Дама тотчас же пришла в себя и немедленно принялась горевать о потере своих драгоценностей. Я бросил на нее умоляющий взгляд. Она поняла и освободила меня от засунутого в мой рот платка, от которого я задыхался; она хотела также развязать меня, но я остановил ее, сказав:

– Нет, нет, полиция должна констатировать факт, я желаю, чтобы она удостоверила подвиги этого негодяя.

– Не воспользоваться ли нам предохранительным тормозом?

– Слишком поздно, надо было подумать об этом, когда он набросился на меня.

– Но он убил бы меня! Ах, ведь я вам говорила, что он находится в этом поезде! Я сейчас его узнала по портрету. А теперь он исчез с моими драгоценностями.

– Не бойтесь, его найдут.

– Найти Арсена Люпена! Никогда!

– Это от вас зависит, сударыня. Послушайте. По прибытии в Руан, станьте возле двери вагона, начните шуметь и звать на помощь. Прибегут агенты и служащие. В нескольких словах расскажите им все, что видели: нападение, жертвой которого я сделался, и бегство Арсена Люпена. Расскажите им его приметы: мягкая шляпа, дождевой зонтик – ваш зонтик, серое пальто в талию…

– Ваше пальто, – перебила она.

– Как мое пальто? Да нет же, его пальто. У меня его не было.

– Мне казалось, что у него не было пальто, когда он вошел в купе.

– Конечно, было, если только это не было пальто, забытое кем-нибудь в сетке. Во всяком случае у него было оно при выходе из вагона, а это главное… Вспомните, серое пальто в талию. Ах, я забыл… первым долгом скажите ваше имя… Пост, занимаемый вашим мужем, заставит всех этих людей постараться.

Мы подъезжали к Руану. Дама высунулась из дверей вагона. Я повторил ей еще раз громким, почти повелительным голосом все сказанное раньше, чтобы мои слова запечатлелись в ее памяти.

– Скажите им и мое имя: Гильом Берла. В случае надобности скажите, что вы меня знаете… Этим мы выиграем время, необходимое для предварительного следствия. Самое важное найти Арсена Люпена и ваши драгоценности… Итак, вы не ошибетесь? Гильом Берла – друг вашего мужа!

– Да, да!.. Гильом Берла.

Дама принялась кричать и жестикулировать. Поезд не успел еще остановиться, как в вагон вошел какой-то господин в сопровождении нескольких служащих.

Критический момент настал.

– Арсен Люпен напал на нас! – воскликнула дама задыхающимся голосом. – Он украл мои драгоценности… Моя фамилия – Рено… Мой муж вице-директор исправительного дома… А вот и мой брат, Жорж Андель, директор Руанского кредита…

Поцеловав молодого человека, который встретил ее и которому комиссар поклонился, дама продолжала со слезами:

– Да, Арсен Люпен напал на нас, воспользовавшись сном этого господина, он чуть не задушил его… Это – Берла, друг моего мужа.

– Но где Арсен Люпен? – спросил комиссар.

– Он выпрыгнул из поезда в туннель за Сеной.

– Уверены ли вы, что это был Арсен Люпен?

– Конечно, уверена! Я прекрасно его узнала. Впрочем, его заметили на станции Сен-Лазар. Он был в мягкой шляпе…

– Нет, вы ошибаетесь, на нем была фетровая жесткая шляпа, как вот эта, – поправил ее комиссар, указывая на шляпу Берла.

– Утверждаю, что шляпа была мягкая, – повторила мадам Рено, – а пальто серое, в талию.

– Действительно, – пробормотал комиссар, – в телеграмме указано на серое пальто в талию, с черным бархатным воротником.

– Вот именно, с черным бархатным воротником, – торжествующе воскликнула мадам Рено.

Я вздохнул свободно. Ах, какого славного, милого друга нашел я в своей спутнице!

Между тем агенты освободили меня от веревки. Я так сильно закусил губы, что показалась кровь. Сильно сгорбившись, приложив платок к губам, как подобает человеку, долго находившемуся в неудобном положении, я слабым голосом обратился к комиссару:

– Без сомнения, это был Арсен Люпен. Если поторопятся, его еще можно будет задержать… Я думаю, что до некоторой степени могу быть вам полезен в этом деле…

Вагон, который мог служить правосудию доказательством случившегося факта, отцепили, и поезд пошел в Гавр.

Нас провели в контору начальника станции среди толпы любопытных, собравшейся на набережной.

В этот момент мне пришла блестящая мысль: под каким-либо предлогом я могу удалиться, разыскать мой автомобиль и удрать на нем; ждать было опасно. Случись еще какой-нибудь инцидент или приди депеша из Парижа, – и я пропал.

Да, но мой вор? Один, в местности, мне мало знакомой, я не мог надеяться догнать его.

