— Он говорит несерьезно, Джейк, — сказала Алисия.
— Я говорю серьезно! Дорогая... — Я старался выбрать ласковое обращение, которое не использовал многие годы, чтобы показать ей свою искренность. — ...Я уверен, что это событие поможет Себастьяну окончательно повзрослеть. Помнишь Калифорнию, декабрь 1930 года, как мы были счастливы?
— Себастьян привлекателен, Джейкоб, — сказала Эми вопросительно. — Он к тому же умен. Корнелиус, он станет когда-нибудь главой Ван Зейлов?
— Эми, кто я, чтобы предсказывать будущее?
— Себастьян не хочет быть банкиром, Эми, — сказал Джейк. — Нейл примет на работу одного из младших Келлеров и научит его, как стать Полом Ван Зейлом III. Кровь всегда гуще воды.
— Я сожалею, — обратилась Алисия к Эми, — но я не думаю, что они должны пожениться. Я не руководствуюсь предрассудками, мне просто кажется, что Себастьян не любит ее. Я уверена, она ему очень нравится, но...
— Я абсолютно согласен, — сказал Джейк. — Эльза также не любит Себастьяна. Это просто минутная влюбленность молодой девушки.
— Разумеется, дети будут воспитываться в еврейских традициях, — сказала Эми, обращаясь ко мне.
— Эми, я уверен, что Себастьян и Эльза сами договорятся о подобных вещах. — Я повернулся к ее мужу: — Джейк, не закрывай глаза на реальное положение дел. Если ты будешь упорно продолжать прятать голову в песок, Себастьян и Эльза могут вполне решиться перейти от кино к мотелям на шоссе в Нью-Джерси!
— Боже мой! — Он содрогнулся: нашел чистый бокал на сервировочном столике и налил себе немного лимонада. — Это «Том Коллинз»?
— Нет. Каррауэй! — прозвал я.
В мгновенье он появился на террасе. Конечно, он и лакей напрягали слух у ближайшего окна. Я чувствовал себя Аладином, начищающим волшебную лампу.
— Принеси, пожалуйста, еще бутылку шампанского.
— Я против этой свадьбы, — сказал Джейк. — Я против нее!
— Ты не можешь запретить девушке выйти замуж, если она твердо решила это сделать, Джейк, — сказал я мягко. — У меня есть свой опыт в этом болезненном вопросе, и если ты будешь жить по законам прошлого века, ты дождешься того, что твоя дочь выйдет замуж в каком-нибудь городском магистрате в Мэриленде.
— Ох, Джейкоб! — сказала Эми, — мы должны устроить Эльзе прекрасную свадьбу! Я не переживу, если она не будет выглядеть богатой невестой!
— Эми, разве ты не понимаешь! Она не любит его!
— Но, Джейкоб, у нее, возможно, не будет другого шанса выйти замуж за человека, который делает ей предложение не из-за денег, — ты можешь сломать всю жизнь своей дочери! А Себастьян — такой привлекательный юноша, высокий и мужественный. Это подобно сну, сбывшемуся для Эльзы. Ты не знаешь, как несчастна была твоя дочь, каждую ночь рыдала из-за того, что она толстая и некрасивая и у нее нет друга...
— Хватит! — закричал Джейк.
— Но, Джейкоб, ты ведь хочешь, чтобы твоя дочь была счастлива, да?
Джейк с ненавистью посмотрел на кувшин с лимонадом, казалось, он готов был вышвырнуть его в окно.
— Я не думаю, что Себастьян сделает ее счастливой!
— Я думаю, что этот брак будет несчастным, — сказала Алисия, — но беда в том, Джейк, что никто не собирается нас слушать. Также очень трудно согласиться с точкой зрения Корнелиуса на истинное положение дел. Да, Себастьян решил жениться на Эльзе, и она, вероятно, более чем способна пойти по стопам Вики и сбежать в Мэриленд. В старые времена мы смогли бы расстроить этот брак, но в настоящее время дети делают так, как им нравится, и посылают к черту родителей.
Джейк заскрежетал зубами. Мы все ждали. Наконец он сказал:
— Свадьба через год после помолвки.
— Ох, Джейкоб, — сказала Эми. — В настоящее время девушки не могут ждать целый год и молодые люди тоже!
— Ну, что ж, может быть, следует поговорить о добрачном сексе? — спросил я мягко.
— Категорически нет! — сказал Джейк гневно. — Это не относится к моей дочери! Хорошо, девять месяцев.
— Свадьба весной! — сказала Эми, довольная, и уголком глаза я увидел, что Каррауэй идет величаво к нам с шампанским, чтобы скрепить сделку.
В этот вечер, когда я был один и работал в библиотеке над сметой моего нового художественного журнала, Себастьян постучал в дверь и заглянул в комнату. Я не видел его с тех пор, как он смылся с террасы с бутылкой шампанского, хотя Алисия позвонила ему на квартиру после ухода Рейшманов и попросила вернуться обратно.
— Привет! — сказал я дружески. — Заходи.
Он легко прошел по комнате, уселся в кресло напротив моего стола и стал угрюмо рассматривать. Выражение его лица, наполовину мрачное, наполовину вызывающее, показывало, что к нему вернулось его обычное настроение после эйфории во время ленча. Он сказал угрюмо:
— Благодарю.
— Что? О, да, хорошо, Себастьян. Я искренне думаю, что ты правильно поступаешь.
Последовала обычная неловкая пауза. Сделав отчаянное усилие наладить разговор, я сказал непринужденно:
— Я не знал, что ты такой любитель «Я люблю Люси!», — и сразу почувствовал, что сказал что-то не то. Я понял, что этого не следовало делать.
— Да, «Люси» замечательна!
Снова наступило молчание. Он заерзал в кресле.
— Корнелиус...
— Да? — сказал я, пытаясь быть терпеливым.
— Я сожалею. — Он сдерживал себя. — Я в самом деле сожалею.
— О! — Я старался понять, за что он извиняется. — Все в порядке, Себастьян, — сказал я торопливо. — Не беспокойся об этом.
— Я знаю, мама никогда не простит.
На миг я перенесся на террасу, увидел маленькую птичку, заливавшуюся сладкой трелью на балюстраде. Я замер в своем кресле.
— Я просто очень был на нее сердит, — сказал Себастьян, — за то, что она назвала Эльзу некрасивой толстой еврейской девушкой без осанки и шарма. Это очень подлое замечание.
— Безусловно, это бестактно, — сказал я, — но не забывай, твоя мать была в сильном потрясении. Себастьян... это не то, о чем мы говорим... что именно побудило тебя сделать то необычное замечание относительно твоей матери и Джейка?
— Да ничего особенного. Я просто видел, как они однажды вечером вместе пили вино, когда тебя не было дома, вот и все.
— Да, твоя мать упоминала об этом. Она тогда же рассказала мне об этом. Но почему такой незначительный инцидент показался тебе необычным, и ты не только запомнил его, но и упомянул о нем месяц спустя?
