Затем следует выделить «полку» для разнообразных энциклопедий и справочников, число коих на одном только английском языке перевалило за сотню и бодро устремилось дальше.

Далее пойдут различные монографии и сборники статей по отдельным темам фантастики: если следовать алфавитному принципу — от «Аборигенов в фантастике» до «Ящеров». Вероятно, подлинной сенсацией и коммерческим хитом на сегодняшнем англоязычном книжном рынке стала бы критическая монография «Чего нет в фантастике» (в смысле — что осталось неохваченным).

Конечно, невозможно обойтись без теории. Интерпретации научной фантастики с постмодернистской, структуралистской, феминистской, позитивистской… даже марксистской и фрейдистской точек зрения. Такие книги, а имя им легион, обычно пишутся профессорами колледжей для таких же профессоров. И интересны, полагаю, исключительно им же, поскольку язык подобных трудов без расшифровки понятен лишь профессионалам.

К теоретическим работам тесно примыкает бурно развивающаяся отрасль образовательной литературы. Это не только учебники, руководства и хрестоматии, предназначенные для студентов, изучающих научную фантастику в университетах и колледжах, но и книги, по которым должны учиться сами учителя.

И наконец, персоналии. Иначе говоря, работы — от сугубо теоретических до популярных, — посвященные биографиям и творчеству отдельных авторов. Признаюсь, сам я интересуюсь первыми тремя разделами. Поэтому в этом обзоре больше места будет уделено как раз истории и тематике фантастики, хотя постараюсь по возможности рассказать обо всем. Кроме разве что персоналий — иначе статья неудержимо начнет превращаться в книгу, увеличив и так уже трудно обозримую книжную массу «вторичной информации», готовую сравняться с первичной…

Начнем с экскурса в историю западного фантастоведения.

В этой части обзора неизбежны списочные перечисления книг (пресловутые «перечницы»), но тому есть одно оправдание. Работы, о которых пойдет речь, это книги пионерские, и ввиду их немногочисленности мне хотелось бы хотя бы вкратце упомянуть все. В дальнейшем, когда мы обратимся к трем последним десятилетиям, разговор будет идти о тенденциях, направлениях, итогах.

Надо сказать, что первым — хронологически — трудом, посвященным фантастической литературе как жанру оказалась книга странная. И даже не книга, а фактически два тома (хотя и ненумерованных), вышедших в 1920 году. Странность же заключается в том, что монографии Жоффруа Аткинсона «Необыкновенное путешествие во французской литературе до 1700 года» и «Необыкновенное путешествие во французской литературе с 1700 по 1720 годы» вышли в издательстве нью-йоркского университета Коламбия на французском языке.

Почему так произошло, мне неведомо (хотя автор француз, но университет-то американский). Но, как бы то ни было, это первые книжные издания, в которых рассказывается о некоем литературном жанре, не имевшем на ту пору общего названия. Конечно, о готическом романе, робинзонадах, литературных сказках и мифах писали и за века до того, но, насколько мне известно, ни у кого раньше объектом исследования не становился целый литературный жанр, направление, поток — называйте, как хотите! — главной задачей которого является выход за пределы реальности, расширение нашего духовного горизонта до иных реальностей, альтернативных. А именно это и обсуждает Аткинсон.

Теме «необыкновенных путешествий», как их называл один из отцов-основателей научной фантастики Жюль Верн, посвящена и пионерская монография Филиппа Бэбкока Гоува «Воображаемое путешествие в художественной литературе» (1941). Ее подзаголовок освобождает меня от необходимости как-то пространно аннотировать данную работу: «История критики произведений данного жанра и руководство к дальнейшему изучению предмета, с приложением аннотированного указателя 215 воображаемых путешествий за период с 1700 по 1800 годы». Автор проследил все этапы становления жанра пограничного — «воображаемых путешествий», заодно присовокупив к нему соседнюю территорию Страны Фантазии — «lost worlds» (затерянные миры). Однако стоит задуматься: а какими еще, кроме как «воображаемыми», могут быть названы все эти путешествия на другие планеты и в будущее, составляющие основу современной научной фантастики?

