"Да я бы тоже с радостью сыграл, - ответил я. - Но у меня действительно очень серьёзная травма". Меня спросили: "Ты пользовался заморозкой во время плей-офф?". Я сказал, что пользовался. "Ну мы и тут тоже самое можем сделать", - ответили мне. "Ну, тогда хорошо, - сказал я. - Почему бы и нет?". Не знаю откуда у меня взялась способность выдерживать столь длительные сезоны - может быть, я с ней родился, а может быть, она пришла и позже - но я действительно мог играть очень долго, несмотря ни на какие травмы и болячки.
Тогда мы взяли серебро. Всё из-за того, что нам надо было обыграть США с разницей в пять или более шайб, а русским было достаточно сыграть вничью со шведами. Мы сделали всё от себе зависящее - обыграли американцев со счётом 9:4, забросив при этом две шайбы за последние 15 секунд. Это нас несколько обнадёжило.
Но потом шведы обыграли русских 2:1 благодаря голу Матса Сундина и ... увели золото у нас прямо из-под носа. Для канадцев не существует второго места, поэтому всё это было очень обидно. Чёртов Сундин. Я бы очень хотел иметь у себя в коллекции золото того чемпионата мира. Я всегда получал удовольствие от игры за сборную, и мне выпала эта честь девять раз.
Наш генеральный менеджер, Клифф Флетчер, перебрался в "Торонто", и его место занял Даг Райзброу. Он работал по старой схеме. Впрочем, как и я. Я считал, что хоккейная команда работает, как армия. Приказы начальства не обсуждаются - получаешь зарплату и делаешь то, что тебе говорят.
Флетчер многому научил Райзера, а потому тот очень уважал своего бывшего начальника. Перебравшись в Торонто, Флетчер продолжил строить свою новую команду, как он когда строил нашу. То есть, держал всё в ежовых рукавицах. В свою очередь Райзброу упустил из внимания очень важную деталь. Хоккей - это война. А на войне друзей не бывает.
Как бы то ни было, Даги Гилмор хотел прибавки к зарплате, что было абсолютно справедливо, но Райзер принял это слишком близко к сердцу. Они никогда не разговаривали с Киллером с глазу на глаз. Райзброу выиграл пять Кубков Стэнли - четыре в бытность игроком "Монреаля" и ещё один, когда был помощником нашего главного тренера. Он не боялся никого и ничего.
Он заслужил уважение со стороны болельщиков "Калгари" после одной Битв Альберты. В сезоне 1985-86 в домашней встрече Райзброу (180см, 83кг) схлестнулся с дровосеком "Ойлерс" Марти МакСорли (185см, 106кг), который был ещё и на десять лет его моложе. МакСорли хорошенько всыпал ему, но Райзеру удалось оторвать от его кусок от его синей выездной формы. Он отправился с ней на скамейку штрафников и стал вытирать об него коньки. В итоге он искромсал его труху и кинул его обратно МакСорли. Тот аж побагровел от злости.
В общем, Райзер был знатным воякой, когда был игроком. И ему не совсем нравилась новая и более гламурная НХЛ. Он играл с величайшими игроками всех времён и народов - Ги Лапойнт, Ларри Робинсон, Серж Савар, Боб Гейни, Жак Лемэр, Ги Лафлёр, Иван Курнуае. И они все выполняли требования начальства. Никто из них никогда не просил прибавки к зарплате.
Так что Райзброу не только не понимал, почему Даги Гилмор добился такой популярности из-за своей внешности (Киллер тратил кучу времени на причёски и тому подобное, и я даже не знаю, как Райзер ко всему этому относился), но и просто поверить не мог, что Гилмору хватило наглости вот так вот взять и уйти, лишь потому что его не устраивали условия контракта.
Киллер и Райзер не особо ладили ещё до того, как Даг стал генеральным менеджером. Когда Райзер был помощником главного тренера (ещё до того как мы выиграли Кубок Стэнли), он заколебал Гилмора тем, что постоянно ему повторял: "Я хочу, чтобы ты был моим Ги Карбонно. Я хочу, чтобы ты играл в обороне так же, как Ги Карбонно". Гилмор считал, что он гораздо более разносторонний игрок. Он здорово играл как в обороне, так и в атаке. Поэтому он был сыт по горло тем, что Райзер хотел, чтобы он был Карбонно, а не Гилмором.
