Торжественность обстановки и очень внимательное обслуживание удручали Кэрли. Ей хотелось лишь чем-нибудь заглушить голод. Лучше бы они зашли в «Пицца-хат», мимо которого они проходили по дороге сюда.

— Я волнуюсь за Андреа, — сказала Кэрли, разворачивая льняную салфетку на коленях.

Дэвид взглянул на нее поверх меню.

— Последнее время я тоже стал беспокоиться о ней. Она не жалеет себя и видимо переутомилась.

— А что, разве она болела?

— За зиму она дважды простужалась, но, насколько мне известно, все прошло без осложнений.

— Как же нужно понимать твое «насколько мне известно»?

Дэвид взял Кэрли за руку.

— Если она беременна, то не скажет, пока они с Джеффри не решат, что делать дальше.

У ошеломленной Кэрли перехватило дыхание.

— Ты на самом деле думаешь, что она беременна?

— Послушай, ты достаточно долго уже находишься рядом с ней и могла бы сама ответить на этот вопрос. Помнишь, ведь еще больше года тому назад я говорил, что их дружба может зайти слишком далеко.

Кэрли осторожно сжала его руку, ища поддержки.

— Боже милостивый, помоги, чтобы это было не так.

— Давай не будем преувеличивать. Может быть, девочка просто переутомилась и ей надо отдохнуть. Ты же видишь, как она старается хорошо учиться. Она поставила перед собой определенные цели и хочет достичь их во что бы то ни стало.

Дэвид приподнял руку Кэрли и прикоснулся губами к ее пальцам.

— Обещаю тебе, что как только ты уедешь, я покажу Андреа доктору.

— И ты сразу позвонишь мне, если что-нибудь узнаешь?

— Конечно, даже если Итен будет дома.

Подошел официант. Дэвид заказал ужин и попросил, чтобы вино принесли сразу. Как только официант отошел, он продолжил разговор.

— Как ни печально, если Андреа действительно беременна, Джеффри и она должны решать все сами. Мы должны устраниться от этого, если, конечно, они сами не попросят нашей помощи.

— Тебе легко так говорить.

— Хорошо, — согласился он. — Допустим на минуту, что Андреа беременна. Никаких советов давать ей не надо, любой твой совет будет нести в себе что-то из прожитого тобой. Отец ребенка горы свернет, чтобы защитить и позаботиться о нашей девочке.

Плечи Кэрли опустились от переполнившей ее печали.

— Мне так жаль ее.

— Мы должны поверить в них и позволить им самим решать их дела так, как они захотят.

Официант принес вино, открыл бутылку и налил в бокал Дэвида, для пробы. Дэвид машинально покрутил янтарную жидкость перед собой, проверил ее аромат и вкус.

— Хорошее вино.

Официант наполнил бокал Кэрли. Когда он ушел, Дэвид поднял свой бокал.

— Они так напоминают нас в таком же возрасте, — сказала она, слегка коснувшись бокала Дэвида своим.

— Ты очень голодна? — спросил он.

— Не очень, а что?

— Ты сказала Андреа во сколько мы вернемся?

— Через пару часов.

Кэрли лукаво улыбнулась.

— А почему ты спрашиваешь?

— Чувствую, что мой аппетит переместился в другую часть тела.

— Что ты имеешь в виду?

— Здесь недалеко есть хорошенькая гостиница.

— Но у нас ничего нет с собой.

Дэвид засмеялся.

— И это я слышу от женщины, которая занималась со мной любовью в сторожке садовника в Хэмптон Коурт.

Кэрли почувствовала, как горячая волна желания разлилась по ее шее, едва она вспомнила об этом.

— Там, другое дело, — сказала она, совсем понизив голос.

— Ох, почему же? — развеселился Дэвид.

— Никто не заметил, как мы туда вошли.

— А садовник, который подмигивал нам, когда мы оттуда выходили?

У Кэрли отвисла челюсть.

— Какой садовник?

— Тот, который принес тебе из сторожки забытый тобой шарф.

— Боже мой, — простонала она.

— Думаю, это будет лучше, чем оставаться здесь.

Кэрли на секунду задумалась, потом очень серьезно сказала:

— Я хотела бы оказаться беременной вместо Андреа.

— Кэрли! — сказал Дэвид строго. — Зачем ты говоришь такие вещи?

