— Ваши молитвы были услышаны, Ангел.

Его смертная сущность уже давно канула в небытие, но Сахтаа Жаждущий Плоти все еще мог найти себе жертву. Иные чувства теперь направляли его, и хотя он не мог до конца осознать инстинкты своего машинного разума, он научился использовать их.

Лед и снег покрывали его тело, скрывая во всепоглощающей белизне. Обрывочные воспоминания затмевали взор. Картины далекого прошлого, которое он, казалось, уже забыл, всплывали вновь, искаженные, словно помехи на пикт-записи. Заснеженные горы превратились в высокие дюны, тундра вокруг — в пустынные равнины, простирающиеся на много лиг. И были города, настолько крохотные, что сливались в темные пятна, и птицы-падальщики стаями кружились в лучах жаркого послеполуденного солнца.

Сахтаа страстно желал вновь насладиться теплом светила, ощутить его лучи на шее и спине, но нервы его были мертвы, а тело являло собой лишь холодное искаженное подобие того, что принадлежало ему до биопереноса. Где-то в процессе, возможно, во время Долгого Сна, его энграммические схемы, хранившие следы памяти, оказались повреждены. Теперь было трудно отличить прошлое от настоящего, старое от нового. Это терзало разум Сахтаа, и ему хотелось кричать.

Поначалу лагерь показался ему целым вражеским поселением, окруженным высоким частоколом с проемами деревянных ворот. Затем он увидел его истинный облик: кучку неказистых палаток, в которых ютилась его новая «одежда».

Он сгорбился и позволил вьюге поглотить его самого и его жалких спутников. Они были лишь кусками пожеванной плоти, и корка засохшей крови покрывала рты свежевателей, которыми они обгладывали сами себя.

— Мы — гули… — произнес Сахтаа, но слуги не ответили ему.

Теперь им нужно обойти, избегая при этом генно-модифицированных воинов.

Сахтаа жаждал крови. Жаждал получить назад свою кожу.

«О, как же я голоден…»

Фуг похлопал себя руками по телу уже, должно быть, раз в пятидесятый. Лучше не стало. Ни многослойный плащ, ни подбитая мехом куртка, ни защитный комбинезон не спасали от лютого мороза — и ему это очень не нравилось. Буря усилилась. Видимость была практически нулевой. Он взглянул на магнокль, лежавший у его мерзнущих даже в палатке ног, и решил не трогать его. Капитан Эвверс сказала предельно четко: сканировать периметр каждые пятнадцать минут, но Фуг слишком окоченел, чтобы пошевелиться. Да и все равно, какой от этого прок? Теперь их защищают космические десантники. Он видел их, шагающих взад и вперед, словно ожившие статуи, которые совершенно не тревожит холод. Другие люди не такие крепкие. Фуг не видел причин, почему ему нельзя найти себе более теплый тент и с головой закопаться в спальный мешок.

Часовой все еще оплакивал свои несчастья, когда внезапно заметил что-то вне палатки, метрах в пятидесяти в стороне. Что именно, сказать было трудно — ветер поднял непроглядный снежный вихрь. Фуг потянулся к магноклю.

Очки запотели и покрылись слоем инея, но он не стал утруждать себя прочисткой, а просто стянул их с лица, чтобы можно было приложиться к прибору. Настроив магнокль на дистанцию в пятьдесят метров, он попытался рассмотреть, что ему там привиделось.

— Определенно что-то…

Его голос дрожал, зубы выстукивали каждое произнесенное слово.

Ветер истошно завывал вокруг, отчего даже собственные мысли было непросто услышать. Он находил любую щель в его термозащите, проникал сквозь все слои одежды, заставляя тело трястись мелкой дрожью.

В неверном зеленоватом изображении в магнокле Фуг увидел, как что-то копается в земле. Он знал, что в северных тундрах обитают ледяные черви — и это казалось самым очевидным объяснением тому, что предстало его глазам. Но здесь были горы, и никаких червей тут не водилось.

Фуг приблизил картинку и попробовал навести фокус. Теперь уже тридцать метров. Он уже собирался вызвать кого-нибудь по воксу, как внезапный порыв ветра ворвался в палатку, содрав с него плащ. Фуг выронил магнокль от неожиданности.

