– Ну что ты. Ты ведь прав, – согласилась Наташа.

– Тогда решено! С этого часа живете у меня!

Сергей обрадовался, что сможет помочь Жене и заодно задержать возле себя предмет своего обожания. Наташа была рада по этой же причине.

– И еще одно. Моя сестра работает костюмером в театре. Это она дала мне эти накладные брови, бороду, парик и разработала, как сейчас говорят, мой имидж. Так вот, она умеет все: стричь, шить, вязать, печь. Она поможет придать Женечке нормальный вид. Потом нужно купить необходимые вам вещи, вы ведь не будете ходить по улице в тельняшках, – сказал Сергей, а потом робко добавил: – Тебе вообще опасно появляться в таком виде, мужчины разорвут на части, ты очень красивая.

От этого неумелого комплимента Наташа зарделась, как впервые поцеловавшаяся школьница. Чтобы сгладить неловкое молчание, попросила:

– Расскажи мне о себе! Ты ведь хорошо живешь. Почему тогда нищенствуешь?

– Моя жизнь типична для многих афганцев. Меня когда комиссовали, я был в очень тяжелом состоянии. У меня не только ноги не стало, еще и легкое прострелено, настроение не ахти. Жена повозилась со мной год, да и сбежала. Я ее не виню. На тот момент мне жить не хотелось, я думал, что безногому в этом мире делать нечего. Состояние было такое, что я отравлял жизнь не только себе, но и окружающим. Вот Лиля и не выдержала. Если бы не Анечка, моя сестра, мне бы ни за что не подняться. Родители наши были уже в преклонных годах. Мы у них поздние дети, родились после войны. Они в своей жизни достаточно настрадались, а тут еще я со своими проблемами. Мы старались их особо не волновать. Отец в то время болел очень и вскоре умер, а за ним и мама. Все заботы легли на плечи Анечки – похороны родителей, моя инвалидность и депрессия. Потом я понял, что веду себя как эгоист, сижу на шее у сестры и жалею себя. Она крутилась как белка в колесе и ни разу меня не попрекнула. У нее очень хороший характер, ты поймешь это, когда я вас познакомлю. Я решил перестать скулить и принялся искать работу. Но тут оказалось, что это не так просто. То, что предлагают инвалидам, либо низкооплачиваемая, либо совершенно неподходящая тупая работа. А в основном и то, и другое. Например, клеить копеечные коробочки или переписывать и сортировать какие-то бюрократические бумаги, похожие одна на другую как две капли воды. Я до армии учился в пединституте на факультете физкультуры и спорта. Потеряв ногу, остался без специальности. Я всегда любил спорт, и вдруг оказалось, что им заниматься не могу. Это я сейчас понимаю, что инвалидность – не конец жизни, что, будучи увечным, можно делать все то же, что и обычные люди. И спортом заниматься, и работать, и женщин любить, и радоваться жизни. Но тогда все мне было не так, мне казалось, что меня во всем ущемляют. Потом я познакомился с другими афганцами – инвалидами, мы организовали свой кооператив по производству спортивной одежды, и дело пошло. Вдруг появились деньги, я даже успел купить себе эту квартиру и разъехаться с сестрой, ей ведь надо было устраивать свою личную жизнь, а не вытирать сопли старшему брату. Но недолго мы процветали. В стране наступили перемены, наше дело развалилось. Наступили дни беспредела, мы не вписывались в тогдашнюю обстановку. Пенсия была копеечная, на работу стало трудно даже здоровым устроиться. У Анютки дети пошли, ей самой нужна была помощь, денег почти не было. Помыкавшись с полгода и реально оценив обстановку, я стал нищенствовать. Сначала стеснялся ужасно, а потом привык. Анютка меня ругала, а потом смирилась, даже помогла достать экипировку. Сейчас это для меня обычная работа, приносящая деньги. В России народ жалостливый, поэтому мы нормально выживаем. Я и Анютке помогал, когда нужно было, а теперь они неплохо живут. Ее муж открыл свою авторемонтную мастерскую, у него стабильный заработок. Вот, в общем, и вся история, а ты как стала…

Сергей замолчал, у него язык не поворачивался назвать вещи своими именами. Наташа пришла ему на помощь:

– Чумой?

