С первого по четвертый класс я была круглой троечницей, и как родители не занимались со мной, результаты были нулевыми. Иногда в моем дневнике проскакивала четверка, но последующая двойка все возвращала на круги своя.

Я делала домашнее задание не час-два, как мои одноклассники, а четыре-пять часов. Больше всего не любила учить стихи. На самое простое четверостишие у меня уходило полчаса, а иногда и час. Я заучивала не просто слова, я зазубривала каждую буковку, находила ассоциации и только благодаря своей усидчивости получала тройку. В седьмом классе мои зубриловские плоды, а может, просто натренированная память сделали свое дело, и в дневнике появились первые пятерки. У меня не было подруг, и с каждым днем после уроков я все сильней стремилась домой к моему письменному столу, к моим квадратным уравнениям и закону Ома. Вскоре я стала получать удовольствие от учебы, хотя по-прежнему мне приходилось все заучивать и зазубривать.

В десятом классе меня посетила большая и светлая любовь. Она посещала меня очень часто, но на этот раз она была не похожа на все мои предыдущие, потому что была не безответной. Его звали Игорь, он был моим одноклассником и стал моим первым мужчиной. К концу десятого класса обнаружилось, что я беременна, а так как в планы Игоря не входила ни ранняя женитьба, ни рождение ребенка, в подпольных условиях мне сделали аборт. В эту же ночь у меня поднялась высокая температура, я пряталась в своей комнате и боялась обо всем рассказать родителям. Конечно же, они обо всем узнали на следующий день, когда я все-таки пошла в школу, и потеряла сознание, сидя за партой.

В больнице я пролежала почти месяц. Мама постоянно плакала, папа старался держаться, но я чувствовала, как они за меня переживают.

Выпускные экзамены я сдала на одни тройки и уехала поступать в институт в другой город, чтоб не видеть, как страдают мои родители.

Экзамены провалила, но нашла работу швеёй-мотористкой в одном из ателье рядом с институтом. Мне выделили комнату в общежитии, и каждый день после работы я сидела и зубрила, чтобы на следующий год обязательно поступить в желаемый ВУЗ.

В свои 20 лет я уже училась на втором курсе и была две недели замужем за молодым человеком, которого звали Сергей.

Прожила я с ним более пяти лет, к этому времени окончила институт, и устроилась на работу. В свободное от работы время зубрила иностранные языки и читала художественную литературу. Каждую ступеньку я пробивала головой, набивала такие шишки, что если собрать их вместе я была бы точной копией Чебурашки. После каждой полученной ссадины я долго зализывала раны, плакала и каждый день спрашивала у подушки: «Почему? Почему у меня такая судьба? Почему в моей жизни нет праздников и подарков судьбы? Почему самое простое я должна заслужить?»

На все мои «почему» я получала очередной удар, и в день моего 25-тия муж поставил вопрос ребром: если я не забеременею в течение полугода – мы разводимся.

То, что я не забеременею никогда я знала. Поэтому не стала ждать полгода, собрала свои вещи и ушла.

По ночам с большим усилием пытала подушку, просила и молилась Богу, чтоб в моем туннеле появился хоть тусклый свет, пусть очень далеко, впереди, но свет.

Мои молитвы были услышаны, и в моем туннеле появился не просто свет, а огромная яркая вспышка.

Мы познакомились с ним очень банально. Да это и не важно, как мы познакомились. Важно было то, что мы сразу поняли, что, друг без друга мы уже не сможем прожить и дня. Я сразу рассказала ему, что я не могу иметь детей, на что он сказал: «Значит усыновим».

Я засыпала и просыпалась на его плече и моя подушка за это время успела высохнуть от слез. Но, как оказалось, ненадолго. Он погиб в авиакатастрофе через полгода после нашего знакомства. Я сама провожала его в аэропорту, я сама видела, как самолет взлетел, а вот как он приземлился, не видел уже никто.

Моя несчастная судьба встретила меня с распростертыми объятиями, и теперь я точно знала, что в моей жизни уже не будет ничего хорошего. Полюбить так, как я любила я уже не смогу – так любят только раз.

