Короче, девочка начинает играть во всякие автоматы, в казино, и всё это захватывает её всё больше и больше. То она выигрывает, то проигрывает, то снова выигрывает и так довольно долго. Остановиться она не может, пока в кармане у неё не остаются какие-то гроши, которых хватает лишь на кофе в какой-то забегаловке.
В глубокой ночи она (генетика – хули тут говорить J) сидит за столиком, пьёт кофе и горько плачет. Тут-то её и находит наш мальчик. А слёз-то он ещё никогда и не видел – хули, в Раю не плачут J – а за эти свои почти сутки экскурсии ему как-то ещё не свезло. Его удивляет это. Он подходит и спрашивает: «Чего с тобой?» И его потенциальная мама, не зная, что перед ней её потенциальный сын, всё равно вдруг берёт себя в руки и кое-что рассказывает ему. В частности, свою историю, что вот её мальчик не хочет рождаться. И ему так жалко её становится, глупую девочку, маму свою, о чём он тоже не знает, несмотря на всю свою духовную продвинутость, которая напрочь исчезнет, как только он непосредственно родится уже в нашей уродской реальности. И вот он утешает её, говорит ей «не плачь, всё будет хорошо» и одновременно с тем, как он её совершенно искренне утешает, внутри себя он наконец соглашается пройти сквозь эти Грёбаные Ворота. Ну не может он, чтоб эта дура так убивалась/расстраивалась. На хуй ему этого всего не надо по-прежнему и лишь укрепился он в правоте своего взгляда на этот дурацкий мир, но… зато это надо… ей. И никто-никто во всей Вселенной не может помочь тут, кроме него. Никто-никто. И уже не хочет он конца этого объективно ужасного мира, потому что… он любит её, и не может, да уже и не хочет он ничего делать с природой своей человеческой!..
«Да, хорошо, – говорит он внутри себя, – Я пройду сквозь Великие Ворота! Я хочу родиться на свет!» «Я хочу родиться на свет!» – это и есть та самая сакраментальная магическая фраза, произнесения коей и должен был, по условиям, извините, договора, добиться от него его будущий дедушка.
Ура! Торжествует Добро! Мальчик согласен родиться. Христос с улыбкой восходит на крест. Царь Мира в нём вступает в Славу Свою!..
Как раз в это самое время Девочкин Папа, который несколько последних часов исступлённо носится по Лас-Вегасу в поисках этого ужасного ребёнка, своего внука, вдруг пробегает мимо это самой забегаловки и видит вдруг через стекло свою дочку и… своего внука – тут-то ему и открывается Тайна Мистерий и всё такое. Он просто стоит и смотрит, не смея войти.
И в этот момент у девочки начинаются схватки. Очень сильные! Практически итоговые. Ведь наш мальчик произнёс то, что от него требовалось – я хочу родиться на свет! Он помогает без пяти минут своей маме выйти из кафе и дальше толком-то не знает, что делать. Но тут из какого-то тёмного переулка выныривает сияющий, бля, мотоцикл!
Чудес не бывает! Это, конечно же, его будущий папа, муж нашей нервной девочки. Просто он ведь тоже американец, и у него, конечно же, тоже есть свой психоаналитик, который и объяснил на пальцах ему всю хуйню, и муж нашей девочки, не будь дурак, понял, где искать свою безмозглую, но любимую лягушонку, и вот в самый решающий момент как раз и нашёл. Наш мальчик с рук на руки передаёт своему будущему папе свою будущую маму, и тот везёт её в ближайший американский роддом.
Мальчик же со своим дедушкой возвращается в эмпирей, где мальчику с минуты на минуту надлежит войти в Великие Ворота, а с дедушкой ещё решат, что делать J. И вот они едут на лифте всей честной компанией: дедушка, внучек и афроамериканец. Лифт останавливается на этаже, где расположены Великие Ворота. Мальчик выходит.
В кабине остаются дедушка и, называя вещи своими именами, высокопоставленный негр. «Мне, наверное, вниз? – чуть ли не поджав пристыжено ушки, спрашивает дедушка. Афроамериканец некоторое время молчит, выдерживая паузу, а потом улыбается и сообщает: «Нет, Вам выше!..» Главный, типа, своё слово держит… Такая вот киносказка.
Я её смотрел и всё время, ближе к концу, плакал в прямом смысле слова. То есть чисто-тупо реально, вопреки моей супер-пупер воле, которую со временем мне всё же удалось сформировать в себе под давлением совокупности невыгодных обстоятельств, тело моё то и дело сотрясали какие-то совершенно безудержные рыдания. Слава Богу, Ларайзы, девочки, отважившейся на всё ради сомнительного меня, несмотря, ёпти, на «прыжок в бездну с закрытыми глазами», не было дома.
Скажу «чисто-тупо» больше. Сейчас, по прошествии почти четырёх лет с того дня, когда я сейчас вот только что пересказывал вам сюжет этого известного всем быдлякам фильма, глаза мои всё время были, тупо же, полны слёз каждый раз, когда я это писал, а поскольку моя «реальная» жизнь такова, что писать я могу только в метро, то это время от времени длилось два дня, и что при том, что, мягко говоря, я – далеко не робкого десятка парень, и позади у меня столько интересного прошлого, что, с точки зрения неподготовленного читателя, всё это совершенно непохоже на правду. Короче, что главное-то? Главное то, что шансов на исправление только три у каждой без исключения твари, к «человеческому» числу каковых бесспорно принадлежит и Пластмассовая Коробочка, прозывающаяся на сегодняшний день Макс Гурин (об этом по-прежнему позже и многое J (смайлик, лукаво улыбаясь, уверенно, вместе с тем, нанизывает свой анус на биту для игры под названием «Г о родки» J )).
И я, короче, всё понял. Когда через несколько дней мне опять позвонила Да и спросила: «Когда ты приедешь?», я ответил: «Через неделю».
Теперь оставим все сопли и перенесёмся на план так называемой грёбаной материальной проявленности. Ведь, как вы понимаете, мало было решить – надо же было ещё и осуществить задуманное. Как объяснял я своё поведение себе самому?
Во-первых, я получил за последние три месяца не один совершенно чёткий сигнал ИЗВНЕ, что ни с чем нельзя перепутать. А следовательно, мои желания и сопли уже должны уйти как минимум на второй план, ибо сигналам ИЗВНЕ можно только подчиняться, ибо в виде сигнала извне проявляется только Воля Бога. Это только всякие сатанинские хуйни являются к нам в результате болезненных самокопаний – Сигнал же Извне всегда чист, как пресловутая слеза ребёнка. Да, я понимаю, что возможно большая часть читающих это толком не понимает, о чём вообще сейчас идёт речь и, отыскивая в своей жизни хоть что-то подобное (таков уж механизм восприятия: воспринимая что-либо, мы всегда воссоздаём в нашем воображении картинки, условно соответствующие тем словам, что поступают в наш мозг извне, ибо любое поступающее в нас Слово – есть Системная Команда, но… пугаться тут нечего, ибо, как правило, если присмотреться, команда эта – наша же собственная J), находят там, в общем-то, совершенно не то, но… есть ещё и часть меньшая – люди, которые знают, что то, что я говорю – правда, что так действительно бывает и действительно испытывали что-то похожее сами.
Да, мне было сказочно хорошо в Харькове – раз, с Лариссой – два, но Господь Бог сказал мне, что я должен вернуться, и скорее всего у нас с Да будет ребёнок. А с Лариссой, сказал Господь Бог, нет, не будет, несмотря на острое желание её и на то, что мы, по её просьбе, принципиально не предохранялись.
А как же Вторая Голгофа?.. Мне вполне ясно указали, где она. (Смайлик попросту чешет нос J.)
Через три недели у Лариссы должен был начаться отпуск, и мы «договорились», что поедем на море. Перед этим мы условились, что я на несколько дней съезжу в Москву по делам (у меня и впрямь были там кое-какие дела даже при такой версии). В ближайшее воскресенье мы поехали на вокзал и купили там три билета: нам с ней до Симферополя и один мне до Москвы, из которой я должен был успеть вернуться в Харьков до нашего с ней отъезда на Чёрное море, где я, к слову, по сию пору ни разу не был (на Адриатике дважды был, на Балтийском был, на Северном был, а на Чёрном – нет, никогда). Я уже знал, что я не вернусь из Москвы. Ларисса – нет. Возможно, и скорее всего, что-то чувствовала, но вслух мы об этом не говорили, нет. Говорили о предстоящей поездке на море.
