- Еще есть куда падать, не переживай. - вздохнула я, вновь подсаживаясь ближе. Разгребать свое шкодничество оказалось сложней, чем я предполагала. Волосы-то успели запутаться.

  - Я же тебя предупреждал, чтобы ты к ним никогда не прикасалась. Ладно еще я... Но любой другой вампир тебе этого не простит.

  - А у тебя нимб с крылышками случайно не выросли еще?

  - Что выросло?

  - Да так, неважно.

  - Алия... - вновь с угрозой в голосе начал вампир.

  - Иллар! Это не мое имя, сколько раз повторять?!

  - Ты, и только ты позволяешь себе ко мне обращаться, повысив голос. Только от тебя я выслушал кучу оскорблений и оставил тебя в живых после этого. Только ты, опять же, без последствий, уже второй раз позволяешь себе надругаться над символом вампирской чести - волосами. Только какая-то человеческая девчонка постоянно ставит меня в неловкое положение, заставляет испытывать ярость и раздражение. И у тебя еще хватает наглости указывать, как мне тебя называть?!

  - Ага. Хочешь, поделюсь? У меня ее нескончаемый запас. И не дергай головой, если не хочешь потерять свое драгоценное достоинство. Странный народ. В нашем мире это самое достоинство совсем в другом месте находится...

  - Несносная девчонка! - зарычал Иллар, который оказался в ловушке. В данный момент от меня зависел вид его 'достоинства'. С колтуном и начесом в стиле 80-х он же на глаза никому не покажется. Потом собственные гвардейцы засмеют. Осознание этого факта заставило его заткнуться аж на целых десять минут - пока его шевелюра не пришла в естественное состояние. Я прямо умилялась, когда расчесывала эти жесткие черные пряди - в последний раз я возилась с чужими волосами в детстве, да и то с кукольными.

  - Почти все. А теперь - последний штрих. - я аж кончик языка прикусила, старательно заплетая нормальную косу. По-моему, вышло так же, как и носил Иллар.

  - И зачем ты это сделала? - каким-то странным тоном спросил вампир после того, как провел рукой по новоиспеченной прическе.

  - Не нравится ему еще. - обиженно фыркнула я.

  - Женщина может заплести мужчине волосы только после первой брачной ночи. Только после нее. - убийственным тоном проинформировал упырь.

  - Ну... Мы ведь можем сделать вид, что ничего не произошло, правда? - вспыхнула я не хуже своего пульсара. Что ж мне так везет на так называемые 'awkward situations*'?

  - Ложись спать. Тренировки никто не отменял. - почему-то холодно бросил Иллар, выходя из покоев. Просветил бы сначала по поводу своих обычаев, а уж потом бы обижался.

  ***

  - Это знак чистейшей любви и беспрекословного доверия. Когда жена заплетает мужу косу, она показывает, как он ей дорог. А мужчина, поворачиваясь к жене спиной и разрешая заплести волосы тем самым вверяет жизнь своей любимой. - мечтательно вещала Стел. Видимо, она еще никому кос не заплетала. Что тут, что в нашем мире девушки одинаковы - все ждут прЫнцев на белых лошадях (ну или Порше с Майбахами).

  - Это очень интимный и особенный ритуал. Хоть женщины и более сентиментальны, но мужчины во время заплетания чувствуют чуть ли не блаженство. Говорят, для них это лучшая ласка, и это ощущение они запоминают на всю оставшуюся жизнь. Но не знаю, как там оно на самом деле. А почему вы об этом спрашиваете? - щебетание Делены завершилось весьма неудобным вопросом.

  - Да так, услышала что-то про косы, вот интересно стало. У нас так не принято. - пришлось выкручиваться мне за чаепитием на следующий день.

  - А как? Расскажите, пожалуйста. - тут же захлопали ресницами служанки. Я мысленно проскандировала 'Оу йес!' - про мою выходку они не догадались. Да уж, некрасиво получилось. Я так поняла, что этот ритуал проводится всего раз в жизни. Толи только первый раз доставляет такое наслаждение. Получается, что я Иллару все испортила, да и над ритуалом нечаянно поиздевалась - ведь его должны исполнять искренне любящие люди, с определенными намерениями, да еще и после брачной ночи. А я еще и немного пофигистически предложила сделать вид, что ничего не было... Да уж, Юлечка, ты как всегда на высоте.

