Клан Мак-Ларенов возглавлял теперь Роберт Мак-Ларен, который получил титул графа после смерти своего отца. Вспыльчивый и мстительный, двадцатичетырехлетний Мак-Ларен стал настоящим бедствием для жителей Высокогорья. Не проходило и месяца, чтобы он не присвоил себе чужие земли или не напал на соседей.

Торн вновь посмотрел на Гризель.

– А мой дядя? – спросил он, уже догадываясь об ответе.

– Убит. – Медленно повернувшись, Гризель указала на брешь в западной стене. – Он умер с честью, как и подобает Мак-Кендрику. – Потом добавила: – Леди Кэтрин покончила с собой, чтобы не попасть в руки врагов.

Торн сжал челюсти. Он не ожидал, что его тетя тоже погибла.

– А что с моим братом Ианом?

Она едва качнула головой:

– Мальчика взяли в плен. Когда я последний раз видела его, он был еще жив.

Энгус быстро подхватил покачнувшуюся от слабости Гризель.

– Пойдем, – мягко сказал он, – тебе лучше войти внутрь.

Торн с минуту смотрел вслед Энгусу, который повел старую женщину в башню замка. Затем он принялся осматривать разрушенную стену.

Тяжелые камни были выбиты из стены, и под напором бешеной атаки каменные блоки были сброшены с самого верха. Брешь не была ни широкой, ни особенно глубокой, но давала возможность человеку вскарабкаться и перелезть через стену.

Торн приказал троим всадникам из своего отряда:

– Езжайте в деревню. Всех, кто остался в живых, внести в замок. – Он повысил голос: – Остальным укрепить стену, и как можно скорее! Выполняйте, живо! Скоро стемнеет.

Дав распоряжения, Торн направился к каменным ступеням. Из двух владений, принадлежащих Мак-Кендрикам, этот замок стал камнем преткновения с тех пор, как рядом пролегла граница владений Мак-Ларенов, и теперь Торн казнил себя, что позволил своему девятилетнему брату остаться здесь с дядей.

В главной зале Торн увидел Энгуса, который разводил огонь в огромном очаге.

Все в комнате было перевернуто вверх дном: стулья и столы сломаны, скатерти порваны. Камыш, устилавший пол, подожжен, и от него осталась почерневшая труха.

– Свиньи гуманнее, чем эти Мак-Ларены, – пробормотал Торн. Со вздохом он опустился на одну из немногих уцелевших скамей. – Ты единственная, кому удалось спастись? – спросил он Гризель.

– Нет, – ответила та, – несколько крестьян успели укрыться в лесу еще перед первой атакой. И большинство наших женщин с детьми спрятались в подземной тюрьме. Люди Мак-Ларена пытались выбить двери, но наши держались стойко.

– А почему моя тетя не спряталась с ними? – резко спросил Торн.

Гризель пожала костлявыми плечами:

– Ее милость не пожелала оставить своего мужа.

– А мой брат?

– О! Ты можешь гордиться этим пареньком, – поспешно кивнула головой Гризель. – Он все время не отходил от тети. Даже когда ворвались эти дьяволы.

Несмотря на спокойную уверенность, с какой она говорила, Торн чувствовал, как ей сейчас тяжело. Гризель была его нянькой и кормилицей с самого рождения. На самом деле она ближе ему, чем родная мать. Его родители месяцами жили при дворе, когда отец был фаворитом короля Джеймса.

К своему брату Иану он был привязан даже больше, чем к матери, которая умерла во время родов. Поэтому он позволил Гризель остаться с Ианом, когда ему пришлось отправиться в Эдинбург.

Торн сжал кулаки.

– Иан ранен? – спросил он наконец. Гризель отрицательно покачала головой.

– Я не видела. – Она помедлила, словно припоминая что-то. – Как я теперь понимаю, – сказала она задумчиво, – они запросто могли бы сразу прикончить его. Мне кажется, они специально старались не причинить ему вреда.

– Они хотели забрать его в качестве заложника, – предположил Энгус. – Хотя не похоже, что это было поводом для нападения. – Он взглянул на Торна: – Может, они потребуют выкуп?

Торн покачал головой.

