– Или армаду, – хмыкнул бомбардир Эванс, крепыш с буграми мышц и ямочкой на квадратном подбородке.
– На Генриетте я должен был забрать партию рабов, – пояснил капитан Мерш. – Их продажа окупила бы все расходы, связанные с нашим рейсом.
– Хорошая шкатулка, – сказал Брэдли, делая вид, что увлечен лишь ее созерцанием. – А что это за вензель на крышке?
– Здесь три буквы: У, Ф и М, – ответил капитан Мерш. – Это заглавные буквы полного имени губернатора: Уильям Фрэнсис Моррис.
– А я говорю, что здесь что-то не так! – упрямо повторил квартирмейстер, раздраженный тем, что Брэдли в присущей ему манере перевел разговор на другую тему. – Я кожей чувствую, когда меня пытаются провести.
– Ты вечно чем-то недоволен, Дик, – заметил Эванс. – Хотел бы я видеть того человека, который сможет тебе угодить.
– Твоя правда, Чарли. Трудно угодить тому, кто по долгу службы обязан угождать всем, – сказал Тейлор, намекая на то, что он, квартирмейстер, был избран командой для отстаивания ее интересов.
Вернулся лекарь с распечатанными конвертами, и внимание присутствующих тут же переключилось на их содержимое. В первом находилась копия грамоты Королевской Африканской компании, продлевавшей губернаторские полномочия сэра Генри Морриса. Второе письмо было от сэра Уильяма Морриса. В нем описывалась обстановка на Золотом Берегу[9], приводились данные о ценах на рабов в Кост-Касле, на Аннобоне, Барбадосе и Ямайке[10], сообщалось о нападении французских пиратов на компанейскую шхуну «Грейхаунд», а также рассказывалось о семейных делах. Письмо заканчивалось пожеланием сэру Генри поскорее выдать свою дочь Кэрол замуж за ее кузена. В третьем конверте находилась копия королевского «Акта о помиловании», обещавшего амнистию тем пиратам, которые добровольно сдадутся английским властям в течение года, а в четвертом, не запечатанном, – паспорт на имя Джонатана Мерша, капитана «Провиденса».
– Ну что ж, джентльмены, – резюмировал Брэдли, – лично я не вижу оснований для задержания капитана Мерша. Пользы нам от него нет, вреда – тем более.
– Осталось выяснить, есть ли основания для его наказания, – сказал Тейлор, подмигивая Уокеру. – В этом нам поможет славный малый с Барбадоса, изъявивший желание примкнуть к нашей шайке.
– Как тебя зовут? – обратился к новенькому Брэдли.
– Крис Уокер, сэр, – ответил тот дрожащим от волнения голосом.
– Почему ты решил пристать к нам? – полюбопытствовал Бен Хэлси. – Капитан издевался над тобой? Бил палкой? Или протянул под килем?
Уокер сморщил узкую полоску вспотевшего лба, тщательно напрягая мозговые извилины, но, не вспомнив ничего экстраординарного, отрицательно мотнул головой.
– Нет, сэр, нет… Капитан Мерш был строг, но рукам воли не давал. Не могу пожаловаться на него, сэр.
Ответ Уокера был встречен присутствующими одобрительными возгласами.
– Если простой матрос так тепло отзывается о своем капитане, последнему нечего опасаться за свою шкуру, – заявил Хилтон. – Джентльмены удачи мстят лишь тем капитанам, которые обращаются со своими людьми как с бродячими собаками.
– Я вижу, что большинство согласно отпустить капитана Мерша, – промолвил Брэдли, рассматривая королевский «Акт о помиловании». – Нужно ли голосовать?
– Нет! Нет! – раздался нестройный хор голосов.
– Есть ли у капитана Мерша претензий к нам? – поинтересовался Брэдли.
– Нет, сэр, – ответил валлиец, вытирая пот со лба.
– Может, у вас имеются какие-то просьбы? Подумайте.
Мерш неопределенно пожал плечами.
– Раз уж представилась такая возможность, я был бы не прочь выпить с вами стаканчик бренди, сэр.
Стены каюты сотряслись от грубого хохота разбойников. Должно быть, им понравились хладнокровие и выдержка пленного капитана.
– И это всё? – хмыкнул Брэдли, поблескивая живыми глазами.
– Не знаю, поймете ли вы меня, но мне хотелось бы… В общем, поскольку письма все равно остаются у вас, я бы хотел вернуть губернатору хотя бы его шкатулку.
