© Т. Черезова, перевод на русский язык, 2013

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Перед тем как провалиться в сон, Ана порой слышала легкие шаги в школьном коридоре, ощущала, что ее лучшая подруга Тэмсин рядом – теплое присутствие, похожее на след в постели, с которой недавно встали. Она видела, как вместительный автомобиль Коллегии подъезжает к школе: сквозь кожаный портфель, который несет один из представителей, просвечивает белый конверт, шепотом называюший ее имя и ее болезнь.

Конечно, на самом деле все произошло не так. Почти три года назад, когда Ана стояла в классе на занятии по домоводству, сдвинув на кончик носа большие лабораторные очки, чтобы придать себе иронический вид, она не подозревала, что это приехали за ней. Однако порой, в сумеречном состоянии между бодрствованием и сном, все случившееся виделось ей именно так. Как будто какая-то часть ее существа осталась в прошлом, осознавая, как сплетаются нити, стягиваясь вокруг нее, чтобы создать тот единственный сокрушительный миг, который все изменит.

Миссис Биль измерила температуру воды, нагретой Аной, в пластиковой ванночке для купания малыша. Тэмсин нависла над своей ванночкой и передразнила учительницу, всматриваясь в показания термометра скошенными к носу глазами.

– Тридцать семь градусов Цельсия, – пробормотала миссис Биль. – Очень хорошо.

Тэмсин шевелила губами в такт словам учительницы. Ее веки трепетали, взгляд был устремлен поверх головы Аны – точь-в-точь миссис Биль! Ана прикусила щеку, борясь со смехом.

К запахам подогретого молока и детского крема примешивалась вонь от подгоревшего торта. Когда-то в этой лаборатории с помощью лакмусовой бумаги определяли наличие двуокиси углерода и подносили смоченную соленой водой проволоку к бунзеновским горелкам, чтобы посмотреть, как изменяется цвет пламени. Теперь здесь подогревали воду для купания малышей ровно до тридцати семи градусов, разводили детские смеси и учились готовить обеды на большую семью.

Миссис Биль прошла мимо Аны к Тэмсин. Тэмсин моментально прекратила свое обезьянничанье и воззрилась на учительницу домоводства широко распахнутыми глазами. Сегодня Тэмсин отбрасывала волосы назад чаще, чем обычно, и темный локон ее челки пересекал сейчас лоб узкой вертикальной полоской. В последнее время Ане стало казаться, что ее подруга нарывается на неприятности.

– Итак, девочки, – проговорила миссис Биль, повышая свой писклявый голос, чтобы ее было хорошо слышно, несмотря на несмолкающий гул голосов – обычную болтовню класса, – в экстренной ситуации, если у вас не окажется термометра, вы можете проверить температуру воды запястьем. Вода для купания должна быть теплой, но не горячей. Ни в коем случае не опускайте младенца в горячую воду.

Тэмсин вскинула руку.

– А что, если вы попали в аварию, – сказала она, – и лишились кистей рук или пострадали при пожаре и вам сделали пересадку кожи? Можно проверить воду локтем, если он у вас еще есть?

Ана крепко сжала губы и фыркнула. У нее затряслись плечи. Тэмсин часто-часто захлопала глазами.

– Локоть вполне подходит, – ответила миссис Биль, – если ситуация того потребует.

Несколько девочек за ближайшими столами чуть было не начали хихикать, однако у Тэмсин намека на улыбку не было даже в глазах. Ей хотелось стать актрисой. Ана знала, что в такие моменты ее лучшая подруга репетирует, доказывает себе самой, что у нее все получилось бы. Вот только Чистые девушки не выступают в театре. Они не становятся и концертирующими пианистками, хотя Ану привлекал такой род деятельности. Они слишком значимы, чтобы заниматься всем этим.

В дверь классной комнаты постучали.

– Войдите, – проверещала миссис Биль.

В класс вошла девчушка на два класса младше.

– В чем дело? – спросила учительница.

Девчушка покраснела:

– Ариану Барбер ждут у директора.