– Я бы заплатил его с легкостью. И они это знают. Нет, это не ради выкупа. – Он поднялся, чувствуя, что не может сидеть на месте. – Они хотят того, чего хотят всегда. Им нужна земля. – Торн ударил кулаком по ладони. – И, клянусь Богом, они не получат ее! Ни дюйма земли Мак-Кендриков не попадет в их жадные лапы. Они еще заплатят за все. Даже если мне придется отдать всю кровь до последней капли, они всю жизнь будут расплачиваться за сегодняшние злодеяния.

– Их поддержит король, – заметил практичный Энгус.

Торн покосился на кузена.

– Как знать, кто будет этим королем, – тихо заметил он.

У Энгуса перехватило дыхание:

– Ты что, думаешь выступить на стороне Джеми?

– А почему бы и нет? Сам король провоцирует гражданскую войну. Она скоро начнется. Когда же это случится, мы будем сражаться на стороне принца.

Энгус нахмурился:

– А если исход войны будет не таким, как ты ожидаешь, все для нас потеряно. Ты готов к последствиям этого?

– Да! – уверенно ответил Торн. Он повернулся к Гризель: – Позаботьтесь о раненых. Когда мы направимся к Рат-на-Иолар, ты поедешь с нами. Половина моих людей останется здесь, чтобы помочь починить стену.

– Мы можем сейчас же атаковать Мак-Ларенов, – сказал Энгус, поднимаясь.

– Нет! – решительно ответил Торн. – Они ждут от нас такой реакции. Поэтому нам не следует нападать на них сейчас. Осталось ли что-нибудь из еды, Гризель?

– Да, милорд, – ответила она. – Есть холодное мясо, сыр и эль. – Она усмехнулась: – Правда, лепешки сегодня делать некогда.

Он улыбнулся, как она обратилась к нему, скрыв удивление. Хотя все было правильно. Со смертью своего дяди он теперь получил титул графа Данморского.

– Неплохо было бы поесть. Позови женщин и детей. Мы поедим то, что осталось. Пока вы все останетесь здесь. После моего возвращения мы немедленно уезжаем в Рат-на-Иолар. – Когда Гризель вышла, он приказал Энгусу:

– Возьми десять лучших воинов. Мы едем в Силен.

– Десять? – Энгус с сомнением смотрел на него. – Ты считаешь, что защитников Сидена можно одолеть таким малочисленным войском?

– Я не собираюсь атаковать крепость. Заложника за заложника, – мрачно объявил он. – Мы будем ждать. Рано или поздно удачный случай должен представиться.

Энгус почесал заросший щетиной подбородок.

– Насколько я знаю, у Роберта Мак-Ларена немного уязвимых мест. Хотя, определенно, есть одно: его жена. – Глаза его загорелись. – Говорят, Мак-Ларен обожает ее.

Торн кивнул:

– Лучше всего было бы захватить ее.

Спустя некоторое время Торн и Энгус поделили на всех оставшуюся еду и после скудного обеда, отпустив женщин и детей, остались за столом.

Воины Торна, кто стоя на страже, кто растянувшись на соломенных тюфяках, доедали свою долю хлеба и сыра, предвкушая долгожданный отдых. Рат-на-Иолар, замок Торна, находился в двух днях пути на северо-запад, и всем вновь предстоял долгий путь с перерывами лишь на отдых лошадям.

Вытянув длинные ноги, Торн неподвижно сидел, уставившись в одну точку: его одолевали мрачные раздумья. С восходом солнца предстоит печальный ритуал погребения погибших, а потом он должен позаботиться о живых. В том числе и об Иане.

Где же мальчик? Ему только что исполнилось десять лет, и, к сожалению, у него не было крепкого здоровья, которым был наделен Торн. Именно поэтому Торн позволил брату жить в Данморе, расположенном во внутренних землях и защищенном от жестоких морских ветров. И вот Иана увез его самый беспощадный противник, он стал жертвой вражды, которая разделяла многие поколения членов обоих кланов.

В мгновенном приступе ярости Торн выплеснул эль из кубка на стену, потом налил себе изрядную порцию виски.

Энгус вздохнул и поднялся на ноги. Подойдя к огромному очагу, он облегчился, потом вновь вернулся и сел за стол.

– Когда ты думаешь ехать, Торн? – спросил он, потянувшись за очередным кубком эля.

– Как только закончится погребение, – ответил тот. – До Сидена самое маленькое день пути. Я подберусь к замку под покровом темноты.

– С нами должен поехать кто-нибудь из Данмора, – сказал Энгус.