Потом были десять лет без него. Это была не жизнь, и даже не существование. Это была боль. Самая настоящая физическая боль, от которой я сворачивалась в клубок и скулила как собака. Иногда эта боль приходила во сне. Мне снилось, что мы опять вместе, а на утро, проснувшись, боль волной накрывала меня, как будто мы только что расстались, и как будто я только сейчас его потеряла. Говорят, что время лечит. Не верьте. Оно калечит, заглушает, как после сильного обезболивания, но проходит час, два, и боль опять оживает, и разбрасывает свои семена по всему телу.

Но как бы мне не было больно, я никогда не думала ставить на своей жизни жирную точку. Я была единственным ребенком у родителей и понимала, какой для них это будет удар. Поэтому и жила. Для них. Купила большую квартиру, перевезла их к себе, каждый вечер мы вместе ужинали, обсуждали прожитый день, и я уходила к себе в комнату, к своей подушке, которую ненавидела и каждый вечер задавала все тот же вопрос: «Почему?»

И вот настал день, вернее ночь, когда мне ответили. «Возвращайся назад и исправь все, что ты хочешь» Кто это был? Я не знаю. Только проснулась я 10-летней девочкой в своем родном городе. На стене весел мой любимый ковер с волком и зайцем из «Ну, погоди», и на мне была моя любимая пижама с поросятами. Тело принадлежало мне 10-летней девочке, а вот голова, вернее, то, что в ней, мне, сорокалетней: знающей жизнь, помнящей все песни, которые еще не спеты, все поступки, которые еще не совершенны, и все слезы, которые еще не пролиты.

Я вскочила с кровати и помчалась на кухню. Я крепко обняла маму и заплакала. Впервые я плакала от радости, что мне дается второй шанс, что сейчас все будет по-другому. Я была уверенна, что в этой жизни я буду счастлива. Сегодня была суббота. Я хорошо помню этот день. Сейчас на кухню зайдет папа и скажет, что ему приснились 5 номеров в лото, и что шестой номер он не запомнил, а назавтра мы узнаем, что он выиграл 200 рублей за пять угаданных номеров, хотя мог выиграть 2 тысячи, если бы поверил в сон.

Но это было в прошлой жизни. В этой я знала, как поступить и с моей помощью отец выиграл две тысячи. Это была моя первая победа. Мне не нужны были эти деньги, я просто была рада, что в этой жизни мне удастся изменить все, что мои ошибки останутся там, а в этой будут только радости.

«Сейчас все будет хорошо» повторяла я себе каждый вечер и с каждым днем становилась счастливей.

За несколько недель я стала отличницей.

Да, мне было совсем не интересно с моими сверстниками, но я наверстывала этот пробел в этой жизни, потому что в прошлой у меня не было ни желания, ни времени иметь друзей.

Моя «первая не безответная любовь» сидел на задней парте и горько вздыхал. Я даже не смотрела в его сторону, кроме того, я его просто ненавидела, потому что именно из-за него я не смогла стать матерью в прошлой жизни. Так я считала…

Все мои успехи, все мои достижения, олимпиады в школе, после школы – поступление в самый престижный ВУЗ – все это меня очень веселило. Я это делала легко. С улыбкой. Играя. Вся моя жизнь была ожиданием одной встречи. Да, такой банальной, но такой долгожданной. И она произошла. В том же месте, в тот же час. Те же счастливые полгода любви и проводы в аэропорту. Самолет взлетел. Все было так же. Только в самолете не было его. Он был со мной в медпункте, потому что мне стало внезапно плохо, и я потеряла сознание. Конечно же, все это я подстроила, но сыграла замечательно. Все, о чем я мечтала, сбылось. Он жив, он рядом. И еще… я беременна. Жизнь прекрасна!

Но все стало меняться как-то сразу. Сначала он. Его поступки, его слова. Весь он… стал другим… Совсем другим.

Нельзя менять ход и течение жизни. Если ты решил изменить этот ход, ты должен быть готов к тому, что и человек может измениться. Он, как будто, начинает проживать жизнь за другого, становится сам не свой… Или… Или я просто не успела его рассмотреть в прошлой жизни… Эта вспышка в туннеле, о которой я так просила, на мгновенье ослепила меня, а после того, как глаза привыкли к свету, я увидела возле себя чудовище, без души и сердца. Я ушла от него через месяц. Я убежала.