Литмир - Электронная Библиотека
A
A

В своем известном труде о культах «Священная сексуальность» (1995) А.Т. Манн и Джейн Аайл пишут: «В Кафедральном соборе города Сент-Бернар-де-Комминджес в Пиренеях Аилит нашла свое место: там имеется резьба, изображающая женщину с крыльями и птичьими лапами, рожающую персонажа, связанного с Дионисом, — зеленого человечка»[221]. Как утверждает еврейский историк Иосиф Флавий, маленький городок Сент-Бернар-де-Комминджес стал последним прибежищем персонажей Нового Завета — включая царя Ирода, его жену Иродиаду и царевну-танцовщицу, его падчерицу Саломею, которая потребовала голову Иоанна Крестителя на блюде. В этом может быть и толика правды, поскольку многие богатые иудеи имели недвижимость в южной Галлии. Ирод исчезает из истории после сообщений о том, что его не принял галльский город Лугдунум Конвенарум. Саломея утонула в горной речке (достаточное наказание для той, что уничтожила Крестителя), а Иродиада превратилась в особо заразную форму ночного кошмара — другими словами, в Аилит. В книге «Леонар до да Винчи и Братство Сиона. Откровения тамплиеров» мы писали: «Другая красочная лангедокская легенда связана с Королевой Юга («Reined u Midi») — так называли графиню Тулузскую. Народная молва считала графиню Тулузскую «La Reine Pedaque» — «Королевой с гусиными лапами». Это может быть каламбуром, эзотерическим местным «птичьим языком», но французские исследователи установили связь этой фигуры с сирийской богиней Аннах, которая в свою очередь связана с Исидой[222]. Есть и очевидная ассоциация с Аилит «на птичьих лапах»[223].

Прослеживается и ассоциация с другой Королевой Юга — царицей Савской, — которая появляется во внешнем убранстве Шартрского собора и которая тесно связана через Черных Мадонн с Марией Магдалиной. При свойственных Лангедоку еретических секретах, зашифрованном языке и эзотерическом символизме там никогда не упоминали об историческом персонаже без весомых на то причин. Сложная, но интригующая цепь ассоциаций — Лилит — Иродиада — царица Савская — Магдалина — видимо, отражает некие тайные знания о поклонении богиням в этом районе, включая могущественных женщин из Африки и палачей Иоанна Крестителя.

Подруга Бога

Хотя официально и проклятая, Богиня спокойно не сдалась, превратившись в ангелов или Шехину, термин, используемый в Талмуде для определения проявлений Бога на Земле в осязаемой форме, хотя изначально в литературе Шехины были отдельными женскими божками, которые символизировали мудрость. В этом отношении они были эквивалентом греческой Софии, которая в гностических Евангелиях превратилась в Марию Магдалину. Подобно Апостолу Апостолов в «Пистис София», где Магдалина настойчиво вопрошает Иисуса о судьбе тех, кому по его учению уготован рай или ад, одной из функций Шехины было выступление «перед Богом в защиту мужчин», «обусловленное тем, что она была сострадательна по своей природе»[224]. Любопытно, что здесь Магдалина следует еврейской традиции, хотя это редко упоминается в кругу ортодоксов.

Хотя термин «Шехина» не упоминается в Библии, аналогичные фигуры появляются там в разной форме, например, как персонаж «Мудрость», провозглашающая исступленно: «Господь имел меня началом пути своего, прежде созданий своих, искони; от века я помазана, от начала, прежде бытия земли… Тогда я была при нем художницей, и была радостью каждый день, веселясь перед лицом Его во все времена, веселясь на земном кругу Его, и радость моя была с сынами человеческими»[225].

