Съев свой хлеб с молоком, Вишенка начинает пересматривать белье. Сейчас же находится занятье, но, чтобы приняться за работу, ей нужны необходимые принадлежности швеи: иголки, нитки, наперсток, а в комнате солдата нигде их не отказывается. Вишенка придумывает, как бы это все добыть, не выходя из дому. Появление привратницы выводит ее из затруднения.
— Кто там? — спрашивает испуганная Вишенка, отвечая на вопрос, можно ли войти.
— Это я, привратница Пижондель, пришла узнать, не нужно ли вам чего, барышня.
Вишенка отпирает дверь, кланяясь, любезно входит привратница.
— Не могла раньше прийти к вам, барышня, как обещала вашему дядюшке, но у нас столько дела, что просто беда. Хозяйка дома до того взыскательна, что и подумать невозможно! Если бы соломинку где нашла, проходя по двору, то, верно, сейчас бы меня уволила! Ну, а как ваше здоровье, барышня, а то были больны, когда дядюшка вынимал вас из кареты, верно, тряско было ехать. Вот я никак не могу на извозчике ездить, чуть сяду, ничего у меня в желудке не держится, даже делается тошнота и рвота. Помню, какая была со мною неприятность на свадьбе госпожи Пенсон.
Вишенка, замечая, что привратница собирается ей рассказать о случае на свадьбе, прерывает ее:
— Не можете ли вы мне постараться достать иголок, ниток, наперсток — все, что необходимо для шитья?
— С удовольствием, барышня, сейчас вам все принесу.
Но Вишенке приходится еще выслушать прежде разные подробности, о том, как солдаты вообще не умеют шить, но не без исключения, и как госпожа Пижондель сохраняет верность своему покойному супругу.
Наконец Вишенка, не дождавшись конца рассказа, опять ей говорит:
— Так принесите, пожалуйста, иголок, разных номеров.
— Чтобы было из чего выбрать!.. Понимаю… Ах! Да что же я забыла, кофе вам несла, вы завтракали?
— Давно уже позавтракала!
— Только одним молоком! Но, правда, молоко хорошее. Знакомая женщина из Венсен его приносит, у нее тоже есть отличный сыр. Когда захотите, то только мне шепните, я вам куплю.
— Благодарю вас, мне только нужно то, без чего работать не могу.
— Хорошо, сейчас вам принесу. Дядя говорил, что у вас нога болит, ходить не можете?
— Да, правда.
— В ваши лета?.. Как досадно… я вам дам средство. Вам ничего больше не нужно?
— Ах! Я бы хотела сварить суп для дядюшки.
— Я вам принесу готовый бульон, тут недалеко продают такой крепкий густой, настоящее желе.
Привратница уходит. Вишенке надоедает ее болтовня, но хорошо, по крайней мере, что не приходится ей даже отвечать. Госпожа Пижондель скоро возвращается со своими покупками.
— Вашему дядюшке надо подать хорошего бульону, чтобы мог оправиться, а то не совсем удобно ему было спать наверху.
— Где же он спал?
— На чердаке, на соломе.
— Потрудитесь мне показать, где этот чердак.
— А что, вам туда белье надо повесить?
— Нет, но нельзя же дяде спать постоянно на соломе, я поделюсь с ним моей постелью, ведь у меня два матраса и валик под подушкой. Так могу ему уступить валик и один матрас и сейчас снесу их на чердак.
— Конечно, вы можете поделиться, однако господин Сабреташ ничего мне не говорил об этом.
Но у вас болит нога, вы не беспокойтесь, я сама все снесу на чердак, у меня ноги здоровые. Что бы вам ни понадобилось, позовите только меня, я всегда буду рада услужить вам.
Устроив насколько возможно удобно постель Сабреташа на чердаке, Вишенка садится за работу и не встает до вечера, тогда берется готовить ужин. Все было готово, когда Сабреташ вернулся домой.
— Ну, дитя мое, как вы провели день? Верно, длинный он вам показался? — сказал покровитель Вишенки, взяв ее за руку.
— Совсем нет, друг мой! День прошел очень скоро, я была занята. Взгляните на мою работу, как вы находите?
— Очень хорошо! Но не стоило это так старательно шить.
— Я должна стараться. Если у вас работы не много будет, всю переделаю, тогда надо приискать мне чужую работу, я никогда не захочу сидеть сложа руки.
