В начале вечера Джейн испытывала неловкость и держалась скованно, но Джеймс отнесся к выполнению своей миссии — оказать внимание девушке — с энтузиазмом и сразу же принялся развлекать Джейн. Делал он это в соответствии с собственным представлением о веселье: усиленно подливал в ее стакан портер, добавлял виски и внимательно следил, чтобы стакан побыстрее пустел. Не забывал он и о себе. Смерть от жажды ему не угрожала.

— Пей, лапочка, доброе пиво, — смеялся Джеймс и наливал еще.

— Я больше не могу, — призналась Джейн.

— Ты знаешь, крошка, был такой парень Джон Китс, его сейчас мало кто знает, но когда-то он был известен, — услышала Джейн и замерла. Видимо, пива с виски ей было выпито слишком много и она испытывает слуховые галлюцинации. — Так вот, Джон Китс любил выпить, — не обращая внимания на изумление собеседницы, продолжал Джеймс и поднес стакан к ее губам. — Пей, детка. Мы же собрались веселиться, не так ли?

Джейн против воли сделала глоток: Джеймс не рассчитал угол наклона стакана, и немного виски пролилось на блузку Джейн.

— Сейчас мы это поправим. — Джеймс приложил салфетку к пятну, а потом его рука легла ей на грудь, слегка ее сжав. Глаза у него заблестели. — Пойдем к тебе в комнату, — обдавая горячим дыханием, прошептал ей на ухо Джеймс. — Я знаю много забавных штучек. Ты будешь довольна. Повеселимся вволю.

В своем стремлении забыть Энтони Морриса Джейн согласилась на этот странный эксперимент — сексуальную связь с мужчиной, для которого Джон Китс является просто парнем. Кейт часто говорила, что забыть одного мужчину можно только в постели с другим. И Джейн решилась. Она кивнула в знак согласия, и они направились к ней в комнату.

— Детка, я тебе сделаю «Хонки-тонк». Потрясная вещь, скажу я тебе, — услышала Джейн некоторое времени спустя.

Она лежала и смотрела пустыми глазами в потолок. Ей совсем не хотелось повторной близости с Джеймсом, но она пересилила себя и придвинулась ближе. «Хонки-тонк» так «Хонки-тонк». Интересно, кто рассказывает о любовных пристрастиях звезд? Их любовники и любовницы? Неужели им приятно выворачивать себя наизнанку?

Джеймс принялся объяснять, что требуется для настоящего «Хонки-тонк»:

— Надо смешать водку, белый ром, перно, черносмородиновый ликер и лимонад. Рецепт по секрету дал мне один бармен.

Джейн облегченно вздохнула. Знаменитый «Хонки-тонк» оказался только коктейлем, а не взятым из «Камасутры» способом любви.

Позже, когда Кейт пристала к ней с расспросами, Джейн со смехом рассказала об этом эпизоде, а потом вздохнула и добавила:

— К сожалению, «Хонки-тонк» — это единственное удовольствие, которое я испытала с Джеймсом.

— Неужели ты считаешь, что в постели с мужчиной женщина на самом деле наслаждается теми чувствами, которые описываются в любовных романах? Если бы было действительно так, то эти книжки читали бы не чаще, чем произведения Сэмюэля Колриджа, — поделилась своими выводами Кейт. — А в реальной жизни почти все женщины зачитываются ими, значит, их не охватывают те чувства, которых ты ждешь.

В мае вышел новый роман Джейн Мак-Грейн и в мгновение ока стал бестселлером. Молодая писательница наконец-то нашла себя. И ее ранний любовный роман, и переделанное в стиле иронического детектива раскритикованное мистером Моррисом произведение говорили о том, что у Джейн есть талант. Сюжетные линии обоих произведений были достаточно занимательны, написанное читалось легко, но в чем-то ее книги еще не дотягивали, и ее имя никто из читателей особо не выделял.

С «Судьбой, которая обманула» все было по-другому. Джейн сравнивали с Франсуазой Саган, даже отмечалось, что не привычная для читательниц трагическая развязка романа звучит здесь как последний завершающий аккорд. Любое другое окончание романа выглядело бы фальшивым. Во многих литературных обозрениях Джейн Мак-Грейн называли мастером психологического романа. Успех книги был ошеломляющим. Но больше всех радовались удаче Джейн Кейт и Фрэнси.

— Я же говорила тебе, что ты талантлива, а ты не верила. А я оказалась права. Ты умница, Джейн! — без конца повторяла Кейт.

Фрэнси тоже не отставала от Кейт в расточаемых Джейн похвалах. Джейн часто уговаривала тетю перебраться в Лондон, но та все отказывалась, говоря, что уже никогда не сможет покинуть Шотландию и свою гостиницу. Однако после публикации романа ей ничего не оставалось, как приехать и поздравить свою племянницу лично.

— Мадам, вы настоящая парижанка! — восторженно воскликнула Кейт, когда тетя Фрэнси впервые переступила порог квартиры подруг.

— Шотландия давно перестала быть медвежьим углом. Это только вы, англичане, продолжаете так считать, — насмешливо ответила Фрэнси.

— Тетя, ты стала настоящей шотландкой! Тебе только не хватает свысока глядеть на англичан, обвиняя их во всех пороках, — засмеялась Джейн, целуя и обнимая Фрэнси.

Фрэнси, несмотря на пятьдесят пять, выглядела прекрасно. Никому и в голову не пришло бы дать ей ее годы.

— Около сорока, может быть чуть-чуть больше, — вынесла свой вердикт Кейт.

Красота Фрэнси — красота ранней осени, чуть-чуть подернутая пеленой возраста, еще продолжала сверкать. Появившиеся на лбу и в уголках рта небольшие морщины ее совсем не портили, а цвет лица был такой же великолепный, как в молодости. В ее волосах еще не было седины, что, возможно, было заслугой косметической промышленности, и рыжеватые блестящие волосы прекрасно подчеркивали привлекательность Фрэнси.

— Тетя, как хорошо, что ты приехала! — опять воскликнула Джейн. — Послезавтра мне вручат премию. Я до сих пор не могу прийти в себя. Мне дали первую! Кто бы мог в это поверить?

— Мы! — хором ответили Кейт и Фрэнси.

На следующий день Кейт вцепилась в Джейн мертвой хваткой.

— Завтра церемония награждения! А в чем ты на нее явишься? — грозно вопрошала Кейт, а затем объявила тоном, не терпящим возражений: — Сегодня пойдем покупать тебе платье и все необходимые прибамбасы. Поняла? И не мечтай, отвертеться тебе не удастся!

Решительность Кейт нашла поддержку и у Фрэнси.

— Джейн, что с тобой творится? В юности превратила себя в страшилище! Потом немного взялась за ум и стала похожа на человека. И опять! Получаешь премию! Должна выглядеть как конфетка.

Сравнение вызвало смех у обеих девушек.

— Правильно, Фрэнси! Так ее! Туше! — закричала и зааплодировала Кейт.

Джейн пришлось сдаться на милость победителей. Выпив по чашечке кофе, девушки отправились выбирать туалет для Джейн. Фрэнси отказалась присоединиться к ним.

— Идите одни. Я немного устала от вчерашней поездки и хотела бы отдохнуть, а платье себе я приобрела еще в Эдинбурге, — пояснила она подругам.

Кейт повезла Джейн в «Друпи энд Браунс» — цитадель моды ретро.

— Ты должна быть одета в стиле своей книги. Прерафаэлиты наиболее полно выражают дух твоей главной героини. Примерь это бледно-зеленое платье. По-моему, оно тебе пойдет.

— Да, конечно! У него даже ткань светится несчастной любовью. Не забывай, Кейт, я получаю премию за написание книги, а не иду пробоваться на роль главной героини своего романа. Не хочу выглядеть как зарезанная тупым кухонным ножом Джульетта. Ни одно из этих платьев я на себя не надену. И не мечтай!

Кейт вынуждена была согласиться. Ее идея, которая ей казалась такой хорошей, на поверку действительно оказалась никуда не годной. Но Кейт не выглядела обескураженной.

— Не хочешь отправиться в «Хипер-Хипер» в Кенсингтоне? — предложила она Джейн. — Там можно купить обалденные модели начинающих дизайнеров. Именно там выставляли свои первые модели Пэм Хогг и Ширли Уонг. Или сразу поедем в «Браунс»?

— Может быть, заедем в «Маркс энд Спенсер»? Я думаю, там можно подобрать что-нибудь приличное и не очень дорогое.

— Нет! Этому не бывать! На вручении первой премии быть одетой из универсального магазина? Ни за что! — Кейт была неумолима.

Девушки отправились на Бонд-стрит, но, выйдя из метро, пошли не в сторону «Браунса», как первоначально планировала Кейт, а по направлению к шикарному бутику Риччи Бернса.