  Но долго мучиться муками совести мне было не суждено. С каждым часом идея побега становилась все навязчивее. Ведь времени до старта масштабного плана интригана Алериса оставалось совсем ничего. И вскоре после начала войны не поздоровится ни мне, ни жителям трех остальных королевств.

  Мне - потому что роль Алии заключалась всего лишь в кратковременном действии спускового механизма. Это как нажать на курок: пулю ведь уже все равно невозможно будет остановить. Так же, как и вампирское войско, настроенное о-о-очень решительно. Так что я буду нужна только на первых порах. А дальше... Можно обьявить, что спасительница умерла, сражаясь за вампиров. Так у них появится еще один стимул - отомстить за свою 'героиню'. Вобщем, король как-то выкрутится по любому.

  Ну а людям, эльфам и гномам я в таком случае сильно сочувствую. Если в тот раз они еле смогли оттеснить вампиров обратно в Сальторию, перед этим изрядно уменьшив численность населения, то на этот раз кровососы учтут свои предыдущие ошибки, будут истреблять не только опальный род Гайчюнай, а всех подряд, да еще и делать это с полной уверенностью и безукоризненной верой в исполняющееся на глазах пророчество.

  По такому раскладу выходило, что я в ответе не только за собственную жизнь, но и за сотни тысяч других. И от правильности (ну или неправильности) моих решений могло зависеть очень многое. Но, как и полагается, в голову не шло ничего дельного, кроме мысли о побеге. Ведь не будь я настолько важной королю в начале войны, Иллара бы просто так фиг бы за мной кто отправил. И тут выходит очень странная штука - приказ того, кого я уже успела возненавидеть, фактически спас мне жизнь. Ведь именно посланник короля, коим являлся Иллар, и выдернул меня чуть ли не из-под костра. А некоторое время спустя лицемерный и корыстный Алерис сам же и намекал на то, что укокошить меня ему ничего не стоит. Верней, сказал это прямым текстом. Но это уже лирика. Главное разработать план этого самого побега. И на это у меня оставалось всего пять дней.

  А пока - очередная тренировочная рутина.

  - Рысью, Юрик, рысью! - пыхтела я, но вороному ехидному коню кажется было совершенно пофиг на мои бесконечные шенкеля* и даже легкое постукивание хлыстиком - он продолжал трусить неспешным шагом.

  - Толкай сильней значит! - ухмылялся Аэрн, стоя под навесом. - А то привыкла к легкой жизни.

  Это он намекал на мою привязанность к Лину, достаточно молодому, но более-менее спокойному жеребцу, с которым мы довольно быстро нашли общий язык. Светло-серый Лин в холке был выше меня, и пока я наловчилась на него взбираться, сколько же я язвительных комментариев выслушала... На этом Аэрн не останавливался, продолжая шпынять меня за ошибки при езде - не так облегчаюсь, сильно плюхаюсь в седло, не так даю шенкель, неправильный разбор поводьев, смотрю не между ушей лошади, пятка не внизу, слишком опираюсь на стремена... И это только малый перечень моих чайниковских ошибок. Но через недели полторы ежедневных тренировок я вдруг поймала себя на мысли, что замечаний стало едва ли не в два раза меньше. К концу второй недели Аэрну оставалось только ворчать по незначительным поводам, так как мы с Лином уже привыкли к друг другу. Он слушался меня, а я старалась изо всех сил, чтоб не вредить ему. Неправильная посадка наездника ведь может искалечить лошади спину. Немаловажную роль в налаживании отношений также сыграли яблоки, которыми я щедро угощала Лина после каждой тренировки.

  - Где моя лошадь?! - не выдержала я.

  - А чем тебя эта не устраивает? - продолжал издеваться Аэрн, нарочно вручив мне флегматичного Юрика. Тот меня ни во что не ставил, а посему делал то, что ему хотелось. Ну уж нет, Наставник, я не сдамся.

  - Рысью, блин! - рявкнула, разозлившись я, в который раз всаживая пятки в бока вороного. И тут случилось... нет, не чудо. Катастрофа. Флегматичный Юрик вдруг исчез. В него вселился черный демон, который, сделав свечку*, во время которой я еле удержалась в седле (и то исключительно благодаря тому, что инстинктивно ухватилась за гриву), начал галопировать по манежу. Меня жутко колошматило в седле, потому что я умудрилась потерять стремена, а из-за паники не могла сосредоточиться даже на лошадином ритме.