– Не важно. По правде говоря, было бы лучше для нас обоих, если бы ты сегодня меня не видел.

Вскочив на ноги, он, хромая, направился к двери. Джейми последовал за ним через лужайку и остановился, когда Изриел ринулся в заросли, крепко зажав в руке тонкий шарфик.

С этим ничего нельзя было поделать. Стенмор это знал. Все это знали. Первый день в деревне, в Солгрейве, был кошмаром. История неизменно повторялась. И так будет всегда. Его обоим управляющим очень повезло, что они умели содержать его дома в отличном состоянии.

Тем не менее ожидание, когда оба брата разберутся с неизбежной рутиной, обычно являлось истинным испытанием для терпения Стенмора. Это было все равно что наблюдать за двумя мастифами. Рыча и скалясь, каждый из них ждал момента, чтобы вцепиться другому в горло.

Дэниел управлял домашним хозяйством в Солгрейве. Филипп служил мажордомом в лондонском доме Стенмора и был десятью годами старше брата. И по праву старшего считал своим долгом критиковать и «направлять» брата в делах, с которыми Дэниел вполне компетентно справлялся в Солгрейве уже более двадцати лет. Филиппу было не важно, что мера ответственности Дэниела и количество людей в его подчинении превосходили его собственные. Уже стало традицией, что первые двадцать четыре часа они неизменно перебраниваются, и Стенмор давно усвоил, что ему лучше держаться подальше от линии огня и крыла, где обитают слуги.

Он часто с улыбкой думал, что оба брата страшно обиделись бы, если бы он хоть раз решил оставить Филиппа в Лондоне.

К тому времени, когда Стенмор вернулся с купания у развалин мельницы, карета с управляющим и слугами из Лондона прибыла и дом гудел от кипучей деятельности. Полный решимости избежать встречи с управляющими, граф удалился в свои покои, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Он даже не успел никого спросить о местонахождении миссис Форд, в том числе и у камердинера, когда, забрав его мокрую одежду и ботфорты, тот быстро ретировался.

Случившееся между ними в тени старой мельницы произошло совершенно неожиданно. Все же испытанное им возбуждение было столь велико, что даже второе купание в озере не остудило его пыл. Но сейчас, стоя у окна и устремив взгляд на конюшни за рощей, он сознавал, что обязан поговорить с Ребеккой и дать ей понять, что не следует извиняться за произошедшее. Они оба взрослые люди. Оба имеют опыт супружеской жизни. Ввиду того, что они занимают разное положение в обществе, ничто не может им помешать действовать сообразно взаимному влечению. Разумеется, если они будут соблюдать осторожность и она примет как должное тот факт, что их связь не может быть постоянной.

Стук в дверь вывел его из состояния мечтательности. Вошел Дэниел и следом за ним Филипп.

– Вижу, вы не оставите меня сегодня в покое.

– Прошу прощения, милорд, – произнес Дэниел с поклоном.

– В чем дело?

Филипп обошел комнату, оглядывая мебель в поисках пылинок или иных признаков недобросовестного ухода.

– Милорд, – хмуро произнес Дэниел, видимо, решив игнорировать брата, – мистер Джон Кларк, магистр гуманитарных наук, ждет вас в библиотеке.

– И пьет ваш портвейн в непотребном количестве, – пробурчал Филипп, расправив воображаемую морщинку на идеально накрахмаленной скатерти на столе у окна.

– Филипп, будь любезен, передай мистеру Кларку, что я сейчас приду. – Кланяясь, братья стали пятиться к двери. – Дэниел, позаботься, чтобы новому учителю предложили бокал нашей лучшей мадеры.

Стенмор не видел Джона Кларка два десятка лет, но тот почти не изменился. Когда Сэмюэль Уэйкфилд учился в Итоне, старый парик мистера Кларка с торчащими из-под него прядями непокорных волос уже стал легендой. Поздоровавшись со старым учителем, Стенмор сразу перешел к делу:

– Мистер Кларк, как вы считаете, основываясь на опыте вашего общения с Джеймсом сегодня утром, ему трудно придется в Итоне, куда я намерен определить его осенью?

– Нет, милорд. Мастер Джеймс – довольно стеснительный парень. Он не сразу найдет друзей. Но так всегда бывает с мальчиками первого года обучения.

– Уровень его знаний сильно отличается от уровня знаний его ровесников?

