КАБИНЕТ ВЕТКИНА, СЛУЖЕБНОЕ СОВЕЩАНИЕ, 21 ИЮНЯ
ПРОТОКОЛ.
Присутствуют: начальник отдела полковник Михаил Веткин, эксперт Инта Люмпе, старший инспектор Станислав Радзиевский, старший инспектор Петерис Берзиньш, инспектор Зита Калныня.
Веткин: Инта, какие дополнительные данные установлены по убитому Францу Ковальскому?
Люмпе: Вскрытие уточнило время убийства Ковальского - от 11.00 до 12.00, 16 июня. Старик был тяжело больным человеком – рак простаты в запущенной форме. Мой диагноз подтверждён диагнозом лечащего врача Ковальского – уролога Лурье, фамилия которого установлена по рецептам, найденным у Ковальского. По информации лечащего врача, Франц Ковальский, в своё время, отказался от сеансов облучения и был информирован доктором Лурье, что в таком случае у него осталось не более года жизни. Смерть Ковальского наступила от удушья и последующей сердечной недостаточности. Смерти предшествовали несколько минут борьбы за жизнь: на теле обнаружены следы ушибов от падений и царапины. Глубокий след от удавки говорит о том, что убийца был физически очень сильным человеком, а угол плоскости сечения следа позволяет сделать вывод, что рост убийцы должен значительно превышать рост жертвы. Все отпечатки пальцев, обнаруженные в оранжерее или на личных вещах Ковальского, принадлежат только ему самому. Нечёткие отпечатки обуви на рыхлой земляной поверхности пола помещения не позволили идентифицировать тип обуви или другие установочные данные. Размеры отпечатков подтвердились: 40 и 44 см. У меня всё.
Веткин: Слава, доложи нам, что удалось установить по личности убитого?
Радзиевский: Франц Ковальский, 1921 года рождения, поляк, уроженец города Каунас, Литва. Он рассказывал одному из бывших коллег, что живёт в Риге с 1937 года. Будучи подростком, он поступил в ученики к рижскому мастеру по пошиву женского платья Соломону Меерсону и с той поры всегда жил в Латвии. По профессии он всегда был портным и закройщиком одежды, работал в различных пошивочных ателье Риги и Юрмалы. Он по праву считался одним из лучших закройщиков нашей республики. В период с 1970 года по 1980 год он работал в рижском доме моды Rigas Modes. Бывшие коллеги до сих пор относятся к Ковальскому с большим уважением. Одна из бывших моделей сказала о Франце Ковальском: «он был настоящим виртуозом своего дела…». Ковальский всегда, дополнительно к основной работе, занимался пошивом одежды на дому. К нему было очень трудно попасть: он обслуживал только своих знакомых или клиентов с надёжными рекомендациями. Люди говорят, что во все времени существовала длинная очередь на его пошивочные услуги – спрос опережал предложение, я имею в виду физические возможности Ковальского. Соседи сообщили о большом количестве посторонних посетителей в доме Ковальского, в прежние времена. Хозяином дома по улице Сатеклес Франц Ковальский стал в 1948 году. Ковальский регулярно, раз в неделю, посещал католический костёл. Он никогда не дружил и даже не общался вне работы ни с кем из сотрудников. По документам, Ковальский холост, но соседи утверждают, что в его доме всегда проживала женщина, которая недавно умерла. По информации, полученной от двух соседей, когда-то, много лет тому назад, эта женщина была очень красивой – яркая блондинка с длинными волосами. Гражданская жена Ковальского была домохозяйкой, нам не удалось найти ни одной записи об её трудовом стаже с каким-либо латвийским предприятием. В архиве юрмальского паспортного стола нашлась запись 1949 года о прописке Эльвиры Бунгардс по адресу дома Ковальского. Министерство социального обеспечения также подтверждает проживание пенсионерки Эльвиры Бунгардс по ул. Сатеклес 67, в Кемери. Она получала пенсию по старости, начиная с 1982 года. Соседи подтвердили, что имя жены убитого Эльвира – они случайно слышали, как Ковальский называл её этим именем. Женщина никогда, ни с кем из соседей, ни разу не разговаривала. Имя гражданской жены Франца Ковальского также подтверждается регистратурой ближайшей больницы в Дубулты – за последние два года жизни она три раза была госпитализирована с диагнозом «ишемическая болезнь сердца». Эльвира Бунгардс умерла всё с тем же диагнозом 19 января 2006 года.
Я нашёл интересную информацию о Ковальском в архиве бывшего КГБ. Как оказалось, в советские времена, кроме пошива одежды, Ковальский также занимался скупкой барахла у фарцовщиков и у получателей заграничных посылок для последующей перепродажи. Однажды Франца Ковальского вызывали на допрос в КГБ, но не арестовали, так как он подписал форму о своём согласии стать информатором комитета. Я не располагаю информацией, сколь успешным было сотрудничество Ковальского и комитета.
Как показали соседи, супруги Ковальские вели весьма обеспеченный образ жизни: они покупали продукты только с рынка, регулярно пользовались такси, носили дорогую одежду. Никто из соседей не помнит случая, чтобы дом Ковальских хоть на пару дней оставался без присмотра – летом хозяйку дома почти всегда видели в саду и на огороде, а в холодное время дым отопления постоянно свидетельствовал о присутствии в доме хозяев.
Нам не удалось установить место, где Ковальский прожил две недели, прошедшие после завершения второго контракта на продажу дома. Опрос таксистов с предъявлением им фотографии Франца Ковальского пока ничего не дал. Мобильного телефона у него не было. Его адвокат заявил, что Ковальский сразу же по оформлению продажи дома и получению денег собирался уехать к каким-то родственникам в Швецию. Мы не обнаружили никаких записей о телефонных звонках в Швецию с номера телефона Франца Ковальского за последние три месяца. Возможно, что шведские родственники убитого – фикция, хотя ещё в день убийства мы нашли во флигеле несколько старых писем в заграничных конвертах на латышском языке с адресом и именем Ковальского в качестве получателя. Письма я передал в экспертный отдел. Коллеги обещали подготовить для нас общую справку. Опрос соседей не подтвердил информацию о молодом мужчине, проживавшем в доме Ковальского. Однако профессор Фридманис утверждает, что когда он в первый раз позвонил по телефону Ковальского, то трубку поднял человек с молодым голосом и представился племянником хозяина дома. В первый визит Фридманис мельком, через распахнутую дверь видел в соседней комнате молодого мужчину, но не рассмотрел детали его внешности. Подобную информацию о племяннике также сообщил нам при допросе Андрей Звягин. Мне пока не удалось установить личность «племянника», как и не удалось найти никаких других родственников Ковальского. У меня всё.
Веткин: Петерис, доложи, пожалуйста, совещанию, что интересного ты накопал по личностям подозреваемых?
Берзиньш: По личностям подозреваемых мы ничего существенного пока не нашли. Хотя четверых гостей пикника можно, наверняка, исключить из списка, как имеющих алиби. Речь идёт о двух супружеских парах Гориных и Колесниковых. Они прибыли в Юрмалу на одной машине Lincoln, принадлежащей Колесникову. В самом начале рижской трассы их машина была остановлена за превышение скорости в 12 часов 5 минут, о чём свидетельствует инспектор дорожной службы полиции сержант Крастыньш. Водителем машины был Виктор Колесников, кроме него в машине находились его жена и двое друзей. В нашем распоряжении имеется копия протокола о нарушении и выписке штрафа. Нарушение скорости было выше, чем на 40% от установленного предела, такие случаи рассматриваются судом. Инспектор Крастыньш предусмотрительно записал данные всех четырёх пассажиров на случай судебного разбирательства. Следовательно, никто из этих четверых людей не мог оказаться на территории усадьбы до 12.30 дня.
Веткин: Петерис, ты извини, что я перебиваю – подобное, очень надёжное алиби по времени установлено лично мной ещё для двух пар: супругов Голдиных и, остановившихся в их доме американцев – супругов Корецких. Итого половина из гостей звягинского пикника имеет алиби. Что мы имеем по другим подозреваемым, Петерис?
