– Ну хватит! – рассмеялась Нейла и змейкой выскользнула из объятий мужа. – У нас гости.

Молчун замер, а потом медленно повернулся ко мне. Вот никогда не понимал – то ли он улыбается, то ли скалится, но вскоре меня постигла участь подруги. Молчун так же сгреб меня в объятия, вот только вместо поцелуев он постучал меня по спине. Лучше бы мы ограничились рукопожатием, так бы у меня была лишь сломанная кисть, а теперь придется ребра сращивать.

– Я тоже рад тебя видеть, здоровяк, – прохрипел я. – Но ты меня сейчас загубишь.

– Дорогой, – хихикнула Нейла, – поставь мальчика на место.

Тист ослабил хватку, и ноги снова встали на твердую поверхность. Варвар подвинул себе громадный стул, который вполне мог заменить стенобитный таран, и уселся прямо напротив меня.

– Все разговоры потом, – нахмурилась Колдунья. Вот ума не приложу, как она Молчуна без слов понимает. Видать – любовь. – Сначала поедим.

Поесть я был не прочь, и уже через полчаса на столе стояло жаркое, миска с ароматным хлебом и пирожки. Ел я долго, смакуя каждый кусочек. Уже очень много лет я не пробовал домашней пищи и сейчас просто не мог позволить себе быструю трапезу. Нужно было дать сознанию запомнить этот вкус, запомнить каждый оттенок запаха и все сопутствующие ощущения. Ведь неизвестно, когда мне еще раз доведется отобедать не солониной или не недавно подбитым кроликом. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, закончился и этот обед, плавно перетекший в ужин. За окном уже смеркалось, а мы так ни о чем толком и не поговорили.

– Вот и чайник закипел, – нарушила звенящую тишину Нейла и сняла пузатого с плитки. – Теперь можно и поговорить, только не здесь. Пойдемте в беседку.

В итоге Тисту доверили нести кружки, мне – пирожки, ну а чайник, как и положено, покоился в руках Колдуньи. Такой нехитрой процессией мы выбрались во внутренний дворик и вошли в беседку. Поставив съестное на стол, мы расселись по местам. При этом Нейла, забравшись на лавку с ногами, устроилась на плече мужа. И у меня в голове сразу всплыла картинка из старого советского мультфильма, где бродячая кошка заснула на спине у огромного медведя.

Налив себе чаю и вооружившись пирожком, я начал свой рассказ. Поведал друзьям и о страшной пьянке, устроенной в Борсе после победы. Потом припомнил несколько комичных ситуаций, что произошли у нас во время пути до Харпуда. Огромный успех имела история, когда мы подшутили над Пило и подсунули ему самую страшную приписную. Вся соль истории была в том, что предварительно мы замотали ее в легкие одежды, а лицо накрыли еле прозрачной тканью, ну и представили ему как танцовщицу с земель, лежащих за пустыней. Младший к этому моменту уже мало что соображал от выпитого спиртного. Поутру же на весь лагерь раздался душераздирающий вопль, а «пробитые» могли увидеть, как через всю просеку несется голый мужик и что-то яростно кричит.

Вспомнил я и сам Харпуд, рассказал о том, как нас накрыла лавина, о том, как блуждал в подземельях. Когда же речь зашла о тамошних обитателях, то Нейла непрерывно ахала и охала, а вот Тист светился охотничьим азартом и явно мне завидовал. Потом рассказал о Сильвии и ее «кошках». Молчун хмыкнул, а Колдунья не постеснялась отпустить пару ехидных шуточек на весьма плоские темы. Рассказал им о принце, о том, как мы все боялись, что по наши души явится императорская гвардия и наш путь закончится в казематах и пыточных.

Я все старался оттянуть момент, когда придется сообщать ужасную новость, но так или иначе речь зашла о Мальгроме. Я рассказал о том, как мы рубились на парапетах, о том, как упал вниз, как зашивал самого себя и как наша армия взяла крепость. Припомнил взятие магазина, и то оружие, что отыскалось в нем.

– Кто? – прошептал Молчун, и у меня чуть уши не заложило от его громоподобного голоса.

– Ушастый, – ответил я.

