Вики услышала звук работающего автомобильного двигателя, шаги по гравию и еще один звук, идентифицировать который ей не удалось.

Зло, поджидавшее тогда в туннеле метро, было всего лишь слабым отпечатком того зла, которое ждало ее теперь.

Габаритные огни на секунду закрыла тень непонятного очертания.

Держась левой рукой за стену, а правой подняв фонарик, словно он был копьем, Вики продолжала идти вперед, не обращая внимания на визгливый голосок благоразумия, решительно вопрошавший, что, черт возьми, она делает.

Раздался пронзительный крик, отбросивший ее назад на добрые полдюжины шагов.

В округе завыли все собаки.

Не обращая внимания на холодный липкий пот, покрывший мелкими бусинками все тело, и страх, не дававший дышать, Вики заставила себя снова пойти вперед; вернув утерянные шаги, она продвинулась еще на столько же...

Чуть не налетев на капот машины, она включила фонарь.

Луч осветил деревянную гаражную дверь, едва висевшую на одной вывернутой петле. За этой дверью притаился ужас. Казалось, темнота движется в темноте, отчего Вики так слепо запаниковала, что тут же поспешила убедить себя: там ничего не притаилось.

Застигнутый лучом света молодой человек, сидевший на корточках, прикрыл одной рукой глаза. У его ног лежало тело — мужчина с бородой, лет под сорок, из изувеченного горла все еще капала, застывая на гравии, кровь. Сразу было видно, что он умер до того, как свалился на землю, потому что только мертвые падают с таким полным пренебрежением к самим себе, отчего выглядят потом, как сломанные марионетки.

Все это Вики охватила одним взглядом. Затем сидевший на корточках мужчина поднялся, его незастегнутое пальто распахнулось и полы стали похожи на огромные черные кожаные крылья. Он сделал шаг навстречу, лицо его было искажено, глаза прищурены. Свежая кровь окрасила его ладони и пальцы в блестящий алый цвет.

Разыскивая в сумке тяжелый серебряный крест, приобретенный в этот день, — хотя, Бог свидетель, она никак не думала, что он ей понадобится, — Вики набрала в легкие воздух, собираясь позвать на помощь. А может быть, она хотела просто закричать. Этого выяснить ей так и не удалось, потому что человек с окровавленными руками сделал еще один шаг, а больше она уже ничего не видела.

Генри поймал молодую женщину, пока та падала, и осторожно уложил на гравий. Он не хотел этого делать, но не мог позволить, чтобы она закричала. Слишком много необъяснимых вещей пришлось бы растолковывать полиции.

«Она видела, как я склонился над телом», — подумал он, выключая фонарик и бросая его обратно в ее сумку. Его чересчур чувствительные глаза с удовольствием приветствовали возвращение ночи. Еще секунду назад ему казалось, будто их проткнули раскаленным железом. «Кроме того, она успела меня разглядеть. Проклятье». Здравый смысл говорил, что ему следует убить эту женщину, пока она его не выдала. Ему бы хватило сил сделать так, чтобы эта смерть не отличалась от тех других. И тогда он снова был бы в безопасности.

Фицрой повернулся и взглянул поверх мертвого тела на взломанный пол гаража, через который скрылся убийца.

— Проклятье! — на этот раз он произнес это вслух, заслышав вой приближавшихся сирен.

В конце подъездной аллеи хлопнула дверца машины, напоминая о необходимости незамедлительно действовать. Опустившись на одно колено, Генри перекинул на плечо молодую женщину, потерявшую сознание, а другой рукой схватил ее сумку. Вес не был для него проблемой — подобно всем своим соплеменникам, он был необычайно силен, — зато ее рост создавал определенные неудобства.

— В этом веке все они чертовски высокие, — пробормотал вампир, перемахнул через заборную сетку, ограждавшую заднюю часть двора, и скрылся со своей ношей в ночи.

Вывалив содержимое огромной черной сумки на журнальный столик, Генри Фицрой опустился на колени и принялся копаться в поисках хоть какого-то документа — удостоверения личности, визитки, чего угодно. Пустой номер.