«Ничего, попытаюсь остаться, – решил я. – С этим делом трудно справиться, но зато как интересно рисковать! К тому же эта игра стоит свеч».

И так как нас попросили повторить предварительные показания, я воскликнул:

– Господин комиссар, в настоящее время Арсен Люпен опередил нас. Мой автомобиль ждет на дворе. Сделайте одолжение, воспользуйтесь им, мы постараемся…

Комиссар лукаво улыбнулся:

– Мысль недурна, даже так недурна, что ее уже в настоящее время исполнили.

– Как так?!

– Да двое из моих агентов отправились на велосипедах… уже несколько минут назад.

– Но куда?

– К выходу из туннеля; там они нападут на следы, по которым будут преследовать Арсена Люпена.

Я невольно пожал плечами:

– Ваши два агента не нападут ни на его след, ни на доказательства.

– Вы думаете?

– Арсен Люпен, наверное, устроился так, что никто не заметил, как он вышел из туннеля. Он мог дойти до первой дороги, а оттуда…

– А оттуда в Руан, где мы его схватим.

– Он не пойдет в Руан.

– Значит, он останется в окрестностях, где мы еще вернее…

– Он и здесь не останется.

– Ого! Так где же он скроется?

Из кармана я вынул часы.

– В настоящую минуту Арсен Люпен бродит вокруг станции Дарнеталь. Без десяти одиннадцать, то есть через двадцать минут, он сядет в поезд, идущий из Руана в Амьен.

– Вы так предполагаете? Откуда вы все это знаете?

– О, очень просто! Сидя в купе, Арсен Люпен справлялся по моему путеводителю. С каким намерением?! Разве был на том месте, где он исчез, другой путь, другая станция или какой-нибудь поезд, останавливающийся на этой станции? Я сам только что справился в путеводителе и получил верные сведения.

– Надо отдать вам справедливость, вы все великолепно разъяснили, – сказал комиссар, – и как компетентно!

Увлеченный своими выводами, я сделал ошибку, высказав столько ловкости. Комиссар с удивлением смотрел на меня, и мне показалось, что у него возникли подозрения, – самые ничтожные, потому что фотографии, разосланные прокурорским надзором, были слишком мало похожи на оригинал: они представляли совсем иного Арсена Люпена, чем тот, который стоял теперь перед комиссаром; ему было невозможно узнать меня. Но все-таки он был смущен и беспокоен.

Водворилось минутное молчание. Какая-то двусмысленность, какое-то сомнение заставили нас молчать. Я невольно вздрогнул. Неужели счастье изменило мне? Я принудил себя засмеяться:

– Господи, да разве вам непонятно мое желание вернуть свой бумажник? И мне кажется, если вы захотите дать мне двух агентов, мы вместе могли бы…

– О, прошу вас, – взмолилась мадам Рено, – послушайте господина Берла!

Вмешательство моей милой спутницы решило дело в мою пользу. Произнесенное ей, женой влиятельной особы, имя Берла сделалось моим собственным и придало мне подлинность, которой никакое подозрение не могло коснуться.

Комиссар встал.

– Поверьте мне, я буду очень счастлив, если это дело вам удастся. Я столько же заинтересован в аресте Арсена Люпена, сколько и вы.

Он проводил меня до автомобиля. Двое из его агентов, которых он представил мне, – их фамилии были Деливе и Массоль, – сели со мной. Я поместился у руля, и мой шофер повернул рукоятку. Через несколько секунд мы покинули станцию. Я был спасен.

Ах, признаюсь, проезжая по бульварам, окружавшим старинный нормандский город, с той быстротой, на которую был способен мой автомобиль, я испытывал некоторую гордость. Деревья по обеим сторонам дороги быстро неслись нам навстречу. Я мог свободно устроить свои собственные дела с помощью двух почтенных представителей власти. Арсен Люпен отправлялся на поиски Арсена Люпена! Деливе и Массоль, скромные защитники общественного порядка, как дорога была мне ваша помощь! Что бы я предпринял без вас?! Не будь вас, мне пришлось бы сбиваться с дороги, может быть, на каждом перекрестке, а мошенник в это время удрал бы. Но дело далеко еще не кончилось! Надо было прежде всего догнать негодяя и затем овладеть бумагами, которые он украл у меня. Никоим образом нельзя было допустить, чтобы мои провожатые сунули нос в эти документы, тем более завладели бы ими. Пользоваться их присутствием, но действовать без них, вот чего я добивался. На станцию мы прибыли через три минуты после прохода поезда. Меня несколько утешило известие, что какой-то субъект в сером пальто в талию, с черным бархатным воротником вошел в купе второго класса с билетом, взятым на Амьен. Мой дебют в качестве полицейского подавал большие надежды.