Чингизом я занялся гораздо более тщательно. Ого, «Глок» с глушаком в подмышечной кобуре, миниатюрный браунинг в кобуре на правой голени, складная дубинка (подозреваю, что этот проказник хотел меня ей слегка обработать), небольшие никелированные наручники, удостоверение сотрудника управления ФСБ по Москве и Московской области, выданное некому майору Карпееву Марату Исмаиловичу, бумажник и относительно чистый носовой платок. Полный, так сказать, джентльменский набор.

Лжемарата я упаковал гораздо более тщательно, примотал его скотчем к креслу и, заварив себе кофе, стал ждать пробуждения.

Он пришел в себя на пару минут позже, чем я ожидал и некоторое время сидел с закрытыми глазами, не дергаясь, пытаясь понять, где он и что же с ним произошло. Браво, в парне явно чувствовалась школа.

– Время просыпаться, дорогой, – прервал я его медитирование, – пора знакомиться с хозяином квартиры.

Он открыл глаза и попытался поднять руки. Ничего у него, конечно же, не получилось – большие пальцы были скованы наручниками, которые он заботливо прихватил для меня, и он сидел на собственных руках.

– Пить дай, – хрипло потребовал он. Пить ему действительно очень хотелось. По собственному опыту знаю, какой сушняк бывает после знакомства с этим газом.

– Воду надо еще заслужить, с начала ответь на пару моих вопросов.

– Ты попал, мужик, я сотрудник ФСБ и…

– А я прохожу по делу об изнасиловании кенгуру в местном зоопарке в процессе измены Родине, не так ли? Хватит чушь молотить, Маратик. Ксива у тебя насквозь левая, вооружение – нештатное. Или мне лучше называть тебя Чингизом?

– У тебя будут серьезные неприятности, причем, очень скоро.

– Если ты рассчитываешь на своих подельников, то вынужден тебя жестоко обломать, двое еще почти пять часов будут спать в машине, а третий лежит у меня в ванной и никого не трогает.

– Пить дай и руки освободи.

– Ладно, уговорил, речистый. Попить тебе, так уж и быть, дам, а руки освобождать не буду, даже не мечтай.

Он жадно выпил всю воду из пол-литровой бутылки, а я тем временем отправился на кухню заварить себе еще кофейку, а заодно – подождать несколько минут, пока начнет действовать добавленная в воду химия. Может и не стоило скармливать этому самому Чингизу одну органику поверх другой, но ведь, я его в гости не приглашал, сам приперся, весь из себя такой вооруженный и наглый.

За время моего отсутствия пленник заметно повеселел и стал более расположенным к беседе.

– Поговорим?

– От чего же не поговорить с хорошим человеком, спрашивай.

– Служил где?

– С начала десантура, потом пять лет в иностранном легионе.

– Школа, однако.

– Школа школой, а сделал ты нас красиво, ничего не скажу. Правда тебе это не поможет, уж больно серьезные люди за мной стоят.

– Даже так, стоят, интересно. И кто же?

– О группе компаний «Русская сталь» слышал?

– Как не слышать, вы постоянно на слуху. И что им от меня надо?

– А я почем знаю? Мое дело – клиента слепить и доставить, куда скажут. Моя группа… Слушай, ты что такое в воду подмешал? Говорю, не могу остановиться.

– Кто у вас там командует?

– Ты, что, совсем по уши деревянный? Вся страна знает, что хозяин у нас Петр Николаевич Крупин, а ты не в курсе, да?

– Я имею в виду, кто руководит службой безопасности?

– Начальник службы у нас Григорий Борисович Вайсфельд, тот еще перец. Мы его между собой называем Менеджер. Только и слышишь: сильный менеджер, слабый менеджер, успешный менеджмент, профильные активы и прочая хрень. Родственничек кого-то из совета директоров. А в замах у него бывший генерал из ГРУ Терехин Андрей Степанович, все его зовут Степаныч. Вот тот да, косит под простачка, а сам еще тот лис.

– А чем занимается твоя группа?

– Выполняем особые поручения.

– Давно работаешь в «Стали»?

– Третий год.

– Нравится?

– Платят хорошо, вот и нравится.

– Получается, ты что-то вроде аса по спецзаданиям?

– Хорош подкалывать, но наш-то шеф…

– Тебе ставил задачу Степаныч?