– Зачем? – насторожился квартирмейстер.
– Это семейная реликвия, – пояснил Мерш равнодушным голосом. – Думаю, получив ее обратно, сэр Уильям несколько смягчит наказание, которое грозит мне за потерю корреспонденции и части груза.
– Мы выдадим вам расписку, из которой будет видно, что никакой вашей вины в потере писем и части груза нет, – сказал Брэдли.
– Вряд ли губернатор придаст значение расписке, не имеющей законной силы, – с сомнением пробормотал Мерш. – Вообще-то, по инструкции, в случае опасности мне следовало выбросить шкатулку с письмами за борт…
– Зачем же выбрасывать шкатулку? – недоверчиво спросил Тейлор, у которого острым оказался не только нюх, но и ум. – Достаточно было бы выбросить лишь ее содержимое.
– Вы правы, сэр, – кивнул пленник. – Именно это я и имел в виду.
В каюте воцарилась тишина.
– Шкатулка стала собственностью команды, капитан, – напомнил Брэдли квартирмейстер. – Только команда может решить, возвращать ее прежнему владельцу или нет.
– Я наши правила знаю, Дик, – понизил голос Брэдли. – Нечего меня учить. Это – во-первых. А во-вторых, я могу купить шкатулку на аукционе, а потом подарить ее капитану Мершу.
Квартирмейстер смерил вожака вызывающим взглядом и нагло заметил, что «это было бы весьма любезно, но отнюдь не умно».
Брэдли зловеще прищурился.
– Ты хочешь сказать, что я повредился в уме? – спросил он с натянутой улыбкой и положил руку на рукоять пистолета.
Ни один мускул не дрогнул на окаменевшем лице Тейлора. Прикинув, стоит ли лезть на рожон, он взял на полтона ниже и небрежно бросил:
– Я хочу сказать, что нам, старым товарищам, для ссоры можно было бы найти более серьезный повод, чем эта дурацкая шкатулка… Кстати, моя бабушка уверяла, что в таких семейных реликвиях нередко имеется двойное дно. Проверим?
Неожиданное предложение квартирмейстера вызвало живой интерес у всех присутствующих, кроме Мерша. Корабельный лекарь, оказавшийся мастером на все руки, тут же порылся в кармане атласного камзола, достал оттуда скальпель и молоточек, осторожно обстучал стенки шкатулки, затем просунул лезвие в едва заметную щель между передней панелью и днищем, и до слуха тех, кто сидел рядом, долетел звук легкого щелчка. В следующий момент верхняя панель днища, повинуясь невидимой пружине, приподнялась, и из потайного отсека был извлечен сложенный вдвое почтовый лист.
Кто-то из пиратов присвистнул. Пол Янг развернул лист и показал его окружающим с таким видом, словно держал в руках усыпанную бриллиантами королевскую корону.
– Вот так улов! – воскликнул Тейлор, окидывая компаньонов победным взглядом. – Я же говорил, что этот ублюдок что-то скрывает! Ну-ка, Пол, читай.
Однако лекарь, покачав головой, молча передал лист капитану. Тот мельком взглянул на него и сухо объявил:
– Набор букв. Письмо зашифровано.
Снова послышался свист.
– Его что, невозможно прочесть? – нахмурился квартирмейстер.
– Нужен «ключ», или шифровальная азбука, – пояснил Брэдли и, медленно повернувшись к пленному капитану, промолвил: – Плохи ваши дела, уважаемый. Но не настолько, чтобы их нельзя было поправить.
Мерш догадался об этом и без подсказки пиратского вожака. Лицо его побледнело, лоб покрылся холодной испариной, а в глубоко запавших глазах застыла смертельная тоска.
– Джентльмены, если я скажу, что мне не известен «ключ» к этому посланию, – пробормотал он, – вы мне не поверите?
– Нет! – рявкнул квартирмейстер, резко подавшись вперед.
– Тогда вы не поверите и в то, что я понятия не имел о наличие в шкатулке тайника и секретного письма.
– Видите ли, почтенный, – вздохнул Пол Янг, – ваше страстное желание вернуть шкатулку губернатору Моррису заставляет нас предполагать, что вам изначально было известно о секретном письме, а может быть, и о его содержании. Следовательно, единственная возможность для вас спасти свою шею от петли – это без проволочек передать нам «ключ» к шифру. Или, по крайней мере, сообщить, о чем говорится в этом письме.