Линти насупилась, обдумывая.

– Почему я должна спасать Братьев? – все же отказалась понять альтинка. – Почему я должна бежать одна? Разве не будет лучше, если мы улетим втроем: вы, я и Григ? Зачем вы все усложняете? Я не хочу оставлять Грига, но мне совершенно безразлично, что случится с Братьями или Братством! Они – преступники! Они – головорезы! Они на самом деле должны ответить за все, что совершили!

– Григ без сознания… – напомнила Альрика.

– Аппаратура на магнитной подушке, – живо отреагировала Линти. – Ее можно транспортировать вместе с парнем!

– Это смешно. Троих нас не выпустят. Грига охраняют. Дор не отходит от саркофага. В портах Старшие Братья.

Глаза Линти засверкали. Девушке показалось, что высказанная ею только что идея – самый простой выход из сложившейся ситуации.

– Мы сможем! – твердо заявила альтинка. – Может быть, Дор пойдет с нами – он сделает так, как будет лучше для Грига. Если нет, то не помешает. Я могу воздействовать на охрану. Пусть нас учили, что вмешиваться в сознание людей неэтично – Братья заслужили, чтобы с ними не церемонились – уверяю вас, мы сможем пройти незамеченными! И потом, у нас есть союзник! Вы же сказали, что Мозг признал вас старшим офицером – наверняка он нам поможет! Если Мозг откроет шлюз перед нами и закроет, когда мы выберемся, мы сможем покинуть крейсер, не опасаясь погони!

Воодушевление юной амазонки разбилось о грустную насмешливую улыбку старшей женщины. Поймав недоумевающие глаза Линти, Альрика медленно покачала головой:

– Моя дорогая! Неужели же я не подумала о возможности сбежать всем втроем? А что сделает Григ, когда очнется? Среди врагов, в незнакомом мире, похищенный против воли? Ты лучше его знаешь – он скажет спасибо?

Линти вздрогнула, остывая и мрачнея одновременно.

– Наверное, нет, – признала она. – Он свихнулся на своем боевом долге!

– И я так думаю, милая. Мы обе его потеряем. Братья наверняка вырастили Грига волчонком – его нельзя сажать в клетку. Ему нужно позволить все решать самому. Поэтому, Линти, ты полетишь одна и станешь спасать не только Грига, но и все его ненавистное тебе Братство. Только так ты сможешь остаться ему другом, только так у вас есть надежда на будущее!

Линти кивнула, принимая последние аргументы Альрики и наконец соглашаясь с ней. Синие глаза погрустнели.

– Хорошо, – сказала альтинка. – На чем я полечу? Навигационный крейсер? А если опять догонят?

– За тобой никто не погонится – я объясню Братьям, что это им же на пользу. С Виком я уже говорила. Так что собирайся. Не боишься лететь одна?

– Папа почувствует, что я в пути, пошлет кого-нибудь встретить… Нет не боюсь. А вы? Вы не боитесь оставаться?

Альрика многозначительно улыбнулась:

– За меня не беспокойся: я знаю, как выжить. Не в первый же раз!

– А крейсер готов? – нервничая от поспешности происходящего, спросила Линти.

Две женщины сидели в магнитном транспорте, стремительно несущемся по магистралям коммуникационных шахт «Ослепительного», пронизывающих гигантский корабль и наряду с бегущими дорожками и самодвижущимися платформами позволяющих максимально быстро перемещаться с одного его конца в другой.

– Сейчас спросим, – отозвалась Альрика, обращаясь к Мозгу через систему навигации и связи машины.

– Вы так торопитесь меня выпроводить, словно видите во мне соперницу! – съязвила Линти.

– Не говори глупостей! – отмахнулась старшая женщина.

– К чему тогда так спешить? Вы не дали мне даже собраться!

– А у тебя есть личные вещи? – то ли удивленно, то ли насмешливо поинтересовалась Альрика.

– Вы же знаете, что нет – зачем спрашивать? Собраться с мыслями!

– Соберешься в пути – мысли будут с тобой всю дорогу.

– Навигационный крейсер подготовлен к запуску, генерал-лейтенант! – сообщил Мозг, вмешиваясь в разговор женщин.

– Генерал-лейтенант? – удивилась Линти.

– Это уж слишком, да? – усмехнулась Альрика. – Да, согласна – слишком. Нужно было знать маршала: Тургаон скорее поставил бы меня во главе какой-нибудь армии, чем снизошел до «браслета или яхты», как ты говорила. Мужская логика: такие подарки мог сделать любой, он же дарил то, что сам считал ценным… Может быть, поэтому я его и бросила… Тебе, случайно, не приходилось общаться с маршалом флота?