– Нет, сам Вайсфельд. Сказал, что ты – лох голимый, тебя надо запрессовать и привезти в багажнике. Премию обещал, десять штук евриков на всю команду.

– Ну, извини.

– Ничего, сквитаемся, если карта ляжет. Слушай, я подремлю еще маленько, а то сил нет…

– Спи.

На этот раз он проспал совсем недолго, максимум десять минут и проснулся в мерзком настроении, понимая, что наболтал много лишнего.

– Доброе утро, водички хочешь?

– Чтоб ты этой водой захлебнулся.

– А вот хамить не надо, мальчуган, я ведь и рассердиться могу. Наоборот, должен спасибо сказать, что я тебя так допрашивал. Мог, ведь, и по-другому.

– Ну, спасибо, благодетель.

– Обращайтесь. На вот, попей. Не бойся, ничего постороннего в воде нет. Все, что мне было надо, я уже узнал. Да пей ты, не бойся. Вот молодец. Теперь давай так, ты звонишь шефу и докладываешь о том, что случилось.

– Обойдешься.

– Последний раз предупреждаю, не хами. Или мне тебе еще чего-нибудь вкусненького скормить?

– Мне не поздоровится, если ты узнаешь его номер.

– Меня его номер не интересует. Единственное, что нужно, это что бы вы поскорее из города слиняли и мне вас, дураков, убивать не пришлось.

– Даже так?

– Именно.

– Вижу, придется звонить.

– Да, уж, придется. А хочешь, я расскажу тебе, как пройдет разговор? Ты доложишь ему, что вы прокололись, а он назовет вас мудаками и прикажет возвращаться на базу.

– И все?

– И все.

– Ладно. Найди в телефоне букву «М», набирай. Алло, это Чингиз. Мне бы Григория Борисовича… Здравствуйте. Да. Нет, мы облажались. А, понял. До свидания. Угадал, слово в слово.

– Опыт не пропьешь, – ответил я скромно. – Ладно, что-то ты у меня загостился. Сейчас я развяжу твоего подельника и чешите отсюда по холодку. Больше постарайтесь мне на глаза не попадаться.

– Это, как выйдет. Наручники сними.

– Перебьешься.

– Тогда хоть ключи отдай, – попросил Чингиз, покидая мою гостеприимную обитель вместе с шатающимся подельником.

– Потерял, никак не могу найти. Как-нибудь сам управишься.

В этом я, между нами говоря, немного сомневаюсь. Дело в том, что когда я паковал спящего Чингиза, то по врожденной вредности добавил эпоксидки в замочные отверстия, так что бедолага не сможет снять оковы до самой Москвы, как, кстати, и планировалось поступить со мной.

Злой я какой-то стал, мстительный. Наверное, это от усталости. Эх, в отпуск бы сейчас, на Амур с Зеей, а не выйдет. Не оставят меня эти ребята в покое. Только приезжать за мной, чувствую, больше никто не будет. Мне просто позвонят, причем, я даже знаю, кто. Андрей Степанович Терехин, в прошлом – сухопутный адмирал из ГРУ. Степаныч, как все называют его на новом месте работы. Бывший куратор нашей службы.

– Уел ты меня, старый черт, уел! Твой этот, как его, в общем, Чингиза с группой он уделал как детей малых. Даже обидно.

– Никто не пострадал?

– Он троих газом траванул, а одного просто вырубил. Сейчас уже оклемались. Да, он на Чингиза его же наручники надел и эпоксидки в замки залил. Ребята замучились их потом распиливать. Чингиз страдает – едва без пальцев не остался и, вообще, обидно.

– Шутник этот твой Скоморох.

– Он такой.

– А давай-ка, Степаныч, накатим слегка, все-таки вечер уже, имеем полное право расслабиться.

– Ну, я думаю, немного можно, – и не самый большой любитель спиртного Степаныч изобразил на лице радостное предчувствие выпивки, как тот классический товарищ офицер из анекдота, большой дока по части выпить и покурить.

– Вот и славненько, что пить будешь, конечно же, водочку?

– Водочку, – согласился Степаныч, потирая руки в предвкушении. Вообще-то он предпочитал ирландский «Айришмен» пятнадцатилетней выдержки, не менее, или уж, в крайнем случае, «Гленлевит», но если уж шеф решил, что пределом его пристрастий может быть водка…