— После об этом подумаем. Просто прелесть, какой славный суп. А вы с утра ничего не ели?
— Нет, я вас ждала.
— Добрая девочка… какая добрая у меня племянница! Я вам принес немного провизии. Если захотите, то другой раз к обеду еще какое-нибудь блюдо приготовьте. Но я вижу, что с такой хозяйкой буду счастлив, как шах персидский.
Вишенка с Сабреташем садятся за стол. Он хвалит суп и с радостью видит, с каким аппетитом молодая девушка обедает. Но, взглянув на кушетку, восклицает:
— Что за опустошение я вижу на этой постели? Кто это сделал, кто тут был?
— Это я отдала вам лишнее. Не спать же вам другую ночь на соломе.
— Кто вам об этом донес?
— Привратница…
— Всегда эти женщины болтают, как попугаи, зачем ей было вмешиваться не в свое дело. Я буду спать как мне вздумается. Не хочу видеть беспорядки на вашей постели.
Сабреташ встал и хотел выйти из комнаты, но Вишенка загородила ему дверь.
— Слушайте, друг мой! — сказала она. — Надо оставить все так, как я устроила. Могу ли я спать спокойно, зная, что вы лежите на соломе?
— В лагерях другой постели не бывает, я привык.
— В лагерях дело другое.
— К тому же я куплю еще матрас.
— Совсем не нужно, я и так вам немало стою. Я вас лишила комнаты, заставила спать на чердаке. Тогда как за мои поступки… за мое поведение…
— Вы ребенок! Не знаете сами, что говорите… не одна так заблуждалась, как и вы… вы довольно за то были наказаны.
— Небо сжалилось надо мною, послав мне вас на помощь… Я хочу быть достойной вашего благодеяния.
— Но, однако…
— Дядя, не огорчайте меня, не противоречьте.
— Делать нечего! Видно, племянница тут будет командовать!
Сабреташ возвращается к столу. Согласие и веселость опять вернулись к собеседникам. После обеда дядя прощается с племянницей и идет спать.
Так проходят несколько дней, в продолжение которых счастливая Вишенка ни разу не вышла на улицу, она едва решается у открытого окна подышать свежим воздухом, хотя в обширном квартале Сент-Антуан ей нечего боятся назойливых, нескромных соседей.
Она хочет быть достойной благодеяния Сабреташа, стараясь быть ему полезной. Усидчиво работает целый день, заботится о хозяйстве, с удовольствием сама готовит ему обед. Сабреташ посылает привратницу купить Вишенке необходимые платья и белье. Чтобы ей доставить все нужное, он встает раньше, работает больше прежнего, на себя ничего не тратит, даже не покупает табаку для трубки. «Так лучше, — думает он, — отучусь наконец».
— Дитя мое, надо вам погулять. Нельзя же провести жизнь в одной комнате. Воздух, движения необходимы для здоровья. Чего доброго еще захвораете! Я не хочу, чтобы вы у меня иссохли.
— Успею еще нагуляться, нечего спешить, лучше подождать.
— Вам, верно, нестерпимо скучно целый день сидеть одной?
— Нисколько, никогда не скучаю.
— Привратница говорит, что у вас от сидячей жизни разовьется водянка.
— Разве вы хотите, чтобы я исполняла желания привратницы, а не поступала по собственной воле?
— Нет, честное слово, не хочу.
— Поговорим о чем-нибудь другом, расскажите мне про какой-нибудь поход в Африке, это меня так занимает.
И так кончались все рассуждения.
Однажды, когда Вишенка по обыкновению сидела за шитьем, кто-то постучался в дверь, но не так, как это делала привратница.
— Кто там? — спросила Вишенка.
— Это я, Петард… друг и товарищ Сабреташа, — ответили ей громким голосом, — я пришел с ним повидаться.
— Но господина Сабреташа дома нет.
— Ничего, я слышу, что у него есть гость, стало быть, могу с ним поговорить.
Вишенка сначала не решалась впустить его, но, подумав, что нехорошо не принять друга Сабреташа, которого фамилию он ей упоминал, она отперла дверь, и Петард вошел в комнату. На нем были куртка из серого сукна, кепи на голове. Он франтовски и пристально рассматривал молодую девушку.