Друзья сразу помрачнели, их лица тронула грусть, вскоре Тист принес из дома бутылку. Выпили. Снова помолчали, снова выпили. Так продолжалось до первой звезды. Ну а затем мы поменялись ролями, рассказывать стала Нейла. Оказывается, они после битвы не сразу поехали в столицу, а остановились в одном из пригородов, но по смешному стечению обстоятельств в том же трактире, где будущая семья сняла комнату, остановился бывший учитель Нейлы. Он-то ей и предложил работу в столице. И, что самое удивительное, Нейла согласилась исключительно из-за настояний мужа. Когда же я спросил, что стало поводом, то Тист растянул губы в улыбке-оскале, а волшебница заботливо погладила живот. У меня аж дыхание перехватило.

– А как назовете? – спросил я.

Пара переглянулась, затем Молчун кивнул и Нейла ответила мне.

– Дайлин, если мальчик, и Диана, если девочка.

– Красивые имена.

– Эльфийские, – кивнула подруга. – Так звали Ушастого.

Я ничего не сказал, только продолжал смотреть на небо. Интересная штука жизнь – за целый год я так и не узнал, как зовут нашего деревянного друга, а теперь вот в его честь назовут новое маленькое существо. Какая жизнь будет его ждать? Станет ли он магом, как мама, или воином, как отец. А может, пойдет по другой дороге, и та выведет его к удивительной, неповторимой судьбе, полной ярких красок и впечатлений. Впрочем, все наши судьбы удивительны и неповторимы, только порой мы этого не замечаем.

– Не могу понять, – сказал я, втянув воздух носом, – откуда здесь запах стали.

– А ты во-о-н туда посмотри, – ткнула Нейла пальчиком в дальнюю пристройку.

Демоны, слона-то я и не приметил: прямо к дому была приставлена ладная кузня.

– Не знал, что ты кузнец, – обратился я к Молчуну, тот только хмыкнул – мол, «ты вообще мало чего знаешь».

– Батюшки! – вскинулась подруга, я же от такого оборота только вздрогнул. Куда только подевались привычные «темные боги». – Совсем за временем не следим, а тебе еще обратно возвращаться.

Опомнился и я, поблагодарив друзей за ужин, собрался на выход, но получил легкий подзатыльник от Молчуна. Когда же я спросил за что, тот только развел руками и указал на Нейлу.

– И куда ты собрался без пропуска? – усмехнулась она.

Хлопнув себя по лбу, я уселся обратно и стал ждать, пока мне не выпишут заветную бумажку. Много времени на это не ушло, будущая мать черкнула несколько строк на пергаменте, затем свернула его в трубочку и поставила восковую печать.

– Держи, – протянула она мне готовый документ.

Поблагодарив ее, я теперь уже без всяких проблем добрался до калитки. Сердце почему-то ныло, и на душе было неспокойно. Против воли обернувшись, я увидел, как обнимаются друзья. А на их лицах светятся теплые, домашние улыбки.

– Ты еще заходи, – обронила Нейла. – Не чужие ведь люди.

– Обязательно, – ответил я на приглашение и покинул дом.

Город встретил меня своей надменностью, присущей любой столице. Гранитные мостовые, казалось, вздрагивают и морщатся от каждого моего шага. Будто им противно, что по ним ступают сбитые, грязные башмаки. Ветер неприятно трепал волосы, шепча мне, чтобы убирался подальше отсюда. Здания теснились, зауживая проходы, они не хотели пускать меня в сердце страны.

Здесь я был чужим, и не потому, что я беден и пьян, а просто потому, что мой путь еще только в самом начале. Колдунья и Тист, старые друзья, ставшие мне родными, закончили свой и теперь могут обрести покой, маленькое личное счастье. Их дорога закончилась свадьбой, домом и ребенком. В такие моменты хочется прозреть будущее и увидеть, чем же закончится твое приключение длиною в жизнь, но надо ли это мне? Или пусть все будет как будет. Ведь в таком огромном мире обязательно найдется (просто не может не найтись!) уголок, где отыщет свое пристанище заблудшая душа, вытуренная из другого мира. Вот только пускай этот уголок подождет меня еще немного, пусть он подождет, пока я не увижу весь этот мир.

Взглянув на небо и снова поймав на себе взгляд луны, я впервые сожалел, что рядом нет мудрого эльфа, способного одним незаметным намеком вернуть душевное равновесие. Впрочем, стоит уже повзрослеть и научиться жить без наставников, самостоятельно прокладывая себе путь через джунгли под названием судьба.