Заняв пост главного тренера, Райзброу продолжил твердить про Карбонно. Гилмор ему тогда сказал: "Слушай, Даг, хочешь, чтобы я бы играл в обороне так же, как Карбонно? Тогда и плати мне, как Ги Карбонно". В том году Карбонно как раз подписал контракт на миллион долларов, чтобы было внушительной суммой по тем временам. Но Райзер и слышать об этом не хотел. Он вообще был достаточно бережливым. Он только что занял пост генерального менеджера, а потому старался не вылезать за рамки командного бюджета, чтобы произвести хорошее впечатление.
Нашим новым президентом стал Билли Хэй. Он был потрясающим мужиком, да ещё и легендой "Чикаго", в составе которого он стал новичком сезона и играл в одном звене с Бобби Халлом. Завершив хоккейную карьеру, он занялся нефтяным и газовым бизнесом и весьма преуспел на этом поприще. Билли Хэй тоже придерживался старых нравов, а потому отказался повышать Гилмору зарплату. Результатом был весьма предсказуем, и он подкосил нашу команду.
В канун нового 1991-го года мы обыграли "Монреаль", а Гилмор сыграл один из своих лучших матчей за "Калгари". Через два дня, 2-го января, Райзер спустил курок и обменял в "Торонто" Дага Гилмора, Джеми Макуна, Рика Нэттрэсса, Рика Уэмзли и проспекта Кента Мандервилля на нападающего Гэри Лимэна, защитника Мишеля Пети, вратаря Джеффа Риза, тафгая Крэга Берубе и проспекта Александра Годинюка.
Киллер практически моментально стал главной звездой "Торонто" и набрал ещё 765 очков. Он также вёл за собой команду в самых непростых сериях плей-офф, и "Мэйпл Лифс" показали свой лучший хоккей с 1967-го года. Макун провёл шесть с половиной блестящих сезонов в "Торонто", а потом ещё два в "Детройте". Лимэн, забивавший в "Торонто" по 50 шайб, отыграл за нас всего два сезона и отметился за всё это время 11 голами. Мы потеряли игроков, которые задавали тон в нашей команде, а взамен не получили ничего.
Я понимаю, что порой тренеры и генеральные менеджеры знают то, чего не знают игроки, поэтому, может быть, здесь за кулисами происходило что-то ещё, но это не меняет сути дела. Мне нравился Райзер, и я питал к нему глубокое уважение, однако для "Флеймс" это был ужасный обмен. Он подвёл черту под славными годами этой команды. От этого пострадала вся команда. К перерыву на Матч Всех Звёзд я забросил 25 шайб. Всё было хорошо. Но потом обменяли Гилмора, и к концу сезона я увеличил свой счёт ещё всего лишь восемь голов. Мы потеряли ключевых игроков, а вместе с ними и всю сущность нашей команды.
После этого обмена в Калгари все чуть не возненавидели Клиффа Флетчера. Ян МакКензи и Клифф проработали вместе 23 года. Вскоре после этого обмена Клифф позвонил Яну и сказал: "Почему ты перестал навещать меня, когда приезжаешь в Торонто?". Ян прорычал на него по поводу обмена. Клифф на это ответил: "Слушай, ну что мне оставалось делать? "Калгари" был решительно настроен на этот обмен. Если бы на него не согласился бы я, это сделал бы кто-то другой".
Этот обмен здорово по мне ударил. Мои первые годы в НХЛ были весьма успешными, я играл в классной команде с потрясающими хоккеистами и вот теперь... Всё это было очень обидно. Но я не хочу списывать на это свои собственные проблемы. К 1992-му году я отрывался уже по полной программе. Более того, я докатился уже до такой степени алкоголизма, что держал в секрете своё пьянство. Я вам так скажу - когда я выходил на лёд, я знал кто я. Вне площадки я был абсолютно безликим. Я понятия не имел, кто я такой, поэтому тратил кучу денег на то, чтобы разобраться в этом. У меня было столько денег, что я мог позволить себе всё что угодно. А это неправильно. Деньги - это сила.
Уехав из Солт-Лейк Сити я не притрагивался к кокаину. Но 11-го февраля 1992-го года после игры с "Айлендерс" мы пошли в "Чайна Клаб". Это такой бар в Нью-Йорке на пересечении Бродвея и 47-й улицы. Туда все знаменитости ходили. Я пил у барной стойки, и ко мне подошла весьма привлекательная девушка. Мы разговорились, и она мне сказала: "Может быть, подойдём ко мне в бар?". А я такой: "У тебя есть свой бар?!".