– Да, Чумой! – обрадовался Сергей, это слово было не так оскорбительно и даже звучало как-то устрашающе уважительно.

– Я потом тебе все расскажу, думаю, у нас еще будет время наговориться.

Сергея обрадовала столь радужная перспектива, и он не стал настаивать, пошел звонить сестре.

– Анюсик, – сказал он в трубку, – у меня к тебе дело. Ты не могла бы вечером зайти ко мне со своим чемоданчиком? Нет, меня не надо, у меня теперь живут две девушки, одной из них нужно навести красоту. Другая и так красивая.

На том конце, видимо, спросили уж не влюбился ли он, потому что Серега смутился.

– Это не телефонный разговор, приедешь – все поймешь. До вечера. Привет Павлу, Артему и Аринке. Жду.

Через два часа проснулась Жека. Чувствовала она себя хорошо, да и выглядела неплохо. Почти исчезла синева под глазами, и щеки казались не такими запавшими.

– Молодец, – сказал ей Сергей, – если так и дальше пойдет, через месяц станешь прежней Женечкой.

– Разве меня зовут Женечка? – спросила еще сонная Жека.

– Не знаю, но это имя тебе идет, да и надо же тебя как-то называть. А если не нравится, будем называть тебя Фросей. – Он подмигнул Наташе.

– Нет, Фросей не надо, Женя красиво, – серьезно сказала девушка.

– Ну и чудесно! Так вы, девчонки, поболтайте, а я сбегаю в магазин, нужно заполнить холодильник, а то у нас теперь один прожорливый хорек завелся, только успевай кормить. – И он вышел из квартиры.

Наташа рассказала Жене, о том, что они теперь будут жить у Сергея. Девушка так обрадовалась, что заплакала.

– Ну что ты, глупая, – успокаивала ее Наташа, – теперь все будет хорошо. Вот увидишь! Мы и семью твою найдем, выясним, что с тобой случилось. А твое дело сейчас отъедаться и отсыпаться. Прав Сергей, в условиях, в которых мы с тобой жили, тебе не окрепнуть. А здесь совсем другая обстановка. Даже я соскучилась по нормальной жизни.

– Я всегда быстро набирала и сбрасывала вес, так что через месяц буду в форме, – вдруг сказала Женя.

– Что? Повтори, что ты сказала? – Наташа была крайне удивлена. – Откуда ты знаешь, что быстро набираешь нужный вес?

– Я не знаю, само как-то вырвалось, – Женя была поражена не меньше Наташи. – Я это сказала не подумав.

– Ну надо же! Стоило один раз нормально поесть и поспать, как ты начала что-то вспоминать! Это еще раз подтверждает правоту Сергея, мы просто обязаны остаться у него, результат налицо.

– Этот Сергей такой добрый, – сказала Женя.

– Да, я тоже так считаю.

– Он мне понравился.

– В каком смысле? – немного ревниво спросила Наташа.

Женя пристально посмотрела на нее.

– Ты что? Что-то с тобой не так? И твое преображение, такое невероятное… Это из-за него? – вдруг осенило ее.

– Да, представляешь! Я сама не думала, что такое возможно. Женечка, я так счастлива! Хотя бы тому, что буду находиться возле него еще какое-то время. Тем более, что тебе это идет на пользу. Наверное, сегодняшняя драка была ниспослана свыше. Только вот к чему? Что у такого мужчины может быть общего со мной? Что я смогу ему дать?

– Да ты что? Ты, оказывается, такая красивая! Я никогда не задумывалась над тем, как ты выглядишь. А ты вон какая! Императрица!

– Скажешь тоже, – смутилась Наташа.

– Я думаю, что Сергей не мог не заметить этого, – продолжала Женя, – и если он нормальный мужчина, то у вас должно что-то получиться. А если он настолько слеп, что не заметил твоей красоты, то тогда он и не стоит твоих чувств.

– Ты рассуждаешь как опытная в таких делах женщина. Интересно, кем ты все-таки была раньше…

– Да, очень интересно!

Они пошутили по этому поводу, выдвигая различные смешные версии. Женя побывала и стриптизершей, и дояркой, и клоунессой и еще бог знает кем. Они придумывали ей различные биографии и хохотали как ненормальные, пребывая в том состоянии душевного равновесия, которое не посещало их долгое время. И поэтому наслаждались им и дурачились как дети.