- С тобой все в порядке?
Он наклонился и помог Эйприл сесть.
- Кобыла меня разбудила. Промчалась как сумасшедшая по двору… И хорошо сделала, что разбудила! - подумав, добавил Мюльхерн, с беспокойством оглядывая, нет ли на Эйприл следов крови. - Я как увидел, что седло и уздечка на ней болтаются, так сразу понял, что-то случилось. Схватил ружье, а тут эта проклятая кошка как закричит! Я этот звук из тысячи узнаю: значит, нашла добычу… - Он посмотрел на Эйприл с упреком: - А ты ведь хотела убежать, да? Да как ловко все придумала! Вы только посмотрите на эту хитрюгу! Ты ведь запросто могла сейчас отдать концы… А теперь слушай, что я тебе скажу. Хозяин наказал запереть тебя в доме до его возвращения, если ты выкинешь какую-нибудь глупость. И клянусь Богом, я так и сделаю!…
Он перевел взгляд на мертвую рысь и залюбовался ею.
- А хороша, правда? Да и выстрел, надо признаться, был неплох, - добавил он с гордостью. - Я еще ни разу не стрелял с такого далекого расстояния, да еще верхом на лошади. Хозяин будет гордиться мной, когда узнает…
Мюльхерн повернулся к ней спиной. «Теперь или никогда!» - решила Эйприл. Вскочив на ноги, она выхватила у охотника из рук ружье и что есть силы обрушила ствол ему на голову. Издав глухой стон, Мюльхерн как подкошенный повалился на землю.
Эйприл даже не остановилась полюбопытствовать, не убила ли она своего незадачливого стража. В данный момент есть дела поважнее. С минуты на минуту сюда может примчаться Хинтон. Наверняка он тоже слышал выстрел. Схватив вожжи, девушка вскочила на гладкую спину лошади. Седла на кобыле не было. Ну и ладно! Она еще никогда не ездила без седла, а более удачного случая научиться может и не представиться.
Хлестнув кобылу и пришпорив ее каблуками, Эйприл крепко натянула вожжи. Чтобы сохранить равновесие, ей пришлось податься вперед и низко пригнуться к шее лошади. Та мгновенно пошла галопом.
Солнце уже встало и залило лес радостным светом. «Теперь все зависит только от меня самой», - решила Эйприл. Минут через двадцать она достигла основной дороги, быстро пересекла ее и снова углубилась в лес. «Надо дать лошади немного отдохнуть. Вряд ли Хинтон кинулся за мной в погоню, - рассуждала Эйприл. - Если Мюльхерн жив, то напарнику придется изрядно потрудиться, чтобы привести его в чувство».
Примерно через полчаса Эйприл снова выехала на главную дорогу, ведущую в Силакогу. Она наверняка прибудет туда еще утром, а к вечеру, если ей повезет, будет уже на полпути к Монтгомери. Проведет где-нибудь ночь, а утром со свежими силами снова двинется в путь.
Сестрицу Ванессу ждет сюрприз, да еще какой!
В желудке заурчало, но у Эйприл не было денег, чтобы купить еду. Собралась, называется! Она отругала себя за эту непростительную глупость. Как можно было пускаться в такое путешествие и не взять с собой ни кусочка хлеба? При мысли о кукурузных лепешках, которые она вчера вечером жарила на ужин, Эйприл замутило от голода. А ведь на столе их оставалась целая корзинка. И что ей стоило захватить хотя бы одну?
И только тут Эйприл поняла, что без денег не сможет послать телеграмму дяде Джеймсу. Но она не теряла надежды, решив, что как-нибудь выкрутится.
Лысоватый человечек с солидным брюшком недоверчиво уставился на Эйприл из-за деревянной конторки.
- Вы, должно быть, шутите, милая девушка, - сказал он, не вынимая изо рта табачную жвачку. - Вы что, думаете, у меня здесь кредитный банк?
Эйприл опустила глаза. Щеки ее горели от смущения.
- Простите… - пролепетала она и заставила себя снова посмотреть на почтового служащего. - Дело в том, что мне крайне необходимо послать это сообщение, а денег у меня нет.