Зато ей уже целиком посвящена вышедшая годом позже монография профессора Марджори Николсон «Путешествия на Луну» (1948), а также более поздняя книга автора, выпущенная в 1956 году— «Наука и воображение». Хотя «Путешествия на Луну» охватывают произведения различных жанров, начиная с Лукиана, автор сводит все эти исторические ручейки и притоки в единое полноводное русло — то, что мы сегодня и называем «научной фантастикой». Причем жанр серьезно и обстоятельно анализирует филолог, а не писатель, облачившийся в тогу критика, и не любитель-энтузиаст.

Вкупе с работой другого филолога, Лестера Уэллса, — «Литературные описания полетов на Луну» — вышедшей в 1962 году, монография Николсон определила большинство позиций космической фантастики. Все остальные труды, выходившие позже, по сути, лишь добавляли детали, нюансы, интерпретации… И когда была учреждена ежегодная премия «Пилигрим», присуждаемая за заслуги в исследованиях научной фантастики, вторым лауреатом этой высшей награды стала Марджори Николсон (о первом лауреате мы еще поговорим).

Среди ранних исследовательских работ были и другие, посвященные собственно научной фантастике — в качестве примера можно назвать книгу Мадлен Казамьян «Роман идей в Англии и влияние на него со стороны науки (1860–1890)». Книга вышла в 1923 году.

Но в те же 20-е годы стали появляться сочинения совсем иного рода.

С самого рождения за научной фантастикой следовала ее неразлучная сестра — фантастика «ненаучная», сказочная, сверхъестественная и «ужасная». Иначе говоря, фэнтези (кстати, многие критики убеждены, что она намного старше научной фантастики). Удивительным образом первая книга, посвященная фэнтези и литературе ужасов, появилась также в начале 20-х годов: это была монография Эдит Биркхед «Ужасная история» (1921). Из примеров подобного рода, правда, написанных существенно позднее, в 1946 г., следует отметить сборник^биографических очерков известного английского писателя и критика Роджера Ланселина Грина «Рассказчики сказок».

И уже через год, в 1947 г., вышла книга во многих отношениях основополагающая — объемная и обстоятельная монография Джозефа Бэйли «Пилигримы пространства и времени (тенденции и темы в научно-фантастической. и утопической литературах)».

Для всевозможных тематических обзоров данный труд бесценен. Бэйли ввел в обиход фантастоведения сразу сотни малоизвестных, а то и вовсе забытых произведений прошлого, попутно разложив их «по полочкам»: здесь предсказано кино, здесь телевидение, там радар, тостер, электрокофемолка, почти все, что замечаешь, когда озираешься в современной комнате и наталкиваешься взглядом на предметы, которые давно превратились в бытовую повседневность. Не говоря уж о полетах в космос, ядерном оружии, тотальной автоматизации, генной инженерии, клонировании и прочих материях высшего порядка.

Пожалуй, именно после штудирования подобного уникального каталога я вывел для себя две теоремы, которые сейчас предлагаю читателям.

Теорема № 1. Отправляясь на поиски своей Индии, фантасты чаще всего попадали не туда.

Теорема № 2. Зато по пути они обязательно находили свою Америку (что тоже неплохо).

Заслуги Бэйли перед фантастикой были оценены по достоинству. В 1970 году американская Ассоциация исследователей научной фантастики (Science Fiction Research Association), объединяющая главным образом преподавателей университетов и колледжей, учредила уже упоминавшуюся премию «Пилигрим» — и первым лауреатом ее стал автор книги, название которой начинается с того же слова…

Однако ученые-филологи до 1970-х годов сравнительно редко обращались к «низкому» жанру, и такие фигуры, как Николсон и Бэйли, оставались, скорее, исключениями на фоне презрительного молчания большинства их коллег. В то же время американская science fiction уже к началу 1960-х имела в своих рядах нескольких бесспорных классиков, книгами которых зачитывались не только любители фантастики (достаточно назвать имя Брэдбери), но и поклонники «высокой прозы». Книжный рынок стал относиться к аббревиатуре SF с должной благосклонностью… Короче, появление литературы о фантастике не выглядело нелепостью.