-Хорошо, предположим, а как ты получишь расплавленный вольфрам, какая у него там температура плавления, три семьсот если я не ошибаюсь?

   -Ты не ошибаешься, молодец, пять. Только есть материалы, такие как карбид тантала, даже у вас, они не столь прочные, как хотелось бы, а температура плавления у карбида тантала четыре пятьсот. Так что залить в формочку из карбида тантала, расплавленный вольфрам вполне возможно. Думаю, пояснять, как нагреть материал до такой температуры, не обязательно.

   -Ладно, пусть ты прав. Мы пришли, это твоя лаборатория. Это сотрудник номер один, сотрудник номер два, и сотрудник номер три, они будут тебе помогать, все специалисты широкого профиля, ну и я тоже буду помогать, итого вся вот эта лаборатория твоя, и нас тут будет всего пять человек, и вообще больше никто и никогда бывать в этой лаборатории не будет, по крайней мере, пока ты тут будешь работать.

   Ян подошёл к каждому сотруднику, это были мужчины, все трое, в возрасте около сорока лет каждый. Он пожал каждому руку и улыбнулся.

   -Интересно, а почему такие странные имена, сотрудник один, два и три, и даже бейджики с циферками, вместо там, Макс или Джон.

   -А это всё потому, что ты не должен знать с кем работаешь, чтобы если вдруг, сохранить инкогнито этих специалистов. И по той же самой причине, ты не будешь давать им и клички. Потому что все сотрудники лабораторий, всей базы, и всех секретных баз США, маркируются по этому принципу, и имеют имена, номер один, два, три, пять, десять, смотря сколько людей в штате лаборатории. И из-за этого, очень сложно узнать, кто, где, когда и над чем работал. Даже если враг украдёт информацию, то имя сотрудника номер пять, не скажет ему ровным счётом ничего. Даже важность сотрудника, никак не связана с цифрой. А вот конкретная кличка, даётся каждому отдельному человеку, и по ней уже можно отследить, кто, чем и когда занимался.

   -Но они то будут звать меня Ян, и тебя Сашей, и это ж не честно.

   -Дык, тебя и меня вся планета уже по телевизору видела и не один раз.

   -А тебя то когда успели.

   -А вот смотрел бы внимательнее новости и знал бы, что я одно время была официальным научным советником президента США, потом чуть ли не министром стала, потом... В общем, не важно. Главное, что меня снимали репортёры и не один раз, и я числюсь во всех иностранных разведках, им известны моё имя, фамилия, фотография имеется. Разве что голой в душе меня пока не снимали. Да и то, я в этом не уверена.

   -Душевно.

   -Впрочем, эти люди, не имеют такой системы охраны как ты, и потому, после того, как они прекратят здесь с тобой работать, единственным и основным щитом от иностранных шпионов, обеспечивающим их безопасность, станет секретность. Гарантия того, что никто никогда не узнает, что они вообще здесь с тобой работали, или где-то ещё. Потому что в отличие от тебя они не олигархи, и их заработки не позволяют защитить себя по первому классу.

   -А какая у вас зарплата?

   -Около пятидесяти тысяч долларов в месяц.

   -Много.

   -Смотря с чем сравнивать.

   -А вы все говорите по-русски?

   -Да, все, и очень хорошо. Ведь вы английский не знаете почти совсем, и потому знание русского было обязательным условием, чтобы попасть в вашу команду.

   -Ну, почему, пару слов то я знаю, и даже планирую выучить со временем, всё-таки это Америка, и здесь мне предстоит прожить остаток жизни, основной язык английский.

   -Так что сэр, приступим?

   -Зовите меня просто Ян, мы же станем в ближайшем будущем с вами лучшими друзьями.

   -Всё так. Давайте осмотрим лабораторию. Как видите тут четыре квадратных комнаты, каждая площадью сто квадратных метров, десять на десять, отделены друг от друга бронестеклом стеклом толщиной в два сантиметра, если что выдержит взрыв средней мощности. Высота потолка три метра, не густо, но работать можно.

   -Это всё я и так вижу.

