Галилея в I веке славилась головокружительной смесью сект, религий и народов и имела репутацию центра, и которого расползаются ереси. Здесь было такое религиозное подполье и царило настолько радикальное мышление, что иерархи Иерусалимского Храма были здесь не более популярны, чем римские оккупанты. Эта земля привлекала не только торговцев, но и путешественников из отдаленных земель, которые несли с собой соблазнительные и опасные новые идеи, а Мария Магдалина — та самая Магдалина, чужая, выделяющаяся своеобразной пикантностью, — несомненно, была одной из них.

Нет никакой необходимости втискивать ее в галилейские декорации, поскольку есть, по меньшей мере, два интересных варианта ее происхождения: хотя города Магдала в Иудее нет, есть город Магдолум в Египте — сразу у границы, который под названием Мигдол, вероятно, упомянут у Иезекииля[78]. В те времена в Египте была большая процветающая еврейская община, центром которой был город Александрия, бурлящий космополитический котел, где сплавлялись многие расы, национальности и религии, где располагалась штаб-квартира Иоанна Крестителя[79], куда, но всей вероятности, бежало Святое семейство от преследования Ирода. В I веке по Египту были рассеяны и другие группы евреев, как ортодоксов, так и еретиков. Их влияние на рост и развитие христианства — практически игнорируемое академиками — было весьма существенным. В отличие от вездесущей, воспеваемой Греции, Египет академики до сих пор рассматривают в отрыве от его исторического влияния, что — как мы увидим далее — ошибка тяжкая.

Если Магдалина действительно была родом из египетского города Магдолум, то это частично объясняет, почему ее отодвигают в тень. В конечном итоге, несмотря на замечательную мешанину наций и религий в Галилее того времени, человек по натуре своей с подозрением относится к иностранцам, и в Евангелиях ясно показано, что предубеждения людей типа Симона Петра были очень сильны, во всяком случае в начале миссии. Согласно Деяниям Апостолов, уже умер Иисус, когда после вещего сна Петр осознал, что не только евреи достойны Евангелия[80].

Однако если Магдалина была жрицей из Египта, то враждебность к ней евреев-мужчин усиливается тысячекратно.

Она была не только раскрепощенной и независимой женщиной со средствами, но и зараженной к тому же языческими идеями! Мужчины не могли не относиться к ней с подозрением, присутствие Иисуса, несомненно, удерживало их враждебность в определенных рамках, «но доминирующая личность ограничивала их. Возможно, он обладал такой харизмой, что они полностью находились под влиянием его чар, но тем не менее шепоток по углам шел и внутреннее отвращение было: он не мог поступить неправильно, а она — совсем другое дело. У них было выработано неприятие к иностранным жрицам, которых много болталось вокруг. Или же Иисус удерживал их в повиновении чем-то еще — если они верили в то, что он подлинный Мессия, то его личные чудачества особой роли не играют (хотя они не могли не ворчать по этому поводу), или же он обладал политической и военной властью, реальной или потенциальной, что удерживало в повиновении всю группу. Нельзя забывать, что в его группу входил Иуда Искариот (или Иуда Сикаи) и Симон Зелот — оба были членами образований, которые можно назвать террористическими (хотя они называли себя борцами за свободу, агитируя против римских оккупантов).

Может быть, была и другая причина, по которой к Марии Магдалине столь плохо относились в группе последователей Иисуса. Хотя она, возможно, жила в Египте — в конечном итоге нам известно, что и Иоанн Креститель, и Иисус провели там несколько лет, — вовсе не обязательно, что она была родом оттуда. Например, есть город Магдала в Эфиопии, отдаленная крепость на вершине холма на юге страны, где состоялось сражение между местными жителями и британской армией в 1868 году, последствия которого противоречиво отзываются до настоящего времени[81]. Эту скалистую местность называют теперь Амра Мариам (Мария), хотя современные жители Эфиопии считают, что оно названо по имени Девы Марии, а не Марии Магдалины, название указывает, что оно долгое время ассоциировалось именно с последней. Возможно, хотя точно и неизвестно — многие и вообразить себе это не могут, — эти места и были местом ее рождения или домом.

