Локальная эффективность против глобальной[8]
Русский, бельгийский, американский физик Илья Рувимович Пригожин (1917.01.25-2003.05.28) получил Нобелевскую премию 1977-го года по химии за открытие синергетики – учения о самоорганизации неравновесных систем. Он показал: под воздействием материальных и энергетических потоков могут самоорганизовываться сложные структуры, существующие именно благодаря этим потокам. Более того, синергетические структуры тормозят потоки, направленные на выравнивание неравновесия, и тем самым снижают скорость роста энтропии – беспорядка в системе. Если какая-то структура недостаточно хороша в качестве тормоза беспорядка, она рано или поздно уступит место более эффективной. Причём формирование и переформирование происходит, как правило, скачкообразно (что соответствует, в частности, известному из биологии мутационному механизму порождения сырья для эволюции).
Физикам несомненно предстоит ещё не одно десятилетие выводить из теоремы Пригожина – о минимуме производства энтропии в открытой системе – разнообразные нетривиальные следствия. Но природа, как известно, не поделена непроходимыми междисциплинарными перегородками. Как стены церквей не доходят до неба, так и стены факультетов не ограничивают взаимодействия разных наук. Не зря в числе первых примеров физической теории Пригожина оказалась колебательная химическая реакция, обнаруженная Борисом Павловичем Белоусовым и далее исследованная биофизиком Анатолием Марковичем Жаботинским. А ныне синергетические эффекты обнаруживаются едва ли не в любой отрасли знаний.
Экономика – достаточно сложная часть природы, чтобы и к ней были приложимы многие положения синергетики. Даже вполне равновесное в целом хозяйство содержит не только объекты – производителей и потребителей. Главное в ней – потоки товаров и услуг (и соответствующих им денег) между объектами. Понятно, на этих потоках также спонтанно формируются структуры, приводимые потоками в действие.
В полном соответствии с синергетическими законами эти структуры постепенно размножаются. В частности, прямые связи производителя с потребителем постепенно уступают место цепочкам посредников. Они берут на себя складирование товаров, их развозку по бесчисленным торговым точкам. А заодно изучают запросы и пожелания, собирают статистику эксплуатационного износа и случайных поломок, доводят всё это до сведения разработчиков. Развиваются и многие иные направления услуг, оказываемых посредниками. Причём каждое новое звено получает возможность совершенствоваться в каких-то узких специальностях, доводя свою эффективность до идеала. Благодаря всему этому растёт общая упорядоченность системы. Как и указал Пригожин, скорость роста энтропии падает.
Самоорганизация посредничества происходит не только в рыночной экономике. Советское плановое хозяйство тоже немыслимо без изобилия контор, чьи названия заканчиваются на – снаб и – сбыт. Плодились они не только по классическим законам развития бюрократии, описанным Сирилом Норткотом Уильям-Эдуардовичем Паркинсоном, но и в соответствии с очевидной целесообразностью управленческой специализации. Отсюда видно: законы синергетики мало зависят от формы собственности – они проявляются в любом обществе с достаточно глубоким разделением труда. Более того, вся мировая история доказала: и рынок, и разделение труда в сильнейшей степени зависят как раз от развития многоступенчатого посредничества.
Увы, нет достоинств без недостатков. В частности, посредничество чревато появлением разрыва между возможностями и потребностями. Приведу пример из отечественной истории. Ещё в первом тысячелетии нашей эры русские кузнецы производили самозатачивающиеся ножи. К тонкой сердцевине из высокоуглеродистой твёрдой стали прикованы боковые обкладки из низкоуглеродистой мягкой. Обкладки стираются быстрее сердцевины, так что лезвие всегда остаётся заострено под правильным углом. Но по мере развития торговли высокотехнологичная – и потому сравнительно дорогая – конструкция уступила место на прилавках ножам из мягкой стали с прикованной твёрдой кромкой. Непрофессионал не разглядит разницы с прежним вариантом. Но заточку такой нож не держит – его надо то и дело подправлять. А когда узкая полоска высокоуглеродистой стали сотрётся, остаток можно вовсе выбросить. Пока покупатель мог пойти к кузнецу и предъявить явно дефектное изделие – мастера не рисковали своей репутацией. А с посредника что возьмёшь? Принцип самозаточки забылся, и его переоткрыли заново уже в XX веке.
Впрочем, в рамках синергетики куда важнее другое обстоятельство. Структуры множатся, становятся всё мельче – и каждое дробление замедляет подпитывающий их поток. С точки зрения классической экономики это – несомненное благо: всё больше народу оказывается при деле, всё меньше безработных, всё стабильнее и спокойнее общество в целом. Но с точки зрения конечного результата производственных процессов налицо непроизводительная растрата сил и средств. В самом деле, суммарные возможности общества определяются именно производством товаров и непосредственных услуг. Чем больше доля этих возможностей, достающаяся посредникам, – тем меньше получают конечные потребители, тем меньше оплата труда первичных производителей. Рано или поздно издержки на содержание посредников превышают выигрыш от углубления разделения труда, повышающего его производительность, и точного удовлетворения потребностей, снижающего потери от недоиспользования всего производимого. Тут уж даже снижение безработицы не помогает стабилизировать общество: ведь на каждого посредника тоже приходится всё меньший доход, да вдобавок многие начинают осознавать бессмысленность своей работы, что также порождает желание что-то изменить.
Избыток посредников особо нагляден на постсоветском пространстве. Едва ли не любой товар проходит через десятки промежуточных ступеней, накручивающих на первоначальную цену собственные издержки, так что конечная цена растёт в разы. Классическая легенда о передаваемом из рук в руки куске масла заканчивается моралью: вроде бы ничего не убыло, а у всех руки жирные. У нас она уже не работает: жирных рук столько, что убыль масла не просто видна невооружённым глазом, а зачастую превосходит то, что дойдёт до бутерброда.
По законам синергетики этого и следовало ожидать. Структура, порождаемая потоком, неизбежно тормозит его. Беспорядок системы в целом растёт не так быстро – зато упорядоченность интересующей нас части системы также растёт куда медленнее, нежели в отсутствие самоорганизующихся структур.
Вдобавок цель общества в целом – не только стабильное выживание. Сказано в древнейшие времена: «Если я не за себя – то кто за меня? Но если я только за себя – то зачем я?» Стратегические задачи, превышающие уровень текущего выживания, необходимы для общего нашего развития. И при их решении сроки куда важнее ограничения мировой энтропии. Даже Соединённые Государства Америки – оплот рыночной идеологии – во время Великой депрессии (когда социальная стабилизация была важнее экономических мотивов), Второй мировой войны и Лунной гонки создавали целевые программы, исполняемые специально созданными управлениями, а не полагались на привычных рыночных посредников – при всём их изобилии.
Законы синергетики нужно знать и учитывать – но далеко не всегда надлежит полностью отдаваться на их волю. Самоорганизация структур, приводимых в действие хозяйственными потоками, зачастую тормозит сами потоки настолько, что угрожает параличом всей экономики. Рыночная автоматика, привлекательная возможностью работы вовсе без прямого вмешательства общества в целом или чиновников как его представителей, оборачивается вялым течением по заводям, а то и тупикам. Можно пустить реку через тысячи крошечных запруд и мельничных колёс. Но соотношение суммарной производительности к суммарным затратам общества – включая расходы на содержание персонала – оказывается куда выше, если поток проходит через несколько мощных ГЭС. Да и судоходство проще обеспечить большими шлюзами, нежели волоками через пороги. Когда есть возможность, надо строить большие структуры – и производственные, и посреднические.