   -Вся обшивка лаборатории, с виду пластиковая, только пластик не простой, а химико температуро стойкий. Не горит, ядовитых выделений при нагреве не происходит. Так что если что, пожара не будет.

   -Не горит в чём, при каком давлении, и при какой температуре?

   -А причём здесь давление и температура, если материал не горит, значит, не горит. Он уже окислен, и в его составе есть кислород и хлор, и гореть нечему, восстановителей нет. Ну, или почти нет.

   -Во-первых, помимо кислорода есть окислитель фтор, и во фторе горит всё, что при тех же условиях не горит в воздухе, есть и иные более мощные окислители. Во-вторых, агрессивность среды растёт с давлением, если будет авария, и что-то взорвётся в соседней лаборатории, то там в эпицентре взрыва будет создано давление куда больше атмосферного. Итак, могу ли я быть уверен, что ваш пластик не будет гореть во фторе, или при высоких давлениях?

   -Извините сэр, более мощные окислители, чем фтор в таблице Менделеева мне неизвестны. Но скажу честно, в названных вами допущениях, пластик безопасность не обеспечит. В условиях высокого давления, или при воздействии окислителя фтор, думаю, гореть он будет. Другое дело, что если вы просто уроните на него обычную кислоту, или случайно полыхнёте высоко температурной газовой горелкой, тогда на воздухе воспламенения не произойдёт.

   -Ну, мы с вами будем работать не только с таблицей Менделеева, можно так сказать. Да и создание веществ, которые я планирую создавать, подразумевает использование кислот, по сравнению с которыми кровь чужих из фильма чужие, просто вода.

   -Извините, я химик по образованию, а ведь помимо таблицы Менделеева других веществ в природе не бывает. И даже искусственное вещество, полученное на ускорителе частиц, тоже можно всегда классифицировать как таблицу Менделеева.

   -Говоря, что мы будем использовать вещества вне таблицы Менделеева, я имел ввиду то, что при, например, большом давлении, атомы того же фтора, могут вести себя совершенно иначе, чем при давлении комнатном, тоже самое касается всех остальных веществ. Поэтому, привычный вам кислород поведёт себя иначе, чем вы ожидаете.

   -Ясно, мы просто не так поняли, когда вы сказали про вещества вне таблицы Менделеева, ведь, веществ за пределами периодической таблицы не может существовать.

   -Вообще, веществ, атомов, вне пределы таблицы Менделеева бесконечно большое количество. Хотя в земной физике они не представлены никак. Но, мы не будем углубляться в эту тему, оно сейчас не требуется, продолжим знакомство. Иначе наша научная дискуссия не будет иметь конца. Хотя в принципе, я как бы здесь именно за этим.

   -Тут четыре комнаты, каждая имеет свою специализацию. Первая комната, лаборатория химия, вторая лаборатория металлургии, третья ядерная физика и четвёртая, лаборатория микроэлектроники. В каждой лаборатории, помимо оборудования имеется отдельная локациия под склад. Пока вас не было, мы изучив ваши труды, оснастили лаборатории устройствами подобными тем, с которыми вы работали. А именно, это прессы сверхвысоких давлений, криогенные установки, позволяющие достигать особо низких температур. Криогенных установок несколько, и рассчитаны они на разный результат по массе вещества для охлаждения и минимально достижимой температуре. Имеются также холодильники для постоянного хранения образцов. Микроскопы, всякие, электроные, оптические и не только. Лазерные установки, тоже всякие. Небольшая камера для испытания взрывов, выдерживающая до пятидесяти килограмм в тротиловом эквиваленте. Вакуумная камера...

   -Ясно. А каких температур может достигнуть ваш холодильник?

   -Всё оборудование лучшее в мире и самое дорогое. Вот этот холодильник может дать вам два градуса по кельвину.

   -Тебя устраивает? - Спросила Саша.

   -В принципе пойдёт.

   -Я думаю, первый день мы посвятим с вами изучению материальной части. Установкам, доступным химическим элементам, и ТТХ установок. Сегодня короткий день, поработаем три часа, а завтра начнём делать реактор на алюминии и неоне.