Пустой номер? Невозможно. В современном мире никто не выезжал из дома без удостоверения, даже если путешествие занимало всего лишь день. Наконец он нашел и удостоверение, и визитку в самой сумке, в боковом кармашке, откуда их легко можно было достать, не ныряя в основное отделение.

— Виктория Нельсон, частный детектив. — Он облегченно выдохнул и быстренько прошелся по остальным бумагам. Слава Богу, она частный детектив. Генри боялся, что уволок с места преступления полицейского офицера в штатском, спровоцировав тем самым общегородской розыск. За долгие века он успел убедиться, что полиция, при всех недостатках, всегда заботится о своих сотрудниках. Частный детектив, однако, являлся обычным гражданином, так что, скорее всего, ее пока не хватились.

Поднявшись на ноги, Фицрой взглянул на женщину, лежавшую без сознания на диване. Хотя он считал убийство отвратительным, но, чтобы защитить свою жизнь, готов был и убить. Оставалось только надеяться, что в данном случае в этом не будет необходимости. Генри скинул пальто и начал сочинять, что он скажет, когда она очнется...

...если очнется.

Ее сердце, бившееся почти в два раза быстрее его собственного, наполнило своим ритмом всю комнату. Оно призывало его насытиться, но он обуздал голод.

Вампир взглянул на часы. 2:13. Через четыре часа наступит рассвет. Если она получила сотрясение...

Он не хотел причинять ей вред. Вырубить кого-то одним ударом не так легко, что бы там ни показывали в кино и по телевизору. Редкая практика в течение многих лет научила его, как и куда наносить удар, но никакой опыт не мог изменить того факта, что от удара по голове мозг сотрясается внутри черепа и мягкие ткани ударяются о кость.

«Довольно симпатичный череп, — отметил Генри, присматриваясь внимательнее. — А линия подбородка явно свидетельствует об упрямстве». Он снова проверил ее удостоверение личности. Тридцать один год. В коротких светло-русых или темно-пшеничных волосах — Фицрой нахмурился, не в силах решить, как правильно определить их цвет, — не было и намека на седину, но вокруг глаз уже проступали гусиные лапки. При его первой «жизни» тридцать один год считался средним возрастом. А теперь, как видно, это только начало взросления.

Она не пользовалась косметикой, что ему понравилось, а едва заметный золотистый пушок на щеках придавал ее коже бархатистый вид.

И на ощупь тоже как бархат... Вампир убрал руку, опять подавив муки голода. Это было желание, а не потребность, и он не позволит ему возобладать над собой.

Лицо ее слегка дернулось, и глаза открылись. Как и в случае с волосами, ему трудно было определить их цвет — то ли серые, то ли голубые, то ли зеленые. Она облизала пересохшие губы и без страха взглянула ему в глаза.

— Сукин сын, — отчетливо произнесла женщина и поморщилась.

Вики вынырнула из темноты, лихорадочно стараясь понять хоть что-то, но все связные мысли заглушал стук пульса в ушах. Она попробовала бороться. Боль — Господи, какая мука — означала опасность. Ей обязательно нужно было знать, где она находится и как она сюда попала...

В нескольких дюймах от ее лица из тумана выплыло лицо мужчины, и она его сразу узнала.

— Сукин сын, — сказала она и поморщилась. Слова, вернее, движения челюстью отозвались новым приступом сильной боли в голове. Она, насколько сумела, не обратила на это внимания. В последний раз она видела это лицо, да и тело, которое к нему, несомненно, прилагалось, на месте убийства. Тогда же на нее напали. Хотя Вики этого не помнила, этот тип, очевидно, нокаутировал ее и притащил сюда, хотя куда именно, непонятно.

Она попыталась взглянуть за его спину, чтобы получить хоть какое-то представление о том месте, где находится, но комната, если это была комната, оказалась погруженной в темноту. Придется призвать на помощь соображение.