Осторожно названная «подругой»[226] Яхве Шехина резвится и скачет в Царстве Божьем и «имеет мнение, ум, волю и собственную личность»[227]. Она выполняет роль адвоката дьявола, пытаясь повлиять на Бога и изменить его настрой, точно так же, как Мария Магдалина гностических Евангелий уговаривает Иисуса быть более милосердным по отношению к грешникам, которым уготован ад[228]. Этих подруг очень любят божества, чья доктрина подвергается испытанию огнем их уникальной логики. От этого многовекового предания отказались и еврейские, и христианские патриархи, что, вероятно, было отражением их боязни за мужское эго Бога, угрозой которому является слишком толерантное отношение к агрессивной ведьме, находящейся рядом с ним. Возможно, постоянные вопросы раздражают: в конечном итоге, неудобно, чтобы Бог выглядел подкаблучником. Но с маргинализацией богинь Бог потерял многое в своей уникальности: иначе и быть не могло, когда Он был подвергнут цело направленному процессу создания чисто мужского образа. Парадоксально, но с потерей Женского Начала Бог потерял и Мужское, поскольку сказано в древнеиндийском эпосе: «Если Шива соединен с Шакти, он может до-казать свою доблесть Владыки, если же нет, то Бог не и состоянии и пошевелиться».

Как только исчезла жена, Бог стал одиноким родителем в состоянии постоянного стресса, страдающим припадками беспричинного гнева и выдвигающим тиранические требования. Вместо любви и сочувствия он выпивает страх и дрожь, как в сердцах сжавшихся детей, которые в разгар игры слышат шаги пьяного отца с ремнем в руках.

Но Шехина выжила как «Дух Святой» — как в иудаизме, так и в христианстве, добавив Женское Начало и полностью мужскую триаду «Отца, Сына и Духа Святого». А в тот момент в иудаизме она превратилась в херувима, чей образ в виде младенца с крыльями столь мил викторианской эпохе, хотя не имеет ничего общего со

споим реальным происхождением. Если бы истинный об-раз был широко известен, то отношение к иудаистским корням — и даже происхождению — христианства могло ныть совсем иным.

Под их крылом

Слово херувим (на еврейском языке к'рубх), как сейчас (читают, произошло от аккадского слова «карибу», что означает посредник между Богом и человечеством, хотя Патай, возможно, был ближе к истине со своим описанием женщины-джинна, пусть оно и уводит слегка в сторону. Традиционно Яхве едет верхом на херувиме — особенно в его проявлении сварливой кобылы — отличный пример до-фрейдистской, но тем не менее недвусмысленной эротики. Конечно, херувимов ассоциировали с сексуальностью, поскольку даже в Храме Соломона имелись гравированные образы двух херувимов, которые сплелись в страстном объятии — как представители великой священной тайны. Само их присутствие действовало как квазипорнографический раздражитель на жителей которые, как сообщали, прелюбодействовали до оргазма после мимолетного взгляда на бесстыдную сексуальную вольность, когда херувима проносили по улицам в ритуале, имевшем все признаки языческого. Американский ученый Нельсон Глаек пишет о подобных волшебных религиозных сценариях:

«Возбуждение при языческом поклонении и участие в праздниках священных даров часто приводило мужчин и женщин к единению в лихорадочном исполнении ритуала плодородия»[229].

Воплощения херувимов постоянно имеют поразительное сходство с теми богами, чье присутствие ощущается под поверхностью этого исследования. Во время раскопок дворца царя Ахаба Израиля (873–852 гг. до н. э.) в Самарии была найдена табличка из слоновой кости с изображением двух женских форм, предположительно херувимов, держащих в руках лотосы и в египетских головных уборах. Помимо этого, на головах этих фигурок изображены солнечные диски, а на руках — крылья! та же иконография, что и у египетской богини Исиды, Мы знаем уже, что Ашере в Египте поклонялись под именем Анат, ученые привычно подразумевают, что египтяне заимствовали еврейскую богиню, а не наоборот.

вернуться

221

A. T. Mann и Jane Lyle. Sacred Sexuality. Shaftesbury, 1995, p. 137.

вернуться

222

Jean Robin. Le royaume du graal. Paris, 1992, p. 266.

вернуться

223

Picknett and Prince, p. 86.

вернуться

224

Patai, p. 96

вернуться

225

Proverbs 8:22—31.

вернуться

226

Patai, р. 98.

вернуться

228

См., напр., the Pistis Sophia.

вернуться

229

Nelson Glueck. Deities and Dolphins, The Story of the Nabataeans. New York, 1965, p. 166.

43
{"b":"169710","o":1}