– Мой отец, Рилиот, был его ближайшим другом. А дочь Тургаона – Кани – моей лучшей подругой. – Линти поникла, вспоминая. – Кани умерла, погибла в «Улье».

– Угу! – протянула Альрика, покачивая головой с видом философа, который ничему не желает удивляться. – Каких только совпадений не бывает в жизни! Твоя лучшая подруга – моя дочь, а твой лучший друг – мой сын. Выходит, мы с тобою тем более не чужие люди.

– Что вы сказали? – вздрогнула Линти.

– По поводу дочери? Мы были очень близки с маршалом, настолько, что я подарила ему яйцеклетку, а он через пару лет воспользовался ею, чтобы дать жизнь девочке, ставшей твоей подругой. Сожалею, что с ней так случилось, но, скажу честно: я даже не знала Кани, никогда ее не видела. Григ – совсем другое дело. Он часть моей плоти, он вырос во мне… Устаревший метод воспроизводства, да, милая? Но поверь мне, девочка – когда внутри тебя бьется еще одно сердце, это ощущение, ради которого стоит пойти на любые муки! Современные женщины не представляют, как много они потеряли! Так, что когда настанет твой черед, Линти – вспомни слова подруги! Захочешь узнать больше – поговорим…

Альрика замолчала, уходя в воспоминания, а Линти внимательно и удивленно посмотрела на старшую женщину.

В это время машина как раз влетела в бесконечно огромное светлое помещение порта. Навигационный крейсер занимал в нем центральное положение и призывно мигал огнями вокруг спущенного трапа. Вокруг трапа толпились вооруженные Старшие Братья во главе с Виком.

Линти пропустили без единого слова. Никто не попытался остановить ее, но никто и не пожелал доброго пути. Поцелуй в лоб от Альрикы – все, чем удостоилась синеглазая красавица перед путешествием через половину галактики.

Также молча, но недобрыми взглядами Братья следили, как закрывается люк среднего корабля, причисленного к крейсерам скорее из уважения к его скоростным и маневренным характеристикам, чем из соображений подобия со своими старшими однокашниками, как поднимается этот корабль над полом, как тихо разгоняется, направляясь к сужающейся воронке наружного шлюза «Ослепительного».

– Одно дело сделано, – вздохнула Альрика. Она посмотрела на Вика. – Ты чем-то недоволен?

На фоне богатырски сложенных Старших Братьев-воинов Первый Брат Вик выглядел невысоким и худощавым. Он был Братом-техником и до смерти Отца командовал всеми техническими подразделениями «Улья», деля верхнюю ступеньку в иерархии Братства с Отцом и Касом. Отец правил всеми, его родной сын Кас возглавлял воинов, родной сын Вик – техников. Третий родной сын Отца – Григ – при жизни правителя был Младшим Братом, то есть ожидал своего Испытания, до прохождения которого не обладал ни властью ни правом голоса. Затем все изменилось. Григ стал Первым. Отец сгорел от излучения гиперпривода, когда боролся с подчиняющимся волевому воздействию механизмом переброски, стремясь спасти «Улей» от поражения в неравном бою со флотом Лиги. Кас тоже пал – при неясных обстоятельствах от руки Грига. В это же самое время вместе с Отцом и Касом с жизнью расстались еще сто восемьдесят тысяч воинов, в основном – лучшие из лучших, а «Улей» рухнул на планету с названием Земля, подняться с которой был уже не способен. Именно тогда Григ почувствовал в себе силу настоящего Отца и встал во главе всего воинства, что, в итоге, привело последних выживших Братьев сюда, на сверхтяжелый крейсер Лиги – незнакомый, непослушный, но чрезвычайно могучий, и потому вселяющий надежду на возрождение цивилизации героев. К сожалению, захватив «Ослепительный», сам Григ потратил столько сил, что потерял сознание и больше в него не возвращался. Из Первых Братьев оставался лишь Вик – единственный законный представитель власти, который оказался достаточно мудр, чтобы на время поступиться амбициями, коих у него всегда было в избытке, и уступить бразды правления Альрике – женщине, которая, по законам «Улья», приравнивалась к пленным и домашним животным, но которая единственная умела управлять «Ослепительным» и которая единственная знала, как не допустить гибели Грига и вернуть семнадцатилетнего поводыря Братства к осознанному состоянию.