– Насколько я могу судить, мастер Джеймс нуждается в занятиях по классике. Что же касается чтения, письма и арифметики, то тут все в порядке. Он даже немного говорит по-французски. – Сложив за спиной руки, учитель покачался на каблуках. – Мы провели с ним всего один урок, но смею вас заверить, что позабочусь, чтобы к началу осеннего семестра он был хорошо подготовлен по всем предметам.

– Что с его слухом? – хмурясь, спросил граф. – Какие трудности он будет испытывать в Итоне в общении с другими мальчиками?

Мистер Кларк пришел в замешательство.

– Это т-трудный вопрос, м-милорд. Но он не п-пер-вый и не п-последний в Итоне, у кого п-проблемы со слухом. Насколько я могу судить, милорд, мастер Джеймс...

В дверь постучали, и в следующее мгновение появилась Ребекка.

– Прошу прощения за вторжение, милорд, – промолвила она.

Граф заметил, что, после того как он у старой мельницы распустил ее волосы, она так и не собрала их в пучок и они ниспадали на плечи. Это показалось графу очаровательным.

– Ваше общество всегда желанно, миссис Форд. Ребекка присела перед Стенмором в легком реверансе, избегая его взгляда.

– Мистер Кларк, – обратилась она к учителю, – вы не собирались заниматься с Джеймсом в послеобеденное время?

– Я... я п-подумал, что занятий утром вполне д-дос-таточно, мадам. По крайней мере в первый день.

– Благодарю вас, мистер Кларк. Милорд, – Ребекка попятилась к двери, – тогда я пойду.

– Миссис Форд!

Она застыла, положив руку на дверную ручку.

– Мистер Кларк, оставьте нас.

Попрощавшись, учитель вышел из комнаты.

– Будьте любезны, закройте дверь, миссис Форд, – попросил он.

Она покачала головой.

– Я бы предпочла не задерживаться, милорд.

– Миссис Форд, я не собираюсь вас насиловать. Закройте дверь.

Ребекка не двинулась с места.

Тогда граф подошел к двери и притворил ее. Затем взял Ребекку за руку и повел в глубь комнаты. Пальцы у нее были ледяные, вид – взволнованный.

– Что случилось, Ребекка?

Она подняла голову, встретившись с ним взглядом. Он с трудом сдержался, чтобы не заключить ее в объятия. Но когда провел большим пальцем по ее ладони, она отдернула руку.

– Джеймс снова убежал. Да?

После паузы она кивнула. Граф понял, что ее нервозность не имеет ничего общего с тем, что произошло между ними у старой мельницы.

– Успокойтесь, миссис Форд. Вы не в Филадельфии. Это поместье имеет массу привлекательных уголков для парня его лет. Всем, кто здесь работает – в доме, на конюшнях, на фермах, – велено присматривать за Джеймсом. Определенную опасность представляет озеро, но мальчик дал понять, что не стоит по этому поводу тревожиться.

Ребекка густо покраснела.

– Простите, что веду себя так глупо, милорд. Но от прежних привычек трудно избавиться.

– Не стоит извиняться, миссис Форд.

Стенмор поймал ее нетерпеливый взгляд, устремленный на дверь.

– Если вы не против, милорд...

Она попыталась его обойти, но он поймал ее за локоть.

– Кто и когда видел парня в последний раз? И что именно вас так обеспокоило?

Она взглянула на него с благодарностью.

– Я видела его в последний раз. Спрашивала у слуг, они сказали, что он не возвращался домой, после того как ушел от старой мельницы. Может, он все еще бегает где-то в мокрой одежке и...

– День выдался теплый. Пусть мальчик подышит свежим воздухом.

– Милорд, я всеми силами стараюсь уйти в тень, позволив тем, с кем будет связано будущее Джеймса, играть активную роль в его жизни. —.Она судорожно вздохнула, пытаясь высвободить руку. – Но я люблю вашего сына и не могу оставаться спокойной, если думаю, что ему грозит опасность. Всего хорошего.

Он остановил Ребекку у двери. Граф понимал, что время не самое подходящее для вовлечения Ребекки в дискуссию о том, какая разница между любовью и привязанностью. Сам он не верил в существование любви. Его никто никогда не любил. Сам он тоже не влюблялся. Другое дело страсть. С привязанностью все обстояло куда проще. Джеймс прожил с Ребеккой много лет, и она, естественно, к нему привязалась. Когда они расстанутся, привязанность исчезнет. И они не будут испытывать нужды друг в друге. Пока же граф предпочитал, чтобы Ребекка оставалась в Солгрейве.