— Это правда.

Он взял с колен салфетку и бросил ее на стол.

— Зачем говорить о невозможном?

Поняв, какую злую игру она ведет, Кэрли опустила глаза и, посмотрев на колени, тихо сказала:

— Извини, Дэйв. Не знаю, что со мной происходит.

— Пошли отсюда.

Она свернула салфетку, положила ее на стол и взяла в руки сумочку. Дэвид вынул из бумажника деньги и положил на стол вдвое больше того, что могло быть по счету.

Когда они вышли, Кэрли спросила:

— Куда мы идем?

— Я сейчас отведу тебя в отель, а сам немного пройдусь.

— Можно я пройдусь вместе с тобой?

— Лучше не надо. Мне хочется побыть немного одному. Кроме того, ты можешь потребоваться Андреа.

— С ней Джеффри, он поможет ей, если будет нужно.

— Кэрли, ты разрываешь меня на мелкие кусочки, — сказал Дэвид охрипшим голосом. — Как я смогу склеить их в одно целое, если ты уедешь?

— Может быть, я тоже не хочу этого, — ответила она, стараясь понять, что же происходит между ними.

— Может быть... я точно хочу узнать, так ли ты несчастна, как и я?

— Как ты можешь сомневаться?

Кэрли уткнулась лицом в пиджак Дэвида.

— В какой ад превратились наши жизни.

Он взял ее за руки и слегка отодвинул ее от себя.

— Хорошо. Ты все сказала? Теперь я даю тебе тридцать секунд, чтобы успокоиться. Как, теперь лучше?

— Нет.

— Не может быть.

— Мне надо что-то предпринять сегодня, чтобы мой разум отдохнул.

— И что же это может быть?

Кэрли взяла Дэвида под руку и потащила к машине.

— Не возражаешь, если я покажу тебе это?

— В любое время, — ответил он тоном, не скрывающим, что хочет ее.

— Сейчас. В том маленьком отеле, о котором ты только что говорил, — сказала она, позволив себе забыть все и всех на предстоящие два часа. Для Андреа и Джеффри еще будет время. Все остальное переносится на завтра.

Сейчас — время Кэрли и Дэвида.

ГЛАВА 28

Андреа счищала травяные пятна со своих брюк и громко ворчала. Над ней довлел какой-то рок — ухитриться перепачкаться и, особенно, в гостях у Армстронгов. То прольет пунш на юбку, то обронит икринку или капнет мороженым на кофточку. А в этот раз, кто бы только мог подумать, что одна из самых спокойных лошадей «поможет» ей не удержаться в седле.

Когда Дэвид предложил не ехать на экскурсию в Стратфорд-на-Эвоне и Котсволдс, а вместо этого провести пару дней в спокойной обстановке в Созерне, Андреа была категорически против. Она считала, что это изменение в программе поездок делается специально из-за нее, а ей это совсем не требовалось.

Тогда в разговор вступил Джеффри. Он сказал, что это очень хорошая мысль, ведь госпоже Хэргроув представится возможность познакомиться с его родителями. Он пообещал также, и это явилось решающим доводом, что отпросится на пару дней и сможет поехать вместе со всеми.

Хотя Андреа продолжала сопротивляться, она была рада побыть с Дэвидом и мамой в спокойной обстановке, да еще рядом с Джеффри. А еще она надеялась как следует выспаться.

Андреа выпрямилась и увидела, что к ней направляется Джеффри, вышедший из конюшни.

— Я только получила их из химчистки, — пожаловалась она, все еще стараясь вытереть большое пятно. — А теперь, посмотри, на что они похожи.

— Боюсь, твоя мама подумает, что мы здорово подурачились, — пошутил он. — Давай пройдем по черной лестнице потихоньку наверх, там ты наденешь брюки моей сестры. И твоя мама ничего не заметит.

Андреа заторопилась вслед за Джеффри и несмотря на то, что он был почти на четыре фута выше ее, она, благодаря длине своих ног, даже опережала его.

— Думаю, пусть лучше она думает, что мы подурачились, чем узнает, что я упала с лошади, — сказала Андреа, сдернув с головы шляпку.

— Твоя мама очень беспокоится о твоем здоровье.

— Я бы сказала иначе. Она заботится обо мне так, как будто ожидает, что в любую минуту я могу поскользнуться и упасть.