Страх обуял его. Взведенной пружиной он вскочил на ноги и подхватил упавший прибор, но, не успев поднести линзы к лицу, вдруг ощутил невыносимый жар в груди. Он опустил глаза и увидел метровой длины полосу заостренного металла, торчащую из его тела. Усилием он попытался поднять мгновенно отяжелевшую голову, и, когда ему это удалось, он встретился взглядом со своим убийцей. Два сверкающих изумрудных шара взирали на него, как бог взирает на муравья. Они пылали неудержимой, дьявольской жаждой.

— Твоя плоть будет моей, — пообещало существо.

Ужас тисками сжал беднягу Фуга, и, когда с него заживо сдирали кожу, он даже не смог закричать.

Анкх наблюдал, как последнюю из конечностей Не-мертвого наконец подсоединяют к телу. Величественный некрон блестел в неестественном свете погребальных ламп, весь в золоте и охре, как и подобало его статусу.

Ушло много времени и потребовалось немало ремонтных процедур, чтобы вернуть его повелителя к жизни.

Глаза Не-мертвого пылали ярким пламенем, словно сама преисподняя даровала ему жизнь.

— Творец Грозы мертв, — промолвил он.

— Он вернулся к нам, мой повелитель, — ответил Анкх. — В конце все возвращаются.

— Архитектор, — сказал Не-мертвый. Его мыслительные процессы все еще были замедлены — сон длиною в вечность давал о себе знать. — Я снова цел и жажду свершить возмездие.

— Наши войска инициировали протоколы отступления. Должно пройти некоторое время, прежде чем Творец Грозы и его авангард смогут заново воскреснуть.

— Я имею представление о воскрешении, — уверил его Не-мертвый, — равно как и об орудиях смерти.

В руке он сжимал ужасающего вида косу, и лезвие сверкало от переполнявшей ее энергии.

Он выдохнул, стоило только последнему из скарабеев, собиравших его тело, исчезнуть в одной из многих скрытых в усыпальнице ниш. Саркофаг Не-мертвого раскрылся, и лорд величественно шагнул наружу. Тяжелая поступь клацаньем отдавалась от металлического пола.

Анкх низко поклонился в знак большого почтения.

— Вы, как всегда, великолепны, мой господин.

Не-мертвый бросил на него презрительный взгляд.

— Пошли своих дронов, Архитектор. Верни те земли, что потерял Творец Грозы.

Сбитый с толку, Анкх на мгновение запнулся.

— Я… Мой господин, наши воины еще только пробуждаются. Все ремонтные машины сейчас необходимы, чтобы реактивировать их. Это всего лишь вопрос…

— Нет. Пошли их немедленно. Активируй монолиты, обрушь наши легионы на город плотоносящих. Я ожил вновь, и я не намерен больше терпеть присутствие этих никчемных людишек.

Протестовать не имело смысла. Не-мертвый был здесь всем, Анкх же — всего лишь криптеком, пешкой, выполняющей прихоти владыки. Действительно, он имел власть над скарабеями и пауками-могильщиками. Одним-единственным приказом он мог остановить их, но Не-мертвый был не из тех, кому позволительно отказывать. В гневе он без колебаний уничтожил бы Анкха, а затем поставил на его место кого-нибудь другого. Анкх трудился слишком долго, слишком упорно, чтобы позволить случиться подобному.

— Как пожелаете, мой господин.

Не-мертвый не стал дожидаться ответа. По какому-то невидимому сигналу распахнулось отверстие в своде чертога воскрешения. Одновременно с этим луч света очертил на полу идеальный круг, который тут же стал подниматься. Владыка возвышался на левитирующем диске, направляющемся к поверхности.

Связь Анкха с гробницей была намного теснее, чем у любого другого иерарха. Он ощущал малейшее движение, знал местоположение и состояние каждого скарабея, паука и духа, что составляли подконтрольные ему когорты. Через них он координировал еще сотни тысяч других некронов, что еще спали, самовосстанавливались и постепенно возвращались к жизни, вновь собираясь в неудержимые легионы.

Если поручить ремонтным машинам иную задачу, процесс этот займет несравненно больше времени. На точные подсчеты Анкху потребовалась всего наносекунда. А в следующую он отдал своим роям приказ атаковать город наверху.