинты, тюльпаны и нарциссы уже распустились, украсив город.

Эдди поспешила вернуться к своим ежедневным делам, протирая столы и выставляя чистые стаканы па стойку перед фонтанчиком. Она слышала, как Стью, мойщик посуды, насвистывает, сражаясь со сковородками и кастрюлями на кухне. Нетерпеливое постукивание в застекленную дверь кафе заставило Эдди обернуться и замереть от неожиданности.

Нет… Этого не может быть.

Эдди медленно поставила на место хлебный лоток. Все еще не веря своим глазам, открыла дверь. Но кто еще мог так привлекательно, лениво улыбаться? Никто — кроме него!

— Надеюсь, я не опоздал к ужину? Можно войти?

Дэвид стоял на верхней ступеньке крыльца, глядя прямо на Эдди.

Когда к Эдди вернулся дар речи, она смогла лишь пробормотать:

— Да, пожалуйста, — и посторонилась, давая ему пройти.

Эдди закрыла дверь. Ландри с интересом оглядывал интерьер кафе: старинный резной потолок, стойку с фонтанчиком с содовой водой и зеркальную заднюю стену. Кивнув в знак одобрения, Дэвид устроился на крутящемся стуле у стойки. Эдди поспешила за стаканом минералки.

— Милое местечко, — произнес Дэвид. — Я уже давно не видел ничего подобного.

— Да, здесь уютно. — Она поставила перед ним стакан и вытерла руки о передник. — Дэвид, как ты узнал, что я здесь?

— Мне сообщила женщина, которая сидит с Рори. Я представился твоим старым школьным поклонником и сказал, что только на день приехал в город.

— Но что ты здесь делаешь?

— Что я чую? Уж не запах ли жареного цыпленка доносится с кухни?

— А если я накормлю тебя жареным цыпленком, ты ответишь, зачем приехал?

— Договорились!

Через пять минут Эдди с удивлением наблюдала, как Дэвид с волчьим аппетитом набросился на их фирменное блюдо, состоявшее из жареного цыпленка, картофеля с густой подливкой и зеленого горошка. Подперев рукой подбородок, Эдди молча смотрела на Дэвида и думала, что он, наверное, тратит безумные деньги на еду. Человеку с таким телосложением нужно очень много продуктов. Создатель явно не поскупился, сотворив Дэвида Ландри. Когда Дэвид протянул руку за стаканом с молоком, Эдди заметила, как перекатываются мышцы под черной футболкой.

Но зачем он приехал? Что решили в «Цитадель рекордз»? Если им не понравилась запись, то могли бы отказать письменно, а не присылать сюда этого бородатого сексуального типа. Да и ей следовало бы поостеречься и не пускать его на порог.

— Вкусно, — сказал Дэвид, промокнув усы салфеткой. — А вот тот пирог на лотке? С чем он?

Эдди не смогла удержаться от смеха.

— Вишневый.

Она заставила себя не торопиться, доставая пирог и разрезая его.

— Вишневый! Мой любимый, — одобрительно кивнул Дэвид.

Эдди поставила перед ним тарелку с соблазнительным большим куском пирога. Но когда Дэвид уже собирался отломить кусочек, Эдди выхватила у него тарелку.

— Прежде скажешь мне, что ты здесь делаешь.

— Я бы сформулировал вопрос по-другому: что ты здесь делаешь?

— Я здесь работаю.

— Уютное местечко, и кормят неплохо. Но мне хотелось бы знать, как ты собираешься успевать готовить вечерние блюда, одновременно записывая песни?

На его лице появилась загадочная улыбка.

— Записывая песни? — переспросила Эдди, не уверенная, что правильно поняла его слова, и чуть не выронила тарелку с пирогом.

— Некоторое время назад я получил твою кассету. Почему ты мне не сказала, что поешь и рок? Ребята из «Цитадели» загорелись записать тебя как можно скорее. В общем, они дают нам время до лета. — Дэвид на секунду прервался. — Интересно, что бы подумали люди, если бы я съел этот кусок там, где он сейчас находится?

Проследив за его взглядом, смутившаяся Эдди увидела, что злополучный кусок пирога, прочертив след на ее переднике, свалился на стойку и вишневая начинка растекалась.