На полях этого места древнего рукописного перевода «послания…» на церковнославянский язык – комментарий средневекового монаха: «Он говорит об условны знаках, … что не форма они, но маска и приблизительное обозначение более глубоких умозрений и представлений» (Там же, стр. 183).
Великолепное определение: «Не форма знаки, но маска и приблизительное обозначение более глубоких умозрений и представлений»!
Объемистый «Словарь Библейского Богословия» (перевод со второго французского издания. Брюссель, изд-во «Жизнь с Богом», 1978) в статье «Знамения/знак» так определяет предмет статьи: «Знамения/знак – это некий воспринимаемый чувствами предмет – Я бы определил знамение/знак шире: это воспринимаемый чувствами или сердцем (умом) некий феномен, явление (греч. Слово «феномен» означает «являющееся»). Цитируемая статья фактически придерживается такого же мнения, говоря о душе как «приемнике» знаков от Бога. – Ф. В. - , который… служит для передачи информации о каком-либо лице, явлении и др. Через знак передается мысль или воля того или иного лица, узнается о существовании чего-либо. Бог, применяясь к нашей природе,… также обращается к нам посредством знаков (которые в русском переводе Библии названы «знамениями»)… Все знаки даются людям, душа которых открыта Слову Божию (ср. Исх 7. 13; Ис 7. 10 слл), дабы они жили верою» (Указ. соч., стбц 398 – 399, 401).
Для современного читателя, предпочитающего «философский» язык, процитирую и советского автора: «Знак всегда и непременно замещает явление… [, на которое он указывает]. Художественный символ отражает [, а не замещает]… Знак всегда лишь указывает на что-то, не будучи органически связанным своей собственной структурой… с тем, на что он указывает. Иными словами, смысл знака всегда … трансцендентен (т. е. в данном случае – смысл знака всегда находится за пределами самого знака. – Ф. В. – «Трансцендес» («Трансцендентис») (латин.) – выходящий за пределы.)… [Согласно Гегелю,] «знак есть непосредственное созерцание, представляющее совершенно другое содержание, чем то, которое он имеет сам по себе… Собственное содержание созерцания и то, знаком чего он является, [нередко] не имеют между собой ничего общего» (Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. М., 1977, т. 3, стр. 294)» (Дубцов Н. Н. Символ в искусстве и жизни. М., «Наука», 1991, стр. 55 – 56).
Мое отношение к знакам (знамениям) определяется, прежде всего, практическим правилом: в боевой обстановке нельзя быть доверчивым. В такой обстановке должен «работать» старый и мудрый солдатский принцип: «на службу не напрашиваются – от службы не отказываются»… - Есть и замечательный курсантский принцип, который я твердо усвоил еще в 50-ом году, в ТБК (теоретический батальон курсантов) Борисоглебского училища: «Любая кривая, далеко обходящее начальство, короче прямой, проходящей мимо него»… Но тут мудрый принцип неприменим: когда «начальство» - Господь, любая кривая проходит «мимо» Него!...). К любому замеченному феномену, если при этом не возникает твердой уверенности (которую ни с чем не спутаешь, если хоть один раз испытывал ее), что этот феномен – знак «свыше», нужно относиться серьезно (не «отмахиваться» от него), но настороженно: не исключено, что это действительно знак (знамение) и он – от Бога; но с другой стороны, знак ли это? И если знак, то от Бога ли?
Я «не напрашивался на службу» (очень тяжкую), мне она была «задана», как минимум, определенными соседями (см. «Боевую диспозицию») и тремя основными знаками – и только ли ими?.. Лишь совсем недавно я понял, что две яркие, незабываемые «картины», которые я увидел странным «внутренним» зрением осенью 72-ого года, когда пытался читать Евангелия (см. «Пролог»), - это тоже знаки! Но знаки, так сказать ,»служебные» - указывающие, соответственно, на второй основной знак (который последовал почти через 10 лет) и на третий основной знак (который последовал почти через 14 лет)! И даже, кажется, догадался, почему именно на второй и третий основные знаки: первый основной знак ошибочно истолковать почти невозможно, а второй и третий – вполне возможно!..