Она сделала книксен, повернулась и выбежала из класса.

Ана уставилась на пупса размером с новорожденного младенца: он лежал на столе, дожидаясь купания. Ее вызывает директриса? Директриса никогда никого не вызывает! Всеми проблемами занимается ее заместительница: это она оставляет после уроков и раздает дополнительные задания.

– Вам надо идти, – сказала миссис Биль. – Можете все так оставить.

Уходящую из класса Ану провожали шестнадцать пар глаз.

Директорский кабинет находился у главного входа в школу. Когда Ана приблизилась к нему, каблучки ее лакированных туфелек зацокали по паркетному полу, вызывая гулкое эхо. На закрытой двери светилась обычная проекция «НЕ БЕСПОКОИТЬ», однако ниже оказалась адресная инструкция: «ВОЙДИТЕ, МИЗ БАРБЕР». С замирающим сердцем Ана взялась за дверную ручку, открыла створку и вошла в кабинет.

За большим столом для совещаний сидело пять взрослых. Трое из них, включая директора школы, сидели лицом к двери. Ее отец занимал место в торце стола, еще один мужчина сидел к двери спиной. Когда Ана вошла, на нее посмотрели все, кроме ее отца.

У Аны перехватило дыхание. Она нервно вытерла ладони о синюю форменную юбку.

– Сядь, пожалуйста, Ариана, – сказала директор, указывая на пустой стул.

Ана проковыляла к столу. В голове было совершенно пусто. Она согнула колени, чтобы сесть, но ноги у нее внезапно отказали, и она звонко плюхнулась на сиденье. Резкий удар прокатился по позвоночнику и встряхнул мозги.

– Это – Коллегия, – сообщила директор, представляя ей мужчину и женщину, которые сидели напротив нее.

Ана скользнула взглядом по уродливой паре. Теперь ей стало понятно, почему ее отец неподвижен. Ему страшно. К нормальным людям Коллегия не является.

Женщина в сером костюме провела пальцами по уголку жесткого конверта с золотой полоской Коллегии. У директора задергался уголок глаза. Мужчина, рядом с которым посадили Ану, – главный смотритель их Общины, отвечавший за безопасность, – все время поглядывал на ее отца. Представитель Коллегии откашлялся и заговорил:

– Коллегия психиатрической экспертизы и оценки была создана десять лет назад, сразу же после разработки теста на Чистоту, для того чтобы ограничить последствия Кризиса психического здоровья и не дать ему бесконтрольно разрастаться.

От его монотонного голоса у Аны по спине пробежали мурашки. Он же здесь явно не для того, чтобы прочесть ей лекцию по истории!

– Наукой классифицированы генетические мутации, – продолжил он, – которые отвечают за триста четыре психических заболевания. – Его слишком крупная для худой шеи голова постоянно дергалась. – Все эти мутации доминантны.

Ана смотрела на свои руки, которые положила на колени. Пальцы у нее не просто дрожали – они конвульсивно сжимались и разжимались, как будто внутри них сидели какие-то крошечные зверьки, рвущиеся на свободу. Она бросила взгляд на отца. Его двухметровая фигура, казалось, составлена из одних только углов, челюсти крепко сжаты. Он наконец поднял взгляд, его голубые глаза смотрели на мужчину из Коллегии пристально, словно сквозь прорезь прицела.

– Свойства и черты человека, – продолжал тем временем мужчина, – определяются вариациями в генах. Большая Тройка – шизофрения, депрессия и невроз страха – это комплексная мутация отклонений, которая зависит от состояния нескольких взаимодействующих генов. – Тут представитель Коллегии сделал паузу. Он поймал пристальный взгляд ее отца и чуть улыбнулся. – Ты, возможно, не знала, Ариана, что если у одного из родителей имеется Большая Тройка, то все дети автоматически становятся носителями – и это в лучшем случае. Скорее всего, у них разовьется какой-либо вариант унаследованной болезни. Из спящей формы она перейдет в активную стадию.