Однако это предположение тоже было смешным. Его дорогой кузен Фицджелдер не унизился бы до такого. Нет, это всего лишь случайность.

Черт возьми, но какое совпадение! Стоило ему получить от матери письмо с просьбой как можно скорее приехать в Лондон, поскольку Фицджелдер затевает нечто ужасное, как вдруг по дороге домой ломается их экипаж. Действительно ли это простая случайность? Хотелось бы в это верить.

Что на этот раз нужно Фицджелдеру? Условия завещания деда стали известны еще два года назад. Кузен же не собирается снова возвращаться к этому вопросу?

Лошади заволновались, и Растмур подошел к ним, чтобы успокоить.

– Какая неудача, – наконец подытожил Линдли, добавив еще несколько проклятий, после того как хорошенько изучил дно экипажа. – Полагаю, у тебя нет запасной оси или как там она называется.

– Нет, конечно, – ответил Растмур. – Но если у тебя найдется пара ремней или что-нибудь вроде этого, мы сможем стянуть ими колеса достаточно туго для того, чтобы вернуться в гостиницу, мимо которой мы только что проехали. Хотя плестись будем очень медленно.

Линдли закусил губу и оглянулся на темные тени деревьев, растущих по обеим сторонам дороги.

– Ты так думаешь?

– Да. Со сломанной осью, боюсь, мы никуда быстро не доберемся.

– Мне кажется, лошади не смогут нас выдержать. Даже если мы свяжем колеса, ось не будет вращаться легко. Поэтому идти придется пешком.

Выходит, кое-какими познаниями Линдли все же обладает. Что ж, нельзя его винить за бережное отношение к лошадям. Лучше гардероба Линдли были только его кони, впряженные сейчас в экипаж. Для столь выдающихся представителей породы будет позором тянуть сломанный экипаж до самого постоялого двора.

– Хорошо, тогда помоги мне их распрячь. Мы поведем лошадей до гостиницы, а потом отправим кого-нибудь сюда, чтобы забрать твой прелестный фаэтон.

Линдли согласился, после чего обратил внимание на испачканные брюки.

– Проклятие, я весь в грязи! Мой лакей захочет заполучить эти брюки себе.

«О, только не будем говорить о лакеях!» – мысленно взмолился Растмур.

– Не понимаю, зачем ты его терпишь. Судя по твоим словам, твой слуга – настоящий тиран.

Линдли улыбнулся:

– Так и есть. Но уверяю тебя, я бы без него пропал. Кстати, я кое о чем вспомнил.

Он оставил приятеля с лошадьми, а сам обошел экипаж и вытащил спрятанный там ящик.

– Оружие нам пригодится.

– Оружие?

– Вот, возьми. – Линдли вручил Растмуру небольшой пистолет.

– Что это?

– Пистолет, – сообщил Линдли.

– Я вижу, что это пистолет. Но ради Бога, зачем он тебе?

– Чтобы пристрелить всякого, кто захочет на нас напасть. – Линдли кивнул в сторону леса и пожал плечами. – Никогда не знаешь, кого можно встретить на дороге, а сейчас к тому же довольно темно.

– Неплохо. Он заряжен?

– Разумеется. Какой толк в незаряженном пистолете?

Растмур покачал головой, однако спрятал оружие в карман. Его слегка повеселил тот факт, что Линдли просто положил пистолет за пояс – его всегда элегантный друг с пистолетом выглядел довольно нелепо.

– В чем дело? – поинтересовался Линдли.

– Тебя не беспокоит, что оружие несколько нарушает безупречную гармонию твоего костюма? – Растмур не удосужился скрыть ухмылку. – Что подумает твой лакей?

– Если на нас нападут разбойники, я предпочел бы иметь оружие под рукой, – ответил Линдли.

Однако никакие разбойники на приятелей не напали, и они благополучно дотолкали экипаж до безопасного места на обочине дороги. После чего направились к гостинице. Вечер был темным и тихим, но не таким мрачным, как два месяца назад, когда Растмур ехал домой по этой же дороге.

С Дэшфордом они направлялись на обычный домашний прием. По крайней мере так предполагалось. Однако все обернулось тем, что Дэшфорд женился. Растмур до сих пор не мог примириться с этим.

У него самого не заладилось с браком, и он не был уверен, что поддержал бы любого мужчину, пожелавшего рискнуть в данной области. К настоящему моменту Растмур лишь убедился, что женщинам доверять нельзя. Он надеялся, что Дэшфорда не постигнет столь же жестокое разочарование.

Он вздохнул. Черт возьми, теперь, когда Дэшфорд связан узами брака, Растмуру, по всей видимости, придется все время проводить в обществе Линдли. Это в общем-то неплохо, когда речь идет об игре в клубе или о посещении скачек, но если придется снова выслушивать монологи Линдли о том, какие перчатки лучше или каким чертовым узлом лучше завязать галстук!.. Увольте!

– Знаешь, о чем я думаю? – прервал затянувшееся молчание Линдли.

– Нет. И о чем?

– О том, что в этой гостинице, должно быть, имеются женщины.

– Вероятно, имеются.

– Это было бы замечательно. Если повезет, и для нас обоих найдется парочка… Ты предпочитаешь брюнеток или блондинок?

– Я предпочитаю тех, кто делает свою работу и исчезает до рассвета.

– Мне тоже такие по вкусу, – отозвался Линдли с улыбкой. – Но сегодня я бы выбрал блондинку. Если в гостинице только одна женщина и она понравится тебе, то я, разумеется…

– Нет, благодарю. Бери любую, какая тебе подойдет. Я же сегодня буду спать один.

– Что? И это после двухмесячного затворничества в Хартвуде со всеми этими скучными гостями? Неужели теперь, когда ты снова в строю, ты так и не воспользуешься шансом снова поднять знамена, если понимаешь, о чем я?

– Конечно, понимаю, черт побери, – проворчал Растмур. – Но меня женщины не интересуют, ясно? Удачи тебе и твоим знаменам, но я лучше посплю. Причем в одиночестве.

Линдли нахмурился, словно не понял смысла сказанного:

– В одиночестве? Ты уверен, что здоров?

– Уверен, благодарю.

– Кажется, все-таки не совсем. Бог мой, да неужели ты все еще вздыхаешь по той девице? Той французской актриске – Сент-Клем или как там ее?

– Сент-Клемент, – поправил приятеля Растмур, прежде чем успел остановиться. Уж кого он точно не хотел бы сейчас обсуждать, так это Джулию. – И я о ней не вздыхаю. А шлюхи из придорожных гостиниц меня не интересуют.

Линдли присвистнул.

– Нет, думаю, ты все еще вздыхаешь по ней! Черт побери, Растмур, прошло столько лет. Кроме того, разве она не вышла за твоего кузена?

– Вышла…

Ради всего святого, зачем только они затеяли этот разговор? Неужели придется воспользоваться пистолетом, чтобы утихомирить Линдли?

– Говорили, она потом умерла от родов? – продолжил приятель.

Растмур заскрипел зубами.

– Я слышал что-то подобное.

Да, эту историю ему пришлось выслушать. А потом он пошел и напился в стельку. Тогда отец Дэшфорда умер после продолжительной болезни и друзья заливали горе на пару. Надо сказать, с тех самых пор все складывалось не слишком удачно для обоих.

Однако в последнее время Дэшфорду удалось собраться с силами, Растмур же просто научился притворяться. Он полагал, что другу пришлось гораздо легче. Дэшфорд носил траур по отцу, по преданному семье человеку, который оставил после себя достойную память и теплые чувства в сердцах тех, кто его любил. Он же, Растмур, горевал совершенно иначе.

Когда Джулия Сент-Клемент скончалась, то оставила ему лишь глубокие незаживающие раны и разбитое сердце. Сознавать, что она бросила его ради другого мужчины, было тяжело, но со временем он бы исцелился. Однако Джулия ранила его гораздо сильнее. И эта боль не пройдет никогда. Ведь его бывшая любовница не только умерла в постели Фицджелдера, но и забрала с собой в могилу его, Растмура, неродившегося ребенка. Она носила их малыша и все же бросила его ради другого, объявив, что беременна от Фицджелдера.

Как же можно от подобного исцелиться?

– Как бы мне хотелось увидеть выражение лица лорда Растмура, когда вы с ним снова встретитесь! – воскликнула Софи, едва с ужином было покончено.

– Надеюсь, этого не случится, – ответила на это Джулия. – Если повезет, мы обнаружим его невредимым в доме лорда Дэшфорда, и я просто оставлю для него записку с предупреждением. Он узнает, что замышляет Фицджелдер, а мы отправимся обратно к моему отцу.