Это открытие буквально поразило меня: так распоряжаться временем (продолжительностью) человеческой жизни может только Господь – «божья сила и Божья премудрость» (1 Кор 1. 24)! И в тяжелейшей боевой обстановке, в которой я сейчас нахожусь, оно меня буквально окрылило! И в частности, исчезли последние сомнения в том, на что указывал второй знак (ниже читатель увидит, какими сильными были когда-то эти сомнения). Наконец, разве само это открытие, - пришедшее напоминание скрытого смысла двух ярчайших фактов, которые хранятся в моей памяти уже год(!), - могло быть сделано без вмешательства Премудрости Божией?! – Если могло, то почему не было мною сделано в течении многих лет, прошедших после второго и третьего знаков? И оказалось сделанным без моих личных усилий: я работал над этим разделом (кажется, цитировал «Словарь библейского богословия»), когда мелькнула догадка, на которую я, поначалу и внимания-то не обратил!... - ). А коли так, то не является ли само это открытие знаком одобрения Господом предпринятой мною новой редакции этого труда?!
В этом предложении меня укрепило самое последнее событие: не успел я как следует осмыслить указанное открытие, как последовал ночной вражеский удар – В точном соответствии с практическим правилом православных подвижников, которое архиеп. Варлаам Ряшенцев сформулировал так: «Жди удара вражия после посещения благодати!» (Цитирую по следующему источнику: «Опыт построения христианского миросозерцания». Часть 4 «Пути к дому отца. Молитва». Диссертация Г. Б. Р. На степень кандидата богословских наук. 1973, стр. 41 (машинопись). Тот, кто перепечатывал эту часть диссертации и пускал ее в «самиздат», естественно, скрыл соискателя за инициалами… Далее я указываю источник как «Диссертация Г. Б. Р.»). – (по правой руке, по-видимому, по локтевому нерву) такой силы, что я вспомнил осень 87-ого года (см. «боевую диспозицию»)… Через несколько часов моих серьезных усилий я убедился, что этот удар до того удара «не дотянул», но уже само воспоминание о нем многозначительно.
Тогда я решил, как говорят немцы, «сделать хорошую миму (выражение лица) при плохой игре»: я решил считать этот вражеский удар по моей пишущей правой руке весомым доказательством (знаком!) того, что моя работа не угодна темной силе и, следовательно угодна Господу! Об этом, пока последнем полученном мною знаке я с удовлетворением сообщаю читателю…
Сентябрь 93.
2. … И промежуточный эпилог (сентябрь – октябрь).
Я не стал бы задерживаться на деталях «видения от Иоанна», если бы в последнее время не произошли экстраординарные события, так или иначе связанные с этим видением.
1) Закончив «Пролог», я, как и планировал, перешел к первой части («промежуточный эпилог» в мои планы не входил) и начал писать справочный раздел – что такое знаки и знамения… Во время работы над этой темой 19.09.93 у меня мелькнула догадка, которая быстро стала внутренней уверенностью и оформилась в следующую «поденную запись» - К дневнику я так и не привык; разрозненные «поденные заметки» - это максимум, на который я способен. - : «Первые поразительные видения в 72-ом году при чтении Евангелия от Матфея («караван мудрецов с востока») и от Иоанна («сверкающий мраморный дом») были не только средством «внедрить» веру в мою душу, но и «служебными» знаками, указывающими на будущие(!!!) важные знаки – второй, который последовал в 82-ом году (чжэнь цзу сюэ) и третий, который последовал в 86-ом году (устроение из себя «дома духовного»). То, что эти видения – еще и служебные (указывающие) знаки, могло стать понятным мне, соответственно, не раньше весны 82-ого года (т. е. не раньше, чем через 10 лет после видений) и не раньше весны 86-ого года (т. е. не раньше, чем через 14 лет после видения)!!! Так уверенно «планировать» человеческую земную жизнь (особенно, если учесть, что между первыми двумя видениями и вторым и третьим знаками я перенес тяжелый инфаркт миокарда) может только Божья сила и Божья премудрость!!!»