Мужчина передвинул жвачку за другую щеку, склонил голову к плечу и улыбнулся:
- Леди, я очень вам сочувствую, но ведь я здесь - только служащий. Если бы я был владельцем телеграфа, тогда другое дело. Не могу же я платить из собственного кармана за все телеграммы, которые отправляю! Таких денег у меня нет…
«Если не отправлю телеграмму дяде Джеймсу, - в отчаянии подумала Эйприл, - значит, я буду вынуждена одна разбираться и с Ванессой, и с Зиком, и с Уитом. Конечно, можно пойти к шерифу и все ему рассказать. Но где гарантия, что шериф поможет? А вдруг скажет, что Ванесса - дочь моего отца и имеет полное право жить в его доме. А то и вовсе не станет меня слушать…»
Ладони Эйприл стали холодными и влажными. Дрожащими пальцами она коснулась маленького золотого медальона, которым чрезвычайно дорожила, поскольку когда-то он принадлежал ее матери. Отец говорил, что медальон сделан из чистого золота и стоит очень дорого. Но девушка ни разу не задумывалась над его денежной ценностью… ни разу до сегодняшнего дня. Торопливо отстегнув медальон, Эйприл протянула его мужчине за конторкой.
- Вы можете взять это в залог? Я обязательно заплачу вам, как только достану деньги. А до тех пор вы можете держать эту вещь у себя.
Служащий протянул пухлую ладонь, и Эйприл опустила в нее медальон. Пока толстячок вертел его, внимательно рассматривая, она торопливо продолжала:
- Медальон принадлежал моей матери, и я очень им дорожу. Вы понимаете, что отдать его насовсем я не могу. Все, о чем я прошу, - предоставить мне несколько дней, в крайнем случае неделю.
- Ну ладно, - скучным голосом произнес лысый и опустил медальон в карман своего засаленного шелкового жилета. - Диктуйте! И скажите, кому я должен это отправить.
- Джеймсу Дженнингсу в город Хаттисберг, штат Миссисипи. - Эйприл вцепилась в край конторки и смотрела, как мужчина старательно выцарапывает буквы. - Текст такой: «Приезжай немедленно. Папа болен. Дела плохи. Ты мне очень нужен. С любовью, Эйприл».
В конце фразы голос девушки дрогнул, но служащий не обратил на это никакого внимания. Все так же равнодушно глядя на Эйприл, он сказал:
- Хорошо. Даю вам неделю. Если вы не появитесь здесь с деньгами, медальон мой. Понятно?
- Да-да, конечно! Но вы можете не беспокоиться - я обязательно приду за ним.
Она направилась к двери и вдруг услышала, как мужчина хмыкнул у нее за спиной:
- Да меня как раз больше беспокоит то, что вы придете, леди! Медальон-то больно дорогой. Я бы с удовольствием оставил его себе…
- И не надейтесь. Я приду за ним, - твердо повторила девушка.
Очутившись на улице, Эйприл снова почувствовала приступ голода. Из ресторана, расположенного рядом с почтой, доносился такой соблазнительный запах жареного бекона, что ей чуть не стало дурно. Но поскольку денег не было, она решила сразу отправиться в путь.
Хорошо, хоть кобыла тем временем вдоволь напилась из деревянной колоды, что была рядом с почтой. Эйприл взобралась ей на спину и заторопилась из города.
Время от времени Эйприл с беспокойством оглядывалась - не преследует ли ее Хинтон или Мюльхерн. Но каждый раз видела позади себя лишь пустынную пыльную дорогу и вздыхала с облегчением.
Вскоре стало ясно, что она просчиталась: до Монтгомери оказалось не так уж близко. Кобыла брела неспешным шагом, и Эйприл не понукала ее, так как не знала, насколько вынослива эта неказистая коренастая кобылка. Кроме того, ей ведь нужно дать сена, или овса, или еще чего-нибудь. Да и самой не мешало бы поесть…
Дорога поворачивала вправо. Сразу за поворотом перед Эйприл предстало зрелище, на которое она меньше всего рассчитывала. Девушка так удивилась, что невольно натянула вожжи, и кобыла рывком остановилась. Впереди была церковь, а вокруг - множество людей. На кострах жарились поросята и куры. По всей вероятности, это был пикник. Запахи, носившиеся в воздухе, заставили Эйприл спешиться. Нет, больше терпеть голод она не в силах! Пока девушка привязывала кобылу к дереву, несколько человек с любопытством посмотрели на нее.
Отряхнув брюки, она застыла в нерешительности. Эйприл понимала, что являет собой жалкое зрелище. И как унизительно просить милостыню! Но навстречу ей уже спешил какой-то мужчина с чрезвычайно добрым лицом. «Наверное, священник», - подумала Эйприл, чувствуя, что очень волнуется.