Эфиопское происхождение не могло не делать ее человеком экзотическим, что, вероятно, весьма беспокоило предубежденных участников миссии Иисуса, таких как Симон Петр. Несмотря на то, что политически корректные ревизионисты проповедуют теперь, расизм был изобретен вовсе не в Британской империи: если Магдалина была чернокожей, раскрепощенной, богатой языческой жрицей и ближайшим другом Иисуса (самое малое), двенадцать учеников при ее виде должно было обуревать море эмоций, свойственных необразованным людям, которые возникают при виде чуждого, неизвестного.

На первый взгляд идея чернокожей Магдалины может быть высмеяна — в конечном итоге она хороша для новой постановки рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда», но не подтверждена ни одним историческим фактом. Однако имеются наводящие на раздумья связи между Магдалиной и черным цветом, которые мы рассмотрим с учетом их воздействия на христианскую историю в последующих главах.

Использование имени Марии в Новом Завете интересно обставлено: указывается, что она — «эта Магдалина», что звучит почти дерзко — аналогично тому, как критик писал бы об экс-премьере Англии «эта Тэтчер», вкладывая в слова изрядную долю иронии. В этом свете «Мария, называемая Магдалиной» может быть какого-то рода прозвищем, так же, как Евангелия именуют основателя Церкви «Симон, прозываемый Петром», что, видимо, должно показать, что «Петр» (или на греческом «Петрос» — «камень») имеет шуточный оттенок, намек на его массивность или рост. Некоторые[82] предполагают даже, что этот эпитет можно истолковать как «Роки» (по аналогии с прозвищем несгибаемого боксера — героя Сильвестра Сталлоне), как дань репутации Симона-бойца.

Есть вероятность, что «Мария, называемая Магдалиной» — это титул, а не производное от места происхождения. Маргарет Старберд указывает в своем исследовании культа Магдалины «Женщина с алебастровым кувшинчиком»: «На еврейском языке эпитет «Магдала» и буквальном переводе означает «башня»» или «нечто возвышенное, великое, великолепное»[83]. Наше толкование слова «Магдала», разумеется, «башня» — «Принцесса Магдалина», приветствовавшая Карла I в Эдинбурге, имела головной убор в виде зубчатой башни — хотя это слово может быть истолковано и как «возвышающаяся» или «великая». И во многих других языках прилагательное или имя «Магда», строго переводимое как «девственница», несет в себе смысл «великолепная

[женщина]

», «Магна» есть просто «великая», как в латинском выражении «Магна Mater», титул богини «Великой Матери». Барбара Уокер в своей книге «Женская энциклопедия мифов и тайн» дает следующее определение «Магда»: «Великая богиня» Сирии, которой особо поклонялись в Гиерополе, «святом городе». Тот же титул применяли ко всем богиням по всей римской империи, что ограничило с концепцией женского монотеизма, когда вторгся в духовную сферу еврейский, персидский и христианский патриархат»[84].

Но если «эта Магдалина» есть статус, возможно, указывающий на то, что она была Главной жрицей какого-то древнего языческого культа, или титул, предполагающий величие, то кто удостоил ее этой чести? Явно не авторы Евангелий, которые всю тему Марии Магдалины считали весьма неудобной для себя, и, как мы увидим, такого рода хвала не могла возникнуть в круге двенадцати учеников Иисуса, особенно у Симона Петра, который предпочитал даже не находиться с ней в одной комнате, не говоря уже о признании ее величия. Однако, хотя можно тщетно перелистывать евангельские тексты в поисках какой-либо информации, свидетельствующей о «величии» Марии, есть множество других источников[85], которые говорят не только о том, что она была «великолепна» сама по себе, но и сам Иисус признавал ее женщиной исключительной силы…