Махаяна не довольствовалась установлением этого внушительного пантеона щедрых и благодетельных бодхисатв. Без сомнения, именно в сектах махасангхики возникла идея о том, что будда Гаутама был не просто воплощением в высшей степени духовного существа, но что он обладал тремя телами: сущностным телом (дхармакая), телом блаженства (самбхогакая) и материальным телом (нирманакая) — и на земле появился только в одном из них. Сущностное тело пронизывает и пропитывает мир: это высший будда, два других тела являются только более или менее ирреальными эманациями. Тело блаженства существует во многочисленных формах в небесных сферах и будет существовать до окончательного растворения мира в сущностном теле. Материальное тело является только эманацией тела блаженства.
Тело блаженства Будды этой части вселенной есть божество, которое управляет самым значительным раем махаяны — сукхавати, «землей счастья», где блаженные возрождаются в бутонах лотоса, которые покрывают чудесное озеро, расположенное у подножия трона будды. Божественного будду обычно называют Амитабха («бесконечная слава») или Амитаюс («бесконечный век»). Ему свойственно сострадание бодхисатвы, ибо, достигнув бесконечного блаженства, он интересуется судьбой мира, и особенно судьбой неба, где он царит. Он тесно связан с Гаутамой, историческим буддой, и с бодхисатвой Авалокитешварой; у этих троих, согласно учению махаяны, более важная роль, чем у других будд и бодхисатв, так как они ближе к этой части мира и к нашему периоду космического времени. Между тем существует множество других небесных будд, чье достоинство распространяется на другой мир, на другие небесные уровни. Все они суть эманации изначального сущностного тела, которое в своей множественности форм сравнимо с брахманом — Душой мира, или Абсолютом, из упанишад. Сущностное тело рассматривается иногда как первоначальный будда (ади-будда), оно также называется шунья («пустота»), таттва («правда»), бодхи («мудрость») или татхагатагарбха («вместилище тех, кто доходит до цели»), С другой стороны, оно — нирвана.
Таким образом, мистический монизм, которому ранний буддизм противился с такой силой, появляется вновь с новой терминологией. Большая часть буддийских сект обеих колесниц ссылается на различные версии питак, от которых сохранились только палийские питаки тхеравады. В доктрине махаяны их дополняют более поздние тексты, написанные на санскрите. Санскрит поистине стал официальным языком махаяны в Индии; однако в других регионах Азии больше использовались местные языки. Эти новые тексты приобрели форму проповедей, приписанных Будде, и стали длиннее, чем проповеди из «Сутта-питаки»; отсюда их название — «Вайпулья-сутра» («удлиненные проповеди»),
«Лалитавистара» — один самых первых текстов махаяны: это очень живописный рассказ о жизни Будды, в котором чудесного и сверхъестественного больше, чем в сказаниях на языке пали. Другие значимые тексты — «Саддхармапундарика», или «Лотос благого закона», большое собрание диалогов, имеющих художественное значение; «Ваджраччхедика», или «Алмазная сутра», сборник утонченно-умозрительНых текстов; «Сукхавативьюха», написанная в похвалу Амитабхи и прославляющий рай; «Карандавьюха», описывающая достоинства и духовное совершенство бодхисатв. На эту тему существует масса трудов. Помимо этих священных текстов махаяна создала богатое поэтическое наследие и ряд произведений религиозной философии, среди которых есть очень значимые. Ее доктрину развивают две школы: мадхьямика и йогачара.
Школа мадхьямика («посредник»), получившая свое название за то, что придерживалась средней линии между последовательным реализмом сарвастивады и идеализмом йогачары, ссылается на одного из наиболее знаменитых индийских философов — Нагарджуну, который, согласно традиции, был современником Канишки и автором «Мадхьямика-карика» — основополагающего труда этой школы. Мы увидели, что почти все буддийские секты представляли мир в виде потока переходных, но взаимозависимых событий (дхарм). Нагарджуна последовательно и очень искусно доказывает, что космический поток в конечном счете нереален, несмотря на то что он действительно ощущается сознанием, которое само является частью этого потока. Таким образом, сансара — бесконечно продолжающийся процесс переселения — реально не существует. Следовательно, нет разницы между сансарой и нирваной, которые в итоге обе должны уничтожиться в состоянии небытия: Нагарджуна называет его Ничто, или Пустота (шу ньята).
