Самое главное – Хрущев без разбору очернил всю государственную деятельность, в том числе очевидные достижения, Сталина. Русский народ в докладе стал безмолвным статистом, которым управлял жестокий тиран и преступник. Пытаясь представить Ленина и других еврейских большевиков «рыцарями без страха и упрека», Хрущев намеренно скрывал действительные преступления перед Русским народом, совершенные этими пламенными революционерами. В целом доклад носил откровенно антирусский характер. Хотя он и был секретным, ЦРУ через израильскую разведку быстро получило его, опубликовало в американских газетах и начало регулярно передавать посредством антирусских радиостанций «Свобода» и «Свободная Европа». Полный злобных нападок и фальсифицированных обвинений, доклад Хрущева стал мощным агитационным материалом в «холодной войне» Запада против России.

Шантажируя и деморализуя политических противников, Хрущев продолжает усиливать свои аппаратные позиции, постепенно заменяя старые кадры руководителей на свои. С 1956-го по 1961 год он обновляет более двух третей секретарей обкомов и половину секретарей ЦК, создает новую структуру власти – институт помощников Генерального секретаря, наделенных большими полномочиями для решения важных государственных вопросов.

В 1957 году семь членов Президиума ЦК, в том числе Молотов, Каганович, Маленков, Булганин и Ворошилов, позднее объявленные «антипартийной группой», делают попытку сместить Хрущева с поста Первого секретаря ЦК. Вопрос об этом поставили Молотов и Маленков на очередном заседании Президиума. Их поддержало большинство членов Президиума, а также примкнувший к ним Шепилов, кандидат в члены Президиума. В защиту Хрущева выступили лишь Микоян, Суслов и Кириченко, а также кандидаты в члены Президиума Л. И. Брежнев, Г. К. Жуков, Н. А. Мухитдинов, Н. М. Шверник и Е. А. Фурцева. Большинством голосов решение о смещении Хрущева было принято.

Позднее, рассказывая о своей «антипартийной группе», Маленков признавался: «В нашей группе не было единства, не было никакой программы. Мы только договорились его (Хрущева) снять, а сами не были готовы к тому, чтобы взять власть».[19] Единственное, что смогла придумать «антипартийная группа», это предложить Хрущеву занять пост министра сельского хозяйства; зато последний время не терял.

Используя все аппаратные возможности, он через своих ближайших сторонников – Суслова, Фурцеву, Жукова, Серова – срочно организует внеочередной пленум ЦК, который состоял в значительной степени из подобранных им людей. Были подготовлены выступления, а речи членов «антипартийной группы» заглушались специальными клакерами из числа членов ЦК. Обе стороны пытались ошельмовать друг друга. Однако большинство членов ЦК, собранных в те дни, были сторонниками Хрущева, которых он выдвинул в последние годы. Пленум ЦК принял решение об исключении из партии членов «антипартийной группы». Первым секретарем ЦК остался Хрущев, продолживший укрепление своей единоличной власти и интриги против потенциальных соперников, среди которых он усматривал и русского полководца маршала Г. К. Жукова.

Министр обороны СССР маршал Жуков ненадолго вошел в состав высшего политического руководства страны – стал членом Президиума ЦК, выразителем державных интересов Русского народа.

Постоянно опасаясь того коренного русского начала, которое нес в себе Жуков, Хрущев решил избавиться от него: Первый секретарь ЦК боялся, возможно, и небезосновательно, что великий полководец попытается устранить его с политической арены примерно так же, как в 1953 году был устранен Берия.

Уже в октябре 1957 года Хрущев осуществляет интригу, чтобы снять Жукова с поста министра обороны и вывести из состава высшего политического руководства. Для этого министра обороны направляют с правительственной делегацией в Югославию и Албанию и во время его отсутствия проводят пленум ЦК, где принимают нужные Хрущеву решения. Как это происходило, вспоминает Конев: «Я тогда был первым заместителем Жукова. Вызывает меня Хрущев. «Как дела? – спрашивает. – Как Жуков?» Не подозревая ничего, говорю: «Все нормально…» В ответ мат-перемат. «Ты ни черта не знаешь и не замечаешь. Жуков – авантюрист, опасный человек. Готовим пленум ЦК, разделаем его под орех. Ты тоже должен выступить».[20] Пленум был тщательно подготовлен. Выступавшие на нем Конев и другие члены ЦК утверждали, что «Жуков не оправдал доверие партии, оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму в понимании важнейших задач внешней политики Советского Союза и в руководстве Министерством обороны».[21] Нашлись выступающие, в том числе и Конев, которые пытались возложить на великого полководца значительную долю ответственности за состояние и боевую готовность страны к отражению фашистской агрессии, неудачное начало боевых операций. Некоторые обличители пошли на явную фальсификацию, утверждая, что план Сталинградской битвы был разработан не Жуковым и Василевским, а А. И. Еременко и Н. С. Хрущевым.[22]

Вслед за маршалом Жуковым в декабре 1958 года Хрущев сместил с должности Председателя КГБ И. А. Серова, которому в значительной степени был обязан успешным созывом пленума ЦК летом 1957 года, что предрешило его победу над «антипартийной группой». Вместо Серова был назначен молодой выдвиженец Хрущева А. Н. Шелепин, позднее сыгравший решающую роль в отстранении Хрущева от власти.

Правление Хрущева можно с полным основанием назвать антирусским реваншем – попыткой вернуться к революционным (погромным и волюнтаристским) методам управления страной, присущим 1917–1930-м годам.

Определенная либерализация жизни в этот период носила односторонний характер и была направлена прежде всего на реабилитацию большевистских антирусских деятелей, виновных в геноциде Русского народа в 1917–1930-х годах, во время красного террора, коллективизации и раскулачивания. Из тюрем были освобождены осколки кланов еврейских большевиков и разного рода космополиты, зато стали жестоко преследоваться русские священники, православные верующие, коренная русская интеллигенция.

По сути дела, речь шла о возвращении в страну того антирусского революционного духа «комиссаров в пыльных шлемах», который угнетал и эксплуатировал Русский народ почти два послереволюционных десятилетия.

Национальная реформа на основе интересов Русского народа, начатая Сталиным, при Хрущеве останавливается. Более того, результаты этой реформы постепенно сводятся на нет. Сталинский лозунг о приоритете Русского народа и Русского государства заменяется некими космополитическими терминами «советский народ», «советское государство», лишенными национальной и духовной определенности.

Как отмечал митрополит Петербургский и Ладожский Иоанн, в это время из лексикона официальной пропаганды исчезло слово «русский», понятие патриотизма, отказаться от которого после невиданного роста государственной мощи страны и ее усиливающегося влияния на международной арене не представлялось возможным, – допускалось в употребление только в сочетании с терминами «советский» и «социалистический». Понятие «пролетарского интернационализма», использовавшееся в советской идеологической практике для подавления русского национального самосознания, вновь обрело первостепенное значение в государственном мировоззрении СССР.

По инициативе Хрущева отменяется обязательное изучение русского языка в школах союзных республик. Если до 1957 года в средних школах союзных республик изучали два языка: русский и местный, то по новому порядку изучение русского стало факультативным. Таким образом, закладывались основы серьезных национальных проблем в будущем. Многие жители огромной многонациональной страны лишались возможности говорить на едином общегосударственном языке. Это не только препятствовало межнациональному общению, но и сдерживало возможности получения образования жителями национальных областей.