Этот философский нигилизм не приводит Нагарджуну и его учеников к скептицизму или к агностицизму: мир и все, что в нем есть, начиная с Амитабхи, обладает особенной практической реальностью, и Большая Пустота, из которой возник мир, есть в действительности дхармакая, первоначальный будда, нирвана. «Повседневная жизнь и есть нирвана, — утверждается в мадхьямике, — и не существует даже малой разницы между той и другой».
Йогачара («путь единения»), или школа виджнянавада, полностью отвергает систему хинаяны, впадая в абсолютный идеализм, который не признает даже практического реализма, рекомендованного мадхьямикой. В мире, построенном сознанием, нет большей реальности, чем мечта. Самобытие (татхата), именуемое также дхармадхату (что можно перевести довольно приблизительно как «сырье явлений»), составляет единственную реальность, эквивалент шуньяты Нагарджуны. Школа йогачара, влияние которой было, вероятно, не столь велико, как влияние мадхьямики, тем не менее имела своих знаменитых логиков и философов. Самые известные из них — Асанга, монах из Пешавара, который жил в IV или V в. и был автором первого научного труда школы — «Сутраланкара», его младший брат Васубандху, а также логики Дигнага и Дхармакирти. Среди наиболее значимых произведений йогачары следует назвать «Ланкаватара-сутру» — объемный труд умозрительного характера.
Алмазная колесница
В пантеоне махаяны очень рано появляются женские божества. Одно из них, Праджняпарамита, представляет совершенное знание, олицетворение всех качеств бодхисатвы. Позже будды и бодхисатвы, как мужские божества, получат супруг, которые, как индуистские богини, составляют активный аспект, «деятельную форму» или «могущество» (шакти) своих супругов. Бог остается далеким и возвышенным, в то время как в мире действует богиня. Божественная плодотворная деятельность символизируется соитием. Эта концепция, восходящая к древней «Ригведе», входит в доктрину некоторых школ как буддизма, так и индуизма и находит место в религиозных обрядах.
К этим концепциям добавляется новый мистицизм. Приверженцы новых учений считали, что наилучшее средство достичь нирваны заключается в приобретении магических сил — так называемой ваджры («молния» или «алмаз»). Эта новая школа буддизма получает, таким образом, название ваджраяна, или алмазная колесница.
Всегда существовали независимые монахи, которые не следовали правилам монашеской дисциплины ортодоксальной общины и практиковали колдовство и некромантию, осужденные самим Буддой. Именно они, без сомнения, приняли концепцию новой колесницы. Это учение было окончательно систематизировано и признано в Бенгалии и Бихаре во времена правления династии Пала.
Супруги будд и бодхисатв и главные божества этой новой секты — тары («спасительницы») — противостоят другим зловредным богиням: матангам (соблазнительницы), пишачи (суккубы), йогини (колдуньи) и дакини (вампиры). Связанные со своими тарами, будды и бодхисатвы похожи на самых грозных божеств индуистского пантеона и зачастую изображены многорукими, с искаженными и грозными лицами.
Как и во времена брахман, считалось, что в отношении этих божеств лучше использовать принуждение, чем убеждение. Труды, посвященные способам этого добиться (сандхана), называются тантры, отсюда термин «тантрическая религия», которым обозначается эта новая форма культа. Произнося должным образом надлежащую формулировку — мантру, верующий может заставить богов передать ему их магическую силу, чтобы привести его к высочайшему блаженству. Одна из многочисленных формул тантрического буддизма особенно знаменита. Речь идет о шестисложной мантре (шадакшара): «Оm mani padme hum», — слова, которые пишутся или повторяются тысячи раз каждый